По велению сердца

– Если ты сдашь книгу, может быть, они подпишут новый контракт, — попыталась приободрить его Хоуп.

– Хоуп, я им должен две книги! Не одну, а две! — Ну вот, Финн, кажется, начинает говорить правду.

– Как же так вышло?

Финн улыбнулся и развел руками.

– До нашего знакомства я вел слишком активную жизнь. Теперь у меня хотя бы время появилось. А вот настроение пропало. Мне хочется все время быть с тобой. — Это Хоуп знала, но он только что оставался один на три недели и за это время нисколько не продвинулся вперед. И пока она оттирала от грязи его дом, он тоже валял дурака и только все время крутился рядом.

– Лучшее, что ты сейчас можешь сделать, это засесть за работу, — невозмутимо сказала Хоуп.

– Не передумала за меня замуж идти? — с усмешкой спросил Финн и снова стал похож на мальчишку, а она обняла его за шею и покачала головой.

– Нет, Финн, не передумала. Только я хочу быть уверена, что для нас обоих это зрелый шаг и в своих отношениях мы предельно честны. Без этого, боюсь, у нас ничего не получится.

– Я знаю, — согласился он. Пар из него как будто вышел. Как странно: Финн бываем таким разным — то необычайно милым, то напрочь забывает про здравый смысл. А то бывает злым и несправедливым — вспомнить хотя бы его обвинения в связи с ее неудачной беременностью, доводившие ее до глубокого отчаяния, в них не было ни любви, ни хотя бы сочувствия. — Может, пойдем вздремнем? Что скажешь? — лукаво улыбнулся он, и Хоуп засмеялась, а потом взбежала вслед за ним по лестнице, и уже в следующую минуту он запер дверь спальни, подхватил ее на руки и отнес на постель, после чего поспешил лечь сам. В этот день он так и не сел за работу, зато они чудесно провели время, и разлад, кажется, был преодолен. Что бы там ни было между ними, призналась себе Хоуп, она не в силах устоять против его обаяния и сексуальности.

На следующий день после обеда Финн повез Хоуп в Дублин покупать текстиль и еще кое какие мелочи для дома. Хоуп не хотелось отрывать его от работы, но она неуверенно чувствовала себя на дороге с левосторонним движением, а из Уинфрида водитель был никудышный, так что Финн с радостью вызвался ее отвезти. В их отношениях снова царили мир и согласие, и настроение у обоих было прекрасное. В Дублине им удалось купить все, что запланировала Хоуп, и Финн был в отличном расположении духа. В последнее время это случалось нечасто. У Хоуп возникли подозрения, что Финн стал больше пить. Она даже спросила об этом у Кэтрин, и та подтвердила ее опасения, но Финну Хоуп ничего не сказала и тут же нашла оправдания ему. У Финна сейчас творческий застой, ему грозит иск в Америке, и над ним висит необходимость закончить две книги.

– Знаешь, что я подумал, — заговорил Финн, когда они ехали по шоссе к Блессингтону. Виды сельской местности в Ирландии по прежнему очаровывали Хоуп, даже таким холодным ноябрьским днем. — Мне было бы куда проще, если бы мы могли открыть такой счет, с которого я мог бы снимать деньги, не спрашивая тебя. — Хоуп это предложение изумило своей откровенной наглостью. Они пока еще не муж и жена, чтобы Финн обращался к ней с подобной просьбой так уверенно и бесцеремонно.

– Какой счет? — уточнила она. — О какой сумме ты говоришь? — Вообще то Финна понять было можно — в его то безнадежном положении. Хоуп предположила, что речь идет о небольшой сумме на мелкие расходы. С этим Хоуп ради собственного спокойствия могла бы примириться, хотя обсуждать эту тему ей и было неприятно. С другой стороны, они без пяти минут супруги. Она еще не оставила надежду уговорить Финна перенести свадьбу на лето, но больше разговора об этом не поднимала, памятуя о том, как он рассердился в прошлый раз.

– Ну, не знаю… Я вчера тут прикинул, — как ни в чем не бывало ответил Финн. — Может, пару миллионов. Или даже лучше пять — чтобы иметь небольшой жирок и не обращаться к тебе за каждой мелочью. — Он говорил таким беспечным тоном, что Хоуп приняла его слова за шутку и рассмеялась. Но, взглянув на Финна, поняла, что он говорит серьезно.

– Пять миллионов?! — переспросила Хоуп, не веря своим ушам. — Смеешься?! Что, интересно, ты собрался покупать? Дом и тот стоил всего полтора миллиона. — Да и те деньги она потратила с единственной целью — доставить ему радость, приобрести в собственность дом, который, как выяснилось, никогда и не принадлежал его семье.

– В этом все и дело! Я не хочу клянчить у тебя каждый пенни, а потом объяснять, на что я его потратил. — Финн, казалось, не испытывал ни малейших сомнений в своей правоте, и Хоуп в недоумении смотрела на него.

– Финн, ты вообще слышишь, что говоришь? Текущий счет на пять миллионов долларов — это абсурд! — Она не возмущалась, она была в шоке. Финн словно не понимал, что так удивило Хоуп.

