По темной стороне

Пятнадцать минут и я полураздетая, но очень решительная, заперлась в ванной, чувствуя странное дежавю, но упрямо держа оборону.

— Давайте не будем расстраивать господина, — мягко журчал ее голос, — выходите, моя нежная, у нас еще столько дел.

– Каких дел? Вы меня обмеряли, с вашей модой я все равно не знакома, так что давайте вы мне просто подберете одежду из уже готового на свой вкус и все. Облегчим друг другу жизнь.

Мое предложение оскорбило ее до глубины души. Слушать о том, что она профессионал, ее имя известно далеко за пределами Мглистого удела и вообще:

— Я не позволю, чтобы об Алер Савьи говорили как о какой-то бездарной швее, которая не в состоянии справиться со своей работой! — ее гневный вопль еще звенел в моих ушах, когда в спальне послышалось недовольное:

– Что здесь происходит?

– Она заперлась, — возмущенно вскинулась Алер, но сообразила, в чьем присутствии позволила себе повысить голос, и тут же сбавила тон, заискивающе добавив, — мы не успели дойти даже до выбора ткани.

– Опять? — кто-то был крайне недоволен, а я…я была ученая и щель под дверью быстро заткнула полотенцем. Потому что безопасность прежде всего.

В спальне царила пораженная тишина, все любовались концом полотенца, который я слишком ответственно просовывала в щель.

— Это возмутительно, — задумчиво пробормотал Раяр, — считать, что меня может остановить какая-то тряпка…

А в следующее мгновение я имела честь лицезреть медленно тающее под натиском тьмы полотенце.

— Вы же можете так и от двери избавиться? — спросила я, медленно отступая к ванне.

– Могу, — подтвердили мне самодовольно.

– А почему не избавляетесь?

– Так не интересно.

Час на выбор ткани, еще почти два на составление списка моделей, что я выбрала из эскизов этой…профессионалки (она тыкала пальцем в совершенно непонятные рисунки, утверждала, что мне это очень подойдет и смотреться я в этой буду просто дивно, а я послушно кивала и смиренно смотрела как очередной номер заносится в кожаный блокнотик аккуратным, мелким почерком), и еще минут двадцать просто сидела рядом с Алер, пока она гладила мою руку и блаженно вздыхала.

С легкой руки Раяра, по каким-то своим причинам нагрянувший ко мне целых два раза за один день (причины он так и не назвал, казалось даже, что бедный хищник и сам был не в курсе, зачем приперся), я могла совершенно серьезно заявить, что хуже этого дня можно было считать только тот ужасный момент, когда я попала в этом безумный мир.

* * *

Завтрак в этом мире стал для меня самым печальным приемом пищи из всех. И не потому, что он был утром и теперь, чтобы поесть, вставать нужно было раньше, чем я могла толком проснуться, но и от того, что проходил он в компании Раяра.

Обед и ужин он великодушно оставил только мне, но эти завтраки…

На этот раз сложнее всего был даже не подняться с кровати (хотя большую часть ночи я была занята совсем не сном, а выбором фасонов одежды для своего будущего гардероба и героичность моего восстания никто не смог бы отрицать), затруднительно было не сбежать из столовой только туда зайдя.

В просторном, темном помещении, за новым столом, укрытым темной скатертью сидели два темных хмыря. Мой кошмар, и огонек.

Тарелки из черного, хрупкого фарфора были пусты, ясно давая понять, что ждали тут только меня, что очень странно.

Обычно, когда я добиралась до столовой, то заставала Раяра с бокалом чего-то янтарного и искрящегося. Он лениво цедил эту интригующую жидкость еще минут пять после того, как я усаживалась за стол и, не особо выбирая, наваливая что-то себе на тарелку — самые жуткие пять минут за день. Даже в аггельских болотах тонуть было не так жутко, как сидеть под этим тяжелым, задумчивым взглядом и делать вид, что он меня совсем не напрягает.

Минут через семь после начала завтрака мне удавалось расслабиться и наконец-то почувствовать вкус еды, которую я себе выбрала. Повар, если тут такой имелся, был просто мастером своего дела и все, что я выбирала в бессознательном состоянии, было очень вкусным.

Но что-то подсказывало, что сегодня мне не видать покоя даже через пятнадцать минут.

Делмар светло улыбнулся и порывисто встал, заставив нас с мочалками нервно отступить:

— Не стоит бояться, — нежно велел он, отодвинув стул, на который мне предлагалось сесть.

– А где прежний стол? — мы не подходили, мы стояли в дверях и смотрели вот на это вот. На безобразие это, весьма скромных размеров. Огромный стол, за которым я хотя бы отчасти могла чувствовать себя спокойной, заменили на это вот. Маленький, квадратный, совершенно не успокаивающий столик. Издевательство, а не стол. И столовая теперь казалась еще больше, и Раяр опаснее, и вообще…мне так не нравилось!

– Я от него избавился, — небрежно отмахнулся Делмар от моего сдержанного недовольства, — слишком большой, зато теперь мы будем ближе друг к другу.

Сегодня он был не помят, причесан и ужасно дружелюбен. Темный камзол, темная рубашка, темный камень в массивном перстне из потемневшего от времени серебра…темные волосы, собранные в высокий хвост.

А ведь ночью, мучаемая модисткой, я узнала страшный секрет — есть в этом мире другие расцветки у тканей. Есть! И даже белый есть.

А Хейзары, они просто на черном повернутые, вот и весь секрет их гардероба.

Дося, вцепившаяся в штанину, жалобно курлыкнула, и я полностью разделяла ее грусть. Попрошайничать мочалкам теперь будет крайне сложно.

— Садись, — хмуро велел Раяр, его вынужденная смена мебели тоже не особо обрадовала, но он смирился. И мне предстояло сделать то же самое.

Делмар помог мне сесть, пододвинул стул — я почувствовала легкое дыхание на волосах, кто-то решил меня понюхать, воспользовавшись ситуацией — и даже сам наложил мне на тарелку какую-то подозрительную субстанцию.

Она появлялась на завтраке каждое утро, но я ее интуитивно избегала. Как оказалось, не зря.

— Кушай, — меня ласково погладили по голове. Поймав мой ошалевший взгляд, этот…очень заботливый ужас, участливо заметил:

– Печень степных гаров очень полезна, а ты такая бледненькая. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты умерла раньше, чем я смогу с тобой поиграть.

– Делмар, — одернул его мой кошмар, — я уже говорил, что не отдам ее.

– Это ты сейчас так говоришь, — улыбнулся родственничек хищника, бросая на меня загадочные взгляды, — но давай будем откровенны друг с другом, ты никогда не мог долго терпеть людей, в отличие от меня.

Мочалки схоронились под моим стулом, будто их здесь нет, и я очень хотела к ним.