По вере его

Он уже почти достиг двери, когда самое страшное всё же случилось — его окликнули. Джона медленно повернулся, всем своим видом выражая почти вселенскую скорбь. Поэтому слова Драгнила не сразу до него дошли.

— Простите, я не совсем понял, — вымучено улыбнулся художник.

— Вы не будете против, если я преподнесу вашу картину в дар редакции журнала, где работала моя невеста? Думаю, эта идея ей бы понравилась.

— «Амброзия» теперь ваша, делайте с ней, что хотите, — счастливо выдохнул мистер Ридас, исчезая в дверях.

Несколько минут оставшиеся наслаждались возникшей в приёмной тишиной. В отношении картины такого же сказать было нельзя.

— И сколько вы заплатили за этот… шедевр? — полюбопытствовала Локсар.

— Если я тебе скажу, ты будешь надо мной смеяться, а над своим начальством смеяться не принято — это принижает его авторитет. Но знаешь, — поморщился Нацу, потирая виски, — я готов выписать ему ещё один чек, чтобы он никогда больше не приходил. У нас есть что-нибудь от головной боли?

Джу благородно принесла ему две таблетки и стакан с водой, после чего не преминула спросить:

— Вы и вправду решили отвезти картину в редакцию?

— Предлагаешь оставить здесь? А что, довольно неплохая идея. Можно будет повесить её, скажем, в конференц-зале и проводить там переговоры с особо упёртыми представителями нашей предпринимательской братии. Или заставлять смотреть на неё проштрафившихся работников.

— В таком случае вас посадят за использование психологического оружия, — остудила его пыл Локсар.

— Думаешь? — получив в ответ согласное мычание, Драгнил тяжело вздохнул: — Ну, что ж, тогда мне ничего не остаётся, как отвезти картину в «Хвост Феи» — мистер Дреер будет счастлив, — и, подхватив утыканный ядовито-розовыми кляксами, как небо звёздами, серо-зелёный холст, он покинул офис.

========== Глава 4 ==========

Гудящий, наполненный шевелящейся толпой зал редакции журнала «Хвост Феи» всегда напоминал Нацу не пресловутый улей или муравейник, а кастрюлю с бурлящим супом: то здесь, то там неожиданно вскакивал со своего места человек-«воздушный пузырь», суматошно взмахивал руками, бессвязно лепеча о чём-то, и, схватив стопку бумаги, убегал в одном ему известном направлении. Первое время Драгнил пытался отыскать во всей этой непонятной суматохе хоть каплю логики и здравого смысла, но потом плюнул: предсказать, кто из работников в следующее мгновение начнёт нарезать круги, было невозможно. Так же как и понять, как все эти люди умудряются работать в такой обстановке — у него уже через несколько минут начинала болеть голова и рябило в глазах. Журналисты же преспокойно печатали, болтали по телефону, обменивались новостями и мнениями, умудряясь услышать собеседника, даже если тот находился в противоположном конце комнаты. «Это называется „творческая атмосфера“, — смеясь, объясняла Люси. — Таким образом мы делимся друг с другом вдохновением — без него статью не напишешь». «Это называется бедлам», — ворчал Нацу, с тоской вспоминая царящий в его офисе порядок, которым он, в первую очередь, был обязан Джувии — мисс Локсар одним своим видом умудрялась заставить разбросанные вещи вернуться на обозначенные им места и успокоить самых раздражённых посетителей. Столь же благотворно она влияла и на босса: Драгнил не был вспыльчивым, но бизнес заставлял его общаться с разными людьми, и не на всех хватало выдержки. Джу, обычно присутствовавшая при переговорах, своим спокойным, негромким голосом, плавными движениями, внимательным взглядом, словно вылитое на штормовое море масло, усмиряла готовое взорваться начальство. Что же касается порядка, его Локсар всегда поддерживала на высшем уровне, зная, насколько пагубно путаница в документах может отразиться на работе.

Именно этой любви к порядку Джувия и была в первую очередь обязана своему месту личного секретаря главы компании «Драгнил и К». Всё начиналось вполне тривиально: Нацу требовался новый помощник, а Джу, как раз в это время подыскивающая себе работу, пришла на собеседование. Опыта в данной сфере у неё не было, но мисс Локсар не боялась трудностей и всегда была готова учиться новому. Хотя её энтузиазм немного угас, стоило ей увидеть в приёмной будущего босса остальных претенденток — сексапильных длинноногих девиц, как на подбор одетых во что-то прозрачно-облегающее. Джу, не привыкшая пользоваться своей внешностью в деловых целях, только грустно вдохнула, глядя на этот исходящий феромонами серпентарий, и скромно притулилась в уголке, где и просидела до тех пор, пока её не пригласили к директору — мистер Драгнил самолично беседовал с каждой из кандидаток. Однако не успела она поздороваться, как в кабинет ворвался молодой человек, взволнованно машущий руками. Как выяснилось позже, это был Хибики Лейтис, пресс-секретарь, временно выполняющий обязанности секретаря обычного ввиду отсутствия оного. Что там у него случилось, Джу не поняла, но, очевидно, что-то весьма серьёзное, потому что мистер Драгнил буркнул извинения и, попросив пару минут подождать его, ушёл вместе с Лейтисом. Джувия послушно осталась сидеть на предложенном ей ранее стуле, стараясь не кривиться при виде захламленного стола: аккуратистка и отличница, она не была перфекционисткой, но и такого бардака никогда раньше не видела. В конце концов её нервы не выдержали, и к возвращению хозяина кабинета (что произошло почти через час) на нём царил идеальный порядок. Однако мистера Драгнила это почему-то не обрадовало.

— Какого чёрта?! — возопил он, едва переступил порог. — Кто дал вам право копаться на моём столе? И как теперь я найду нужные мне документы?

— Нет ничего проще, — спокойно ответила Джу. — Здесь отчёты, в этой папке проекты. Договоры: на продление, первичные, подлежащие закрытию, — продолжила она перечислять, показывая на стопки документов.

— А проект с Глобал Групп? — с непонятной тоской спросил Драгнил. Джувия молча протянула ему папку. — Где вы его нашли?! Я полдня потратил на поиски!

— В корзине для бумаг. Кстати, там ещё много всего интересного и наверняка нужного лежало.

— Кто вы? Моя фея-крёстная?

— Я пришла на собеседование, — не поняла шутки Локсар.

— По поводу места секретаря? — чуть прищурившись, уточнил её возможный работодатель. Джу кивнула. — Вы приняты!

— Когда я могу приступить к своим обязанностям? — поинтересовалась она, ожидая, что ей предложат прийти на следующий день, но услышала совсем другое.

— Немедленно! — как-то уж слишком обрадовался теперь уже босс, сунул ей в руки блокнот с ручкой и, подхватив под локоть, потащил в конференц-зал, где их уже ждали люди из той самой Глобал Групп, проект соглашения с которой Джувии удалось спасти от незавидной участи быть выброшенным на помойку.

Столь быстрое назначение на должность вкупе с весьма неплохой зарплатой поначалу несказанно радовали — она смогла сама, без протекции, устроиться в довольно престижную компанию. И лишь копнув глубже, поняла весь ужас своего положения: беспорядок царил не только на столе у директора, но и во всей документации, а разгребать его придётся именно ей! Но хуже был даже не размер предстоящей работы, а то, что все её усилия пропадали даром: Нацу и порядок были абсолютно несовместимы. В том смысле, что этот самый порядок он любил, а вот поддерживать его не мог. Или не хотел. Предполагая (и достаточно верно) второе, Джувии пришлось взяться за перевоспитание босса. Тот отчаянно сопротивлялся, используя все виды незаконного оружия от душераздирающих вдохов до взяток в особо крупных размерах в виде любимого ею белого шоколада. Но в конце концов сдался, понимая, что Джу права. За время этой «войны» они сошлись довольно коротко, став если не друзьями, то близкими друг другу людьми, которых объединяет не только общее дело: каждый из них по-своему заботился о другом, словно таким образом компенсируя имеющуюся у обоих повышенную потребность в семье. Возможно, именно поэтому никто из них и не стремился перейти некую грань, предпочитая оставлять всё как есть: если ничего не получится, они потеряют больше, чем просто сексуального партнёра. И сейчас, когда ему стало известно об отношениях Джувии и Грея, Нацу искренне желал им счастья, надеясь, что у этих двоих судьба сложится удачнее, чем у него и Люси.

Кто-то несильно толкнул его в спину, заставив вспомнить, зачем он сюда пришёл. Рассеянно кивнув в ответ на извинение, Нацу уже шагнул было в сторону стеклянной будочки в дальнем углу зала, служившей своеобразным кабинетом главному редактору, когда его окликнули. Это оказалась Леви МакГарден. Она смущённо поздоровалась, сказала, что рада встрече и вполне искренне поинтересовалась, как у него дела. Нацу стало неловко: они не виделись со дня похорон, да и тогда он почти ни на кого не обращал внимания, раздавленный тяжестью своей потери. А ведь Леви тоже страдала. Нужно было хоть раз встретиться с ней, чтобы поддержать и вместе вспомнить дорогого им человека.

— Я зашёл к мистеру Дреяру, хочу отдать ему кое-что, — пояснил он цель своего визита. — Может, потом выпьем кофе?

Его предложение было встречено с радостью; они договорились, что встретятся в кафе — Нацу не планировал надолго задерживаться у редактора — и торопливо разошлись в разные стороны, не желая демонстрировать при всех свои чувства.

Мистер Дреяр, кажется, нисколько не удивился его визиту. Он не стал рассыпаться в соболезнованиях, за что Драгнил был ему несказанно благодарен — наслушался этого до тошноты, молча пожал протянутую руку и предложил присесть.

— Я буквально на минутку, — отказался Нацу. — Накануне… трагедии мы с Люси были на выставке Ридаса Джона. Она сказала, что вы почитатель его творчества. Я купил тогда одну из картин, а теперь хочу подарить её вам на память о Люси.

Дреяр растрогался. Он всегда казался Нацу чудаковатым: маленького роста, с пышными седыми усами, предпочитающий яркую, порой довольно странную одежду, не по годам активный и шустрый, Макаров больше походил на сошедшего со страниц книги лепрекона, чем главного редактора одного из самых читаемых журналов об искусстве. Столь же экстравагантными были и его поступки — те, о которых Драгнил слышал или являлся непосредственным свидетелем. Первого числа каждого месяца, ровно в девять часов, Дреяр выходил в общий зал и, помахивая пачкой разноцветных листов, вопрошал, посмеиваясь: «Ну, что, шпаньё? Готовы войти в историю?». Ответом ему служил дружный рёв голосов и сияющие азартом десятки глаз. Кинана, секретарша, развешивала листочки на специальной доске — на них были задания, простые и сложные: эссе, интервью, репортажи и многое другое, словом, всё, чем живёт мир публицистики. Каждый мог выбрать что-то себе по вкусу и с энтузиазмом принимался за выполнение. Особо отличившегося сотрудника в конце месяца ждала своеобразная премия, причём, это были не деньги, а то, что являлось заветной мечтой или просто приятным сюрпризом. Так, Леви однажды получила футболку с изображением её любимого Гаечки, Кана, большая любительница мороженого, сертификат на покупку двадцати порций, а Люси — пузатую перьевую ручку. «Такой писал папа», — пояснила она на недоумевающий взгляд Драгнила, заметившего, с каким трепетом та рассматривает заслуженный приз. Каким образом Дреяр узнавал такие подробности, никто не знал, но все радовались награде, как дети.