По прозвищу Святой. Книга вторая

Вслед за красноармейцами из кабины полуторки вылез плотный круглолицый темноволосый майор. На груди майора красовалась Золотая Звезда Героя Советского Союза, орден Ленина и три ордена Красного Знамени.

Ого, подумал Максим. Геройский майор. Когда это он успел такой иконостас заработать? Не иначе Испания и Халхин-Гол.

— Здравия желаю, товарищ майор! — принял стойку «смирно» Максим. — Разрешите доложить?

Майор махнул красноармейцам. Те опустили винтовки, но продолжали держать их наизготовку.

— Докладывайте.

— Младший лейтенант Николай Свят. Двести пятьдесят четвёртый истребительный полк в составе тридцать шестой истребительной авиадивизии ПВО. Был сбит в воздушном бою тринадцатого августа у села Лугины Житомирской области. Уцелел. Вступил в партизанский отряд. Воевал, попал в плен. Во время транспортировки в глубокий немецкий тыл захватил самолёт Ю-52 и пятерых немцев. Вот они лежат. Оберст, майор, пилот и штурман.

— Я вижу только четверых, — сказал круглолицый майор.

— Пятый, ефрейтор, в самолёте. Связанный. Там же три трупа. Один солдат, один майор и второй пилот. В портфелях немцев какие-то документы. Возможно, важные.

— Вольно, — сказал майор. — Двести пятьдесят четвёртый истребительный, говоришь?

— Так точно!

— Кто командир?

— Был майор Валуйцев Иван Александрович, но его ранили на четвёртый день войны и обязанности командира исполнял его заместитель майор Петров Пётр Михайлович. Герой Советского Союза, как и вы.

Максим не зря провёл свободные полчаса в самолёте, вспоминая, что рассказывал настоящий Николай Свят и выпытывая все имеющиеся сведения у КИРа.

— Знаю Петрова, — кивнул майор. — Встречались. Хороший лётчик, Героя за финскую получил. Значит, говоришь, захватил самолёт?

— Так точно, захватил.

Майор задумчиво смотрел на Максима, потирая ладонью щёку. Затем принял решение и кивнул:

— Пошли, посмотрим, чего ты там наворотил. Оружие только оставь, ни к чему оно тебе сейчас.Савельев! — обратился он к высокому красноармейцу с двумя малиновыми треугольниками в синих петлицах (сержант, отметил про себя Максим, командир отделения, видимо). — Прими у товарища младшего лейтенанта оружие, возьми трёх бойцов и за мной. Остальным охранять пленных.

В самолёте майор быстро огляделся, прошёл в кабину, осмотрелся там.

— Хорошо стреляешь, младший лейтенант, — похвалил Максима. — Три трупа и ноль пробоин в обшивке.

— Старался, — позволил себе чуть улыбнуться Максим. — Зачем нам дырявый трофейный самолёт? Чини его потом.

Майор засмеялся.

— А летаешь ты так же хорошо? — спросил неожиданно. — Сбитые есть?

— Имеются. Два подтверждённых и один «мессер» я завалил над Лугинами. Но это подтвердить некому.

— А всего их сколько было против тебя?

— Три.

— Расскажи.

Максим пересказал то, что рассказывал ему лётчик Николай Свят. Про сопровождение бомбёров СБ-2, которые должны были ударить по житомирской железнодорожной станции.

Про зенитки и «мессеры».

Как сбили его ведомого, как он стал уводить «худых» от бомбёров и в конце концов оказался за линией фронта.

Рассказывал так, будто сам сидел в кабине «ишачка».

Майор слушал внимательно, его стального цвета глаза, словно пытались проникнуть куда-то вглубь Максима, разглядеть то, что обычному взгляду недоступно.

— Значит, остался жив и ушёл к партизанам, — резюмировал он.

— Так точно.

— Повезло. Посадить И-16 на деревья и остаться в живых, — он покачал головой. — Даже не ранили?

— А я вообще везучий, — сказал Максим. — Ранили, но не сильно, по касательной, зажило, как на собаке. С немцами этими тоже повезло. Слишком беспечны оказались, не ожидали, что я нападу. А от оков на ногах я сумел освободиться.

— Как?

Максим показал изогнутую заколку.

— Я же бывший беспризорник, — ухмыльнулся. — Приходилось разные замки открывать в этой жизни.

— Понятно, — усмехнулся майор в ответ. — Савельев!

— Я!

— Вынести из самолёта трупы и пленного и ждать снаружи!

— Есть!

— Присаживайся, младший лейтенант, — предложил он, когда сержант с красноармейцами выполнил приказание.

Они сели.

— Меня зовут Коробков Павел Терентьевич, — сказал майор и протянул руку. — Командир двенадцатого истребительного полка.

— Рад знакомству, товарищ майор, — сказал Максим, пожимая протянутую руку. — И спасибо за доверие.

— Я пока ещё ничего тебе не доверил.

— Но собираетесь, верно? Эх, жаль мои документы остались в партизанском лагере.

— Так ты сохранил документы?

— Конечно. Но на задание не брал.

— Расскажи, как попал в плен. Только коротко, времени у нас мало.

Максим рассказал.

— Получается, немцы знали, что вы попробуете спасти эту тысячу евреев, — сделал вывод майор. — Ловушку вам устроили. Засаду.

— Получается так, — согласился Максим. — Думаю, в этом есть и моя вина.

— Как это?

— Был там у них такой Георг Дитер Йегер, штурмбанфюрер, начальник военной полиции шестьдесят второй пехотной дивизии. Он за нами гонялся. Однажды был у меня в руках, а я его отпустил.

— Почему?

— Чёрт его знает, — Максим пожал плечами. — Он был безоружен и неопасен в тот момент. Может, пожалел. Проявил излишний гуманизм. Каюсь. Надо было убить.

— Надо было, — жёстко сказал майор. — Всех немцев, пришедших с оружием в руках на нашу землю, надо убить. Иначе они убьют нас, наших детей, матерей и жён. Ты готов их убивать, лейтенант?

— Странный вопрос, товарищ майор. Я их уже целый полк уничтожил. То есть не я, конечно, случайно получилось, но всё-таки.

— Да, полк. Взрыв этот фантастический… Ты понимаешь, что такие вещи проверяются?

— Разумеется. Всё должно проверяться. В том числе и я сам.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Но у меня нет ни времени, ни возможностей тебя проверять. Точнее, возможность есть, но я не хочу.

— Простите, не понял.

— Ты же лётчик?

— Лётчик.

— Истребитель?