По следу пламени

Эльф оказался в длинном просторном коридоре, увенчанным бордовой ковровой дорожкой. По стенам рядками располагались двери, ведущие, как он предположил в какие-то жилые комнаты. Сам коридор был практически пуст, разве что на холодных каменных стенах притаилась парочка кованых канделябров, возле одной из дверей стоял огромный фикус, а возле другой — маленькая деревянная тумбочка.

Спросите, как Галантий мог хоть что-то различить в практически кромешной темноте, начинающейся буквально в паре метров от лестницы? Всё просто. Он — эльф. А эти остроухие проходимцы тоже весьма неплохо видят в темноте, пусть и в тусклых тонах.

Советник, также подозрительно оглядываясь, прошёл к одной из дальних дверей и, отперев ту ключом, прошёл внутрь. Галантий бесшумно подкрался к ней, его шаги не издали ни малейшего шороха. Он заглянул в чёрную замочную скважину и увидел, как посреди маленькой спальни тот самый советник, вблизи больше похожий на гоблина с этой узкой формой лица, крючковатым носом, маленькими хитрыми глазками и острым подбородком, взгромоздил на стол стеклянный шар, достал из внутреннего кармана своего фрака небольшой скомканный листочек и, сделав несколько взмахов костлявыми руками, произнёс странное наречие на непонятном Галантию языке.

Стоило ему замолчать, как шар пронзил темноту комнаты белоснежным светом, а уже через миг в нём появилось лицо полудракона — человекоподобной рептилии с чешуёй синего цвета.

Пожалуй, эльф не ожидал этого, оттого на лице даже промелькнула лёгкая нотка удивления. Однако всё же эти существа были такими же членами разумного общества как собратья нашего героя-воришки или же представители человеческого вида. Разве что своим видом они обязаны своим давным-давно почившим предкам, поэтому и выглядят так будто драконы, потерявшие свои крылья, но приспособившиеся к мирской жизни.

Лицо же того, с кем собирался говорить советник, не выражало ничего хорошего. Он явно был зол. Его яркие жёлтые глаза едва ли не буквально метали молнии.

— Ты ещё имеешь наглость пытаться связаться с нами? — прошипел полудракон по-змеиному. Советник в ответ лишь улыбнулся.

— Лангедросса, мой дорогой, — протянул он довольно, — Оставь свою злость для кого-то другого, — его блаженная улыбка явно действовала на нервы собеседнику.

— Оставить злость!? — чуть ли не взорвался тот, — Знаешь, что я тебе скажу? Иди ты в бездну прямиком к своей чёртовой матушке! Что ты обещал? Что мы должны будем сопроводить людей до Гриобриджа. Какого хрена ты и твои люди устроили осаду на этот чёртов город? — полудракон кричал, а до Галантия дошло, что всё происходящее определённо было спланировано даже с местной властью. — Ты понимаешь, что из-за твоих грёбаных налётчиков мы все оказались в огромной опасности? Если нас поймают, я первым же делом назову твоё имя при вопросе, известно ли вам что-то о нападении.

— Тебе явно стоит поучиться подбирать слова, — процедил советник с явным недовольством. — А ещё явно быть повежливее с теми, кто явно выше тебя по рангу. Ты — простой грязный наёмник, и свою работу ты сделал. Однако если будешь мешаться, я прикажу, и тебя и весь твой отряд быстро сотрут с земли.

— Да пошёл ты, — прокричал полудракон, и шар затух.

Советник явно не был доволен тем, как прошёл этот разговор, однако возмущаться не стал, убрал шар и направился на выход из комнаты. Галантий, поняв это, быстро убрался в сторону и вжался в уступ в стене неподалёку.

Стоило долговязому выйти из комнаты, как откуда-то из коридора, уходящего ещё дальше, рядом с ним оказались двое стражников с фонарём. Он оглядел их, а затем спокойно сказал:

— Отряд К’хона — в розыск. Нельзя, чтобы они помешали нашим планам.