– Да что ты так напряглась? При твоих то миллионах? — возмутился он. — Хочешь держать меня подальше от своих денежек? Контролировать каждый мой шаг? Для тебя пять лимонов — сущая мелочь! — Финн даже не потрудился соблюсти приличия. Он уверенно требует денег, и куда только делись его нежность и забота?! Это уже не тот Финн, которого она полюбила, это другой человек, который все больше ее изумляет. Сейчас перед ней был новый Финн во всей красе, по локоть запустивший руку в ее кошелек. Это было что то новенькое.

– Ты представляешь, Финн, какие это большие деньги? — спросила она. Похоже, он утратил ощущение реальности.

– Ну хорошо, пусть будет четыре. Ты же не можешь своему будущему мужу выдавать порциями деньги на карманные расходы!

– Пожалуй. Но давать тебе миллионы, чтобы ты бросал их на ветер, тоже не собираюсь, а то я сама быстро окажусь на мели. Уж лучше я буду оплачивать твои счета — что, собственно, я и делаю, а на мелкие расходы могу держать для тебя несколько тысяч наличными. — Она не собиралась ради сохранения отношений покупать расположение Финна. Но и позволять кому бы то ни было делать из себя дуру она не желала. После развода она прекрасно научилась управляться с деньгами.

– Иными словами, ты собираешься держать меня на коротком поводке! — вспылил Финн и чуть не врезался в грузовик на повороте. Он вел машину так рискованно, что Хоуп даже испугалась. Дорога была мокрая, темнело, а Финн гнал во весь опор.

– Поверить не могу: ты вот так легко просишь положить пять миллионов на твое имя, будто речь идет о пяти сотнях! — сказала твердо Хоуп.

– Я же сказал, хватит и четырех! — прорычал он.

– Финн, я понимаю, у тебя денежные затруднения, но этого я не сделаю. А если мы поженимся, то составим брачный контракт. — Она уже попросила своего нью-йоркского адвоката подготовить такой документ, что и было исполнено. В контракте фиксировалось, что каждый остается при своем добрачном имуществе. По очевидным причинам Хоуп не хотела объединять финансы. Ей эти деньги достались от Пола, и она будет распоряжаться ими разумно.

– Вот уж не думал, что ты такая скупердяйка! — отрезал Финн, с трудом вписываясь в поворот. Было несправедливо и оскорбительно получить от него такую оплеуху после того, как она фактически купила ему особняк. Ее щедрость оказалась забыта. А Хоуп всего лишь разумно вела себя — тем более, что теперь она знала за ним особый талант не говорить правду. У нее в планах не было доверять Финну свое наследство. А пять миллионов — это ни много ни мало десять процентов от того, что ей досталось от Пола после двадцати лет супружества. Она не считала себя вправе делиться ими с Финном.

Остаток пути прошел в ледяном молчании, и, когда Финн резко остановил машину, Хоуп вышла и молча прошла в дом. Не передать, как сильно расстроила ее его просьба, а он был не меньше разочарован ее отказом. Финн, войдя, прямиком направился в буфетную и налил себе виски. Когда спустя полчаса он поднялся в спальню, Хоуп поняла, что Финн успел приложиться к бутылке не один раз.

– А что, по твоему, было бы разумной суммой? — продолжил начатый разговор Финн, опускаясь в кресло. Хоуп подняла на него глаза. Час от часу не легче! То срочно подавай ему ребенка, потом обвал лжи, а теперь ему потребовались ее деньги. Финн менялся на глазах, превращаясь в другого человека. Хоуп вспомнился прежний Финн, вспомнилось, как он был к ней внимателен и нежен. На ум пришло определение, которое дал ему старший брат Пол, назвав Финна социопатом. Может, это так и есть, подумала Хоуп. Она уже не в первый раз вспоминала статью по клинической психологии, прочитанную когда то в серьезном журнале. В ней шла речь о специфических отклонениях в психике, когда один и тот же человек может быть то любящим, то агрессивным, доводя свою жертву до такого состояния, что она уже не может отличить черное от белого, правду от лжи. Хоуп была близка к такому состоянию. Голова у нее шла кругом, Финн словно завораживал ее своими россказнями. Но маска все больше сползает с его лица, и человек, который предстает взору Хоуп, пугает ее. А существует ли вообще прежний Финн или это была лишь личина?

– Финн, никаких денег я тебе не дам, — стараясь говорить твердо, сказала она.

– Воображаешь, что легко отделаешься, да? — зло произнес Финн, наливая себе в стакан виски из бутылки, которую он принес с собой. — Сидишь на своих миллионах, свалившихся от бывшего мужа, а я должен выпрашивать подачки? — Чем дальше, тем больше Финн удивлял и пугал Хоуп. Почему он так откровенно груб, на что он вообще рассчитывает, позволяя себе так говорить с ней?! В любом случае покупать себе мужчину Хоуп не станет, это не в ее правилах. Хоуп вспомнила, как Финн жаловался, что много тратит на обучение Майкла, и заподозрила, что эти расходы вообще несет не он, а бывшие тесть с тещей, от папаши же сын вряд ли видел какую нибудь помощь.