По вере его
Шрифт:
Ещё более загадочным казалось Нацу его имя — Макаров. Оно больше походило на прозвище, а вкупе с уважительным обращением «мастер» вместо привычного «сэр» и вовсе стирало некие общепринятые нормы общения начальника с подчинёнными. Дреяру однако это нравилось; он был категорически против других вариантов и даже однажды «наказал» одного из сотрудников, не желающего называть его как все, заставив беднягу полчаса стоять на одной ноге, а потом в течение всего дня кричать каждый час на весь зал: «Мастер Макаров!». «Терапия» прошла успешно, заодно повеселив всех остальных работников редакции и оставив у Нацу, заглянувшего тогда на огонёк, стойкое ощущение сумасшедшего дома. Тогда же он и попытался выяснить у Люси, почему главного редактора нужно называть
— Это большая и страшная тайна, молодой человек, и, если вы её узнаете, я вынужден буду вас убить.
Драгнил едва не подскочил на месте от неожиданности и поспешно обернулся, уже зная, кого увидит. Макаров, донельзя довольный произведённым эффектом, загадочно хмыкнул в усы, после чего удалился, мурлыкая себе под нос мелодию из популярного гангстерского фильма. Люси на произошедшее отреагировала спокойно: «Мастер шутит — он и мухи не обидит». Нацу сделал вид, что поверил внешней безобидности главного редактора — от Дреяра в этот момент веяло столь ощутимой опасностью, что принять его слова за шутку мог только наивный или весьма недалёкий человек. Конечно же, Люси не относилась ни к первым, ни ко вторым, она просто любила и уважала мастера, который, несмотря на все его странности, умел быть и строгим боссом, и заботливым отцом для своих великовозрастных «детишек», как он сам называл весьма колоритный состав «Хвоста Феи». И Драгнил не стал ничего говорить, понимая, что его откровения лишь огорчат любимую девушку.
Всё это совершенно неожиданно всплыло в памяти сейчас, когда он смотрел, как катятся по морщинистым впалым щекам скупые, но вполне искренние слёзы. Присутствовать при таком открытом проявлении горя было невыносимо, и Нацу уже хотел трусливо сбежать, сославшись на дела, но что-то его удержало. Сам не ведая почему, он всё же сел на предложенный ранее стул и сказал, не глядя на Дреяра:
— Люси… Люси была очень рада, что работает в «Хвосте Феи», — Нацу не знал, откуда берутся эти слова — они возникали в его голове сами по себе, словно кто-то шептал ему на ухо, но чувствовал, что обязательно должен произнести их вслух. — Она всегда об этом мечтала. И здесь ей посчастливилось найти не только любимую работу, но и близких по духу людей, свою вторую семью. Люси вас всех очень любила.
Макаров лишь молча кивал, не в силах справиться с эмоциями. Нацу просидел у него почти час, пока старик полностью не успокоился. Провожая его, Макаров просил забегать к нему иногда («Так, мимоходом. Я, признаюсь, тот ещё брюзга, но вы ведь не рассердитесь за это на дряхлого, выжившего из ума старикашку? Мне будет приятно вспоминать с вами молодость»), и Драгнил знал, что не сможет — чисто по-человечески — проигнорировать эту просьбу.
Леви терпеливо ждала его в кафе — по иронии судьбы за тем самым столиком, где состоялось их второе «свидание» с Люси. МакГарден рассеянно смотрела в окно, без конца помешивая чай — кажется, она так и не притронулась к своему заказу. Когда Нацу сел напротив и окликнул её по имени, девушка вздрогнула от неожиданности, расплескав напиток по столу.
— Прости, что заставил так долго ждать, — извинился он, помогая убрать лужу.
— Ничего страшного, — отмахнулась МакГарден, бросая скомканную салфетку на блюдце. — Я никуда не спешу.
Они помолчали. Нацу принесли заказанный кофе; сделав пару глотков, он отставил чашку в сторону и наконец решился.
— Леви, ты не знаешь, у Люси был дневник?
— Дневник? — переспросила МакГарден. — Что-то не припомню. А почему ты спрашиваешь?
— Думается, он подходит только к особым замочкам на тетрадях, — Нацу протянул ей маленький ключик, который они с Джу нашли сегодня в его кабинете.
— Скорее всего, — согласилась Леви. — Ты уверен, что ключ принадлежал Люси?
— Да.
— Боюсь, я ничем не могу тебе помочь. Ни о каком дневнике Люси мне не рассказывала,
и здесь тоже нет ничего похожего.— А что это? — Нацу с интересом заглянул в небольшую коробку, которую Леви поставила на стол.
— Так, кое-какие мелочи.
Там действительно оказалось немного: их фотография в рамке, та самая пузатая ручка, обычный блокнот для записей, несколько сувениров. Крошечные осколки чужой жизни, милые сердцу вещицы, оставленные нам на память безвозвратно ушедшим дорогим человеком, хранящие тепло его рук и свет души.
— Можно, я оставлю его себе? — Леви аккуратно погладила пальцем фарфорового слоника.
— Да, конечно, — поспешно согласился Нацу. — Ты можешь брать всё, что захочешь. Я всё равно хотел просить тебя о помощи. Не знаю, что делать с её вещами, — пояснил он в ответ на недоумённый взгляд МакГарден. — Там, в квартире, много чего осталось: книги, одежда…
— Почти всё можно отдать в приют, — подсказала Леви. — Если хочешь, я займусь этим. Попрошу Кану мне помочь.
— Тогда возьми, — Нацу протянул ей связку ключей. — Сходите, когда вам будет удобно. Я заеду туда сейчас, заберу наши фото и личные вещи, может, ещё кое-что. А с остальным решайте сами.
За столиком снова воцарилось молчание. По стеклу мерно забарабанил дождь — с утра небо хмурилось, кутаясь в сизые, разлохмаченные ветром тучи. В кафе, весело смеясь и отряхиваясь, вбежали парень и девушка; они расположились в углу и принялись самозабвенно целоваться, не обращая ни на кого внимания. Официантка, увлечённая разговором с баристой, не стала их беспокоить, и Драгнил, как не пытался, не мог оторвать взгляда от влюблённых.
— Я скучаю по ней, — негромко сказала Леви.
— Я тоже, — хрипло ответил Нацу.
— В тот день я сердилась на неё и много раз звонила, а Люси не брала трубку. А потом кто-то ответил и сказал, что её больше нет. Это так страшно. Мы собирались на следующий день сходить с ней в кино. А ещё Люси сказала, что выходит замуж, и я даже не поздравила её и ни о чём не спросила, так была зла.
Леви говорила и говорила — рассказывала о том дне, вспоминала какие-то смешные и грустные истории из прошлого, за что-то извинялась, тихо плакала, растирая по щекам солёные капли. Нацу молча слушал, не перебивая, давая ей возможность выговориться и облегчить своё горе. Ему было известно о роли двух неугомонных подружек в их той, единственной, ссоре с Люси (что-то узнал от неё, о чём-то догадался сам) и за это слегка недолюбливал обеих, но сейчас это не имело никакого значения. Поэтому, когда Леви, наконец, выдохлась и замолчала, он почти слово в слово повторил то, что говорил Макарову.
— Спасибо… — робко улыбнулась МакГарден. — Правда, спасибо за всё.
Дождь перестал, любвеобильная парочка покинула кафе. На душе было пусто и почти не больно, словно отмерянный на сегодня лимит чувств закончился с последними каплями, лениво мазнувшими по стеклу.
— Я, наверное, пойду, — Леви, крепко сжимая в ладони слоника, которого так и не выпускала из рