По ступеням «Божьего трона»

Эта кумирня по внешности не отличалась от подобного же рода построек, попадавшихся нам ранее в Китае, но на внутренних стенах ее главного корпуса мы нашли живопись, по поводу которой мне приходится дать читателю небольшое объяснение.

Картина изображает некоторые отделы ада, в которых грешников подвергают всевозможным истязаниям: их варят в кипятке, распинают на кресте головой вверх и головой вниз, им вылущивают глаза, вырывают язык, их четвертуют, режут на куски, обдирают с них кожу, сажают на кол, толкут в ступе, поджаривают на сковороде, скальпируют, распиливают пополам, у них вырезают внутренности, им разбивают череп и предают множеству других мучений. Все это делают «гуи» – демоны по приказанию князей – ванов, управляющих десятью отделами ада.

Художник хотел придать «шоу-гуям» отталкивающий, свирепый вид, князь же ада нарисован без всякой утрировки: это рыжеволосый, краснолицый и широкоскулый субъект с большим круглым носом и голубыми, глубоко сидящими глазами, густыми нависшими бровями, столь же густыми усами и бородой клином. Это не плод воображения художника, это – портрет. Но кто мог служить ему оригиналом? Уж, конечно, не современный европеец, так как китайцы только потому и величают европейцев «ян-гуй-цзы» – заморскими чертями, что своих гуев искони рисовали рыжеволосыми.

Сохранились указания, что уже во времена Чжоуской династии китайцы имели обыкновение рисовать портреты чужеземных послов и что тот же обычай удержался и в последующие времена; так, китайцы, например, пишут: «Министр Дэ-юй представил… так как хагясы открыли свободное сообщение с Серединным государством, то надобно написать портрет их государя для показа будущим векам» [163] . «Янь-ши-гу представил доклад, в котором просил дозволения по примеру чжоуских историографов, во времена Ву-вана составивших Ван-хой-бянь, составить Ван-хой-ту, где были бы нарисованы и описаны одежда и убранстве» инородцев (маней)…» [164] и т. д. Более систематическую работу в этом направлении предпринял император Цзянь-лун, по приказанию которого был составлен замечательный труд, озаглавленный Хуан-цзин-чжэ-гун-ту и представлявший иллюстрированное описание инородцев Китая. Такие альбомы могли, без сомнения, служить прекрасным источником для заимствования, и надо думать, что и наньгучэнский художник имел один из них под руками, когда писал Ян-вана и гуев.

163

Иакинф [Бичурин]. «Собрание сведений о народах Средней Азии», I, 2. с. 451. (Примеч. Г. Е. Грум-Гржимайло).

164

Ивановский. «Материалы для истории инородцев юго-западного Китая», I, с. 59.

Несравненно труднее определить, к какому из диких племен принадлежали оригиналы, с которых рисовали эти портреты.

Если сравнить одеяние гуев и какого-нибудь «мяо-лоло» прошлого столетия, то оно окажется почти тождественным. Но того же нельзя сказать про прическу, которая у гуев весьма своеобразна: волоса с висков зачесаны у них кверху, темя же сплющенное в гребень, выбрито.

Обычай придавать черепам особую форму среди дисцев, по-видимому, не был распространен; он практиковался лишь в некоторых частях Восточного Туркестана, первоначально населенного также одними лишь племенами белой расы. Так, Сюань-цзан говорит, например, о жителях владения Цзе-ша: они имеют «наружность пошлую и неблагородную; зрачки у них зеленые; тело раскрашивают; новорожденным в обычае приплющивать голову» [165] . О Куче он пишет также, что там, «когда родится ребенок, ему сплющивают голову, придавливая дощечками», взрослые же стригут волосы вплотную [166] . Обычай брить голову распространен был и у уханьцев [167] . Но вообще этот обычай дисцы могли заимствовать и у того народа, с которым смешались, так как в шоу-гуях ясно заметна значительная примесь чуждой крови: отсутствие растительности на лице, широкий подбородок у одного из гуев, выдающиеся скулы – все это свидетельствует, что перед нами метисы, удержавшие весьма мало диских черт.

165

«Mеmoires sur les contrеs occidentales» Hiouen-Thsang, trad. du chinois par St. Julien, II, с. 219–220; В. В. Григорьев. «Китайский, или Восточный, Туркестан», с. 144.

166

«Mеmoires sur les contrеs occidentales», I, с. 3–4.

167

Иакинф [Бичурин]. «Собрание сведений о народах Средней Азии», I, с. 153.

В той же наньгучэнской кумирне я заметил черноволосого пигмея ио-чжэна, одетого точь-в-точь, как шоу-гуи, но представляющего карикатуру на человека: широкое, плоское, безволосое лицо, вместо носа – две дырки, выдающиеся надбровные дуги, огромный рот и необыкновенной ширины подбородок – все это такие черты, которые должны были изменить диский тип именно в том направлении, которое обнаруживается у наньгучэнских рыжеволосых шоу-гуев. Но что же это была за человеческая раса? Вероятнее всего, что это карикатурное изображение негритоса, подобно тому как шоу-гуй – карикатура на представителей какого-либо смешанного племени.

Тогда как шоу-гуи – портреты людей, выхваченных из народа, оригинал Ян-вана [князя ада] был, вероятно, действительно старшиной племени: вот почему он и удержал более диских черт: большой рост, рыжие густые усы и бороду, крупный нос и т. д. Выбритое темя он покрывал оригинальной шапочкой, украшенной ушами (не была ли эта шапочка из шкуры, снятой с головы какой-либо кошки?) и, вероятно, глазками павлиньих перьев; его верхнее платье – длинный халат с воротником, собранный на груди и подпоясанный кушаком с металлическими бляхами, – сделанное из шелковой материи, не носило никаких украшений; наконец, на рисунке видны штаны и высокие с узкими и загнутыми носками сапоги, какие были в употреблении только у горцев. Сходное одеяние, может быть, мы и теперь могли бы найти у туземцев Южного Китая.

Глава двадцать пятая. Поперек Нань-Шаня

Выступив 10 апреля из Нань-гу-чэна и пройдя первые два-три километра среди возделанных полей, мы стали втягиваться в горы, которые, будучи сложены сначала из лёсса, затем из светло-красных третичных (ханхайских) глинистых песчаников, имели волнистые очертания и были одеты почти сплошным покровом прошлогодних трав, главным же образом – кипцом. Здесь мы встретили в довольно большом числе редкую Podoces humilis Hume, которую наши казаки тотчас же окрестили названием птицы-кивача, вследствие ее обыкновения поминутно кивать головкой, т. е. клевать землю в поисках личинок; дело в том, что она не столько роет землю ногами, сколько долбит ее своим большим клювом.

Превосходный охотник-наблюдатель, покойный Пржевальский, также подметил эту привычку Podoces humilis долбить клювом землю: она делает это, говорит он, «во всякое время дня, при хождении, бегании и непременно после перелета с одного места на другое» [168] . Далее он пишет: «на лету эта птица пискливо кричит». Может быть, подлетыши – да, но взрослая птица кричит громко, и Березовский вполне правильно называет этот крик «звучным свистом» [169] . На северных склонах Нань-Шаня птица эта встречена нами впервые, и, таким образом, предел ее распространения передвинулся несколько далее к северу; но она нигде не переходит за пределы Кунь-луньской системы горных складок, в области же последних водится исключительно в степной зоне, даже там, где человек успел уже запахать значительные участки земли.

168

«Монголия и страна тангутов», II, с. 73.

169

Березовский и Бианки. «Птицы ганьсуйского путешествия Г. Н. Потанина 1884–1887», с. 124.

В горах дорога шла, придерживаясь дна ложбин, но иногда, в области распространения глинистого песчаника, переходила на их склоны, и вот тут-то, выше дороги, нам и стали попадаться как Podoces humilis, так и сифаньские куропатки (Perdix sifanica Przew.), разбившиеся уже в это время на парочки.

Пройдя этими горами 6 км, мы достигли наивысшей точки дороги, с которой открылся чудный вид на передовую цепь Нань-Шаня. Его огромные гольцы замыкали вплотную красивую падь, на которой, прямо против нас, расположился своими 20–25 беленькими домами тангутский монастырь Ма-ти-сы.

Ма-ти-сы известен с прошлого века. О нем китайцы писали, что он окружен каменной стеной, снабженной двадцатью воротами. Если это описание в свое время было точным, то приходится думать, что под одинаковым названием китайцами описывался другой какой-либо монастырь, а не тот, что был у нас теперь перед глазами, так как частью вытянутый в длинную улицу, частью разбросавшийся по левому откосу пади, а не собранный, как многие другие тангутские монастыри, в городок, он не мог быть и опоясан стеной; да к тому же от последней, если бы она когда-либо существовала, должны же были бы сохраниться хоть какие-нибудь следы!

Спустившись в падь и пройдя тополевую рощицу, мы остановились на лужайке, с которой спугнули пасшееся там стадо домашних яков. Место нам понравилось, и мы решили простоять у Ма-ти-сы несколько дней.

Исполинские скалы палеозойского песчаника, подымавшиеся прямо на юге, были еще частью занесены снегом, но примыкавшие к ним и слагавшие волнистое, степное подгорье Нань-Шаня каменноугольные продуктивные песчаники, а затем буро-красные песчанистые глины и серовато-желтые третичные песчаники давно уже, по-видимому, освободились от него и, одетые прошлогодней травой, среди которой, однако, уже кое-где виднелись распустившиеся цветы лютиков и фиалок, представляли такое пастбище, какого давно не имели наши сильно отощавшие лошади.