Они ушли, каким-то чудом не заметив вжавшегося эльфа. Когда лучи света от тусклого фонаря прошлись по его накидке, он взмолился неизвестно чему, лишь бы на него не обратили внимания. Так оно и вышло. Эти трое ушли на первый этаж, оставив эльфа одного в кромешной темноте. Он постоял, вжавшись, ещё некоторое время, а затем сам решил не задерживаться здесь и поспешил вернуться к своим…

Глава 10

Коридор был тёмным, длинным и холодным. Две пары ног шагали по твёрдой прямой поверхности, уходящей вдаль. Стены то чуть расширялись, то становились куда уже, буквально сдавливая идущих. Или, быть может, им просто чудилось в объятиях непроглядной темноты? Кто знает…

Впереди шёл Скайлор, который мог хоть что-то разглядеть среди кромешной черноты. Демоническая кровь в этом месте имела действительно полезный эффект, и все выступы, хоть и не проглядывались будто в дневном свете, но своими силуэтами окружающей тёмной серости виднелись в глазах бандита.

Норико следовал за ним, вооружившись фонарём. В отличие от демонокровного он в тоннеле не видел абсолютно ничего, поэтому свет был крайне необходим. Однако Скайлор на всякий случай решил немного оторваться от островитянина. Что-то подсказывало ему, что об этом проходе под улицами могли знать не только обитатели крепости, хотя воин и говорил ему, что это было бы слишком, чтобы они встретили кого-то здесь, в совершенно пустом подземелье без дверей и решёток, без света и хоть каких-то людских следов.

Они шли долго. Стены, выложенные каменной кладкой, стали выглядеть всё более истрёпанно. Запах затхлой сырости начал неприятно щекотать нос: видимо, где-то рядом находилась канализация. Периодически по бокам возникали проходы, уходящие в разные стороны. Сопоставив расположение в городе, Скайлор предположил, что они проходят под магистральными улицами, и сразу прикинул, как в случае чего можно будет быстро свалить.

Света, помимо их собственного фонаря, по-прежнему не было, а коридор уходил по прямой всё дальше и дальше. В какой-то момент он расширился почти в два раза, и демонокровный остановился, всматриваясь вперёд. Частично проход был завален каким-то мусором: деревянными ящиками, двумя или тремя бочками, шестом с примотанным сверху куском ткани и прочим барахлом. На стенах ржавели два металлических держателя с потухшими давным-давно факелами. Скайлор оглядел всю эту картину, выискивая ловушки или хоть какие-то подвохи, однако ничего не обнаружил. Норико поравнялся с ним, и стоило тусклому свету прочертить темноту, демонокровный узрел злобно блеснувший золотом силуэт.

На первый взгляд беспорядочно разбросанный хлам в свете формировал более чем чёткое очертание черепа, глаза которого образовывали факела, если бы их огонь горел. Демонокровный замер на месте и мрачно задумался. Островитянин, догнав того, взглянул вперёд и спросил:

— Что, неужели тебе стало страшно? — он улыбнулся своей детской улыбкой настолько наивно, что начал раздражать Скайлора. Тот помедлил с пару секунд, а затем ответил:

— Нет, задумался просто… Идём, — командным тоном добавил он.

Скайлор не любил знамения, особенно дурные. А это, безусловно, было именно знамение. Он всю свою жизнь за исключением последнего года и, может быть, ещё пары-тройки месяцев провёл в краях, где духов почитали и всячески поклонялись им. Так было в Шекранской деревушке и среди племён кочевников. Так было, пусть и в немного другом виде, в Виктарийском монастыре. И даже сейчас они находятся в землях, где некоторых духов почитают аки богов. Сам Скайлор никогда этого не понимал, отдавая свою веру в руки лишь одного божества — неизменной королеве преисподней Софи. Однако же знамения он умел определять, так что списать это на собственное сумасшествие он не мог. Слишком уж явно проступил этот образ.