По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России
Шрифт:
Если вспомнить, сколько натерпелась обитель, в свое время, именно от шведов, чрез Финляндию, то нельзя не видеть в этом некоторой иронии судьбы, как бы отрезывающей древний Валаам от Императорского православного Царства Российского.
Валаамский архипелаг состоит из сорока островов очень различной величины, растянутых по параллели на двенадцать, а по меридиану на семь верст. Он находится в самой северной части Ладожского озера, в 45 верстах от ближайшего на берегу города Сердоболя и в 25 верстах от берега. Не более пяти островов удобны к поселению иноков, а поверхность всех сорока островов едва превышает 3,100 десятин, при 30 верстах окружности; целых 3/4 этого пространства занимает центральный остров Валаам, служащий нерушимой основой главной обители.
Когда подъезжаешь к монастырскому архипелагу, то он в ясную погоду издали прорезывается над водной гладью небольшими отдельными темными черточками, которые, мало-помалу сливаясь, образуют как бы одну сплошную общую возвышенность, так как проливчики, тянущиеся
Основная единственная толща островов — это темно-серый, красноватый гранит. Насколько причудливы обнажения его, навороченные и изломанные временем вдоль берегов, настолько же — нет, еще более, причудливы подводные очертания их, скрытые под теменью неспокойной волны; глубина у самого берега очень редко полога, часто обрывается сразу до четырех и даже до пятидесяти сажен; в ста саженях от берега она достигает ста сажен. На островах множество заливов, удобных как пристанища; но лучшим на всем Ладожском озере, кроме монастырского, в этом отношении, должен быть назван залив Никоновский: когда на озере буря, волны в нем едва колеблются. Высшие точки скал острова не выше 170 футов, причем они нередко, над самой водой, совсем отвесны и удивительно живописны. Научное исследование говорит, что вся группа островов обнажается все более и более, потому что вода в Ладожском озере убывает в столетие слишком на полтора аршина. Скорость громадная и если это действительно так, то, во внимание хотя бы к Петербургу, следовало бы озаботиться о сохранении резервуара нашей невской воды — Ладожского озера, и приостановить оголение озерных речек, которое обусловливается постоянно возрастающей эксплуатацией лесов. рубят леса быстро, во мгновение ока, а растут они на каменистой почве, при северных ветрах и холодном солнце, медленнее, чем где бы то ни было.
В безмолвной толще красно-серого гранита главного острова, в глубочайшей могиле, иссеченной в скале, накрытой в настоящую минуту временным деревянным кенотафом, почивают мощи обоих угодников монастырских, св. Сергия и Германа, пришедших туда «из восточных сторон» и основавших монастырское «общежительство». Положены они в эту недосягаемую темную глубь в 1180 году, с той целью, чтобы дерзкая рука шведов или финляндцев никогда не смела оскорбить святыни, даже владея островом. Это переложение св. мощей совершилось тогда в четвертый и в последний раз: до того шведские набеги и желание уберечь мощи побуждали иноков к многократному перенесению их в Новгород, древнее общение с которым Валаама несомненно.
Не совсем ясное начало монастыря и первые проблески его бытия, так сказать, доисторическое существование его кончаются с X веком. В письмах профессора русской истории Александровского университета, в Гельсингфорсе, Соловьева, писанных в 1839 и 1840 годах к тогдашнему игумену Дамаскину, есть сведения о том, что в различных архивах Швеции существует много документов, касающихся Валаама, и что сведения эти должны пролить совершенно новый свет на это темное, известное только урывками, время его существования. Многое, как объясняет г. Нил Попов, сделано было этим Соловьевым в шведских архивах; найдены, между прочим, сочинения дьяка Григория Котошихина; отысканы и другие документы, переданные в археографическую комиссию и, отчасти, напечатанные, — но старейших дней Валаама они все-таки не объясняют. Остаются ли еще документы? Верно и то, что искать этих документов надо не в самом монастыре.
С 960 по 1715 год, то есть до времени возобновления обители Петром I, судьбы её были крайне переменчивы. Первое разорение потерпела она от шведов в XI веке; в XIII, XIV и XV видим мы ее, как это сказано в житии св. Александра Свирского, цветущею, с каменными зданиями, хорошими кельями, гостиницей и под верховным владычеством русских царей, которые неоднократно, как-то: Василий Иоаннович, Иоанн IV, Федор Иоаннович, холили и дарили ее. С XVI века вновь начинаются шведские нападения; в 1578 году перебиты и замучены многие монахи и послушники; немного позже моровое поветрие окончательно обезлюдило кельи, а шведы сожгли и уничтожили решительно все до основания, так что инокам пришлось укрыться на материке в Антониевом Дымском монастыре. В 1597 году, по донесению боярина Бориса Федоровича Годунова, царь Федор Иоаннович возобновил обитель из своей царской казны, жаловал ей разные угодья, сохранил за ней временно вотчины Дымского монастыря, а игумену валаамскому предоставил оставить в Дымском монастыре только немногих.
Этот вторичный расцвет обители продолжался недолго: в 1611 году шведы снова предали мечу и огню все, созданное дружными усилиями светской власти и монашества, казнили игумена Макария и многих из братии; остров опустел, обезлюдел, и на месте прежней обители воздвигли свои постройки шведы. Тогда началось долговременное странствование оставшейся без обители валаамской братии. Большинство их, по указу царскому, тогда же удалилось в Новую Ладогу и поместилось в несуществующем уже монастыре св. Николая; оттуда шведы, так сказать, нагнав и перебив многих из братии, принудили остальных бежать дальше к обители Тихвинской, где предстояло братьям испытать осаду польскую. Бездомные валаамцы временно поселились в монастыре Антониевом Дымском, а потом в не хотевшем принять их, в виду «утеснения», Ладожском, Васильевском, у Старой Ладоги, и совершенно преобразили последний, отстроив его заново. Спасены были также многие иконы, ризы и другие вещи, увезенные иноками и стоящие теперь снова на своих
местах.Столбовский мир 1617 года, заключенный в той скромной деревеньке, которую путники посетили три дня тому назад, более чем на сто лет оставил Валаам совершенно опустевшим в руках шведов; иноков не имелось на нем вовсе, и все, что успели они насадить православия по берегам Ладожского озера, у Сердоболя и Кексгольма, — все это погибло тогда и заменено лютеранством. Казалось, что сделано было решительно все, чтобы стереть с лица земли даже воспоминание о Валааме. Не ушли только со своих мест два святых угодника, безмолвно почивавшие в глубоких камнях острова, и над ними теплилось воспоминание и горела мысль, от которых и началось новое бытие. Было такое время, что от тихвинского архимандрита Макария поступила к царям Иоанну и Петру Алексеевичам челобитная о перенесении этих мощей в Тихвин, для спасения их от «проклятых люторов». Совершись это, и о Валааме не осталось бы, вероятно, и помину.
В 1715 году, вследствие ходатайства архимандрита Кирилло-Белозерского монастыря, Иринарха, переданного царю через Меншикова, повелено приступить к постройке Валаамской обители заново. Царь, посещая олонецкий край, вероятно, бывал неоднократно на пустом Валааме и знал его былое. В 1717 году на одиннадцати лошадях присланы из Кириллова монастыря церковная утварь, припасы и строительные орудия. Во внимание к развившемуся за это время, с 1611 по 1620 год, расколу, сделано особое распоряжение о том, чтобы чин монастырский исполнялся по «новоисправленному Требнику». В начале возобновления Валаам приписан к Кирилло-Белозерскому монастырю, но с 1720 года получил самостоятельное существование.
Отстроенный монастырь еще раз сгорел в 1754 году; на месте сгоревших поставлены, опять-таки деревянные, церкви, здания и стена, о которых в 1785 году тогдашний путешественник академик Озерецковский свидетельствует, что хотя местоположение монастыря красиво и, можно сказать, величественно, но монастырское строение нимало ему не соответствует, так как оно обветшало. В том же году утвержден общий план построек каменных, составленный строителем Назарием, впоследствии игуменом, вызванным из Саровской пустыни по настоятельному требованию митрополита Гавриила, писавшего о нем в Саровскую пустынь: «у меня много своих умников, пришлите мне вашего глупца». Митрополит не ошибся в этом «глупце», и с 1811 года обитель стояла готовой вся в новом каменном одеянии. Следует упомянуть, что император Павел I особенно щедро одарил ее в 1797 году доходными статьями рыбных ловлей и покосов и мельницей, составляющими и теперь существенный доход монастыря. За время управления игумена Назария удален был с острова в город Сердоболь последний след светской жизни — ярмарка, бывшая на Валааме много лет, и весь он отдался исключительно духовной жизни и подвижничеству.
Из ближайшего былого Валаамской обители следует упомянуть о том, что когда на Алеутских островах образовалась русская торговая компания, то в духовную миссию, согласно постановлению синода, поручено отцу Назарию послать своих валаамских монахов. В 1794 году, по повелению Екатерины II, миссия действительно отправилась и находилась в пути девять месяцев; иеромонах Ювеналий погиб на полуострове Аляске мученической смертью, но на острове Кадьяке дело пошло лучше и совершились многие обращения. В 1796 году Екатерина II повелела синоду посвятить начальника алеутской миссии, архимандрита Иоасафа, во епископа кадьякского, с титулом викария иркутской епархии; хиротописанный в Иркутск, Иоасаф на обратном пути сел в Охотске на компанейский корабль «Феникс» и погиб с ним вместе без вести в 1799 году. В 1804 году путешественник, иеромонах Александро-Невской лавры Гедеон, застал на Кадьяке четырех валаамских братий; покойный митрополит московский Иннокентий подвизался на Алеутских островах с 1823 года; еще жив епископ Иоанн, бывший алеутский, и миссия, по словам его, продолжающаяся и теперь — «одна из цветущих в ряду всех прочих наших миссий». Другие события на Валааме имели место позднее. В 1819 году игуменом Иннокентием получено от министра духовных дел, князя Голицына, уведомление, что на Валаам прибудет император Александр I. В непогоду 10 августа, государь на монастырском судне прибыл из Сольны, после трех часов пути, поздно вечером. Уже в два часа пополуночи император стоял у заутрени и, пробыв в монастыре более суток, находился решительно на всех службах церковных, днем и ночью. Государем обойдена вся обитель, и посещены отшельники. По пути из монастыря в Сердоболь, государь пожелал, чтобы монахи, его сопровождавшие, пели духовные песни, что и было исполнено. По возвращении в Петербург, он повелел князю Голицыну, в знак особого своего расположения, учредить на Валааме архимандрию, о чем говорил еще в самой обители, но, снизойдя на просьбу монахов, соизволил: «архимандрии в обители не уставлять, а быть игуменству, как более приличествующему для общежития уединенного монастыря». взамен этого, тогда же, в 1822 году, обитель сделана «первоклассною» и постановлено, чтобы игумены её впредь были избираемы только из братий Валаамского монастыря.
В 1858 году, 28 июня, около шести часов утра, на пароходах «Александр» и «Стрельна» прибыли к монастырю император Александр II с государыней, цесаревичем Николаем, великими князьями Александром, Владимиром и Алексеем и великой княгиней Ольгой Николаевной, с супругом её, наследным принцем Виртембергским. Тогдашний генерал-губернатор Финляндии граф Берг и прочие власти встретили Августейших путешественников. Посещения святыни, скитов, пустыней и братского кладбища следовали одно за другим; к 21/2 часам пополудни осчастливленная братия монастырская проводила высоких гостей в обратный путь, и пароходы отчалили под звуки пения: «Спаси, Господи, люди Твоя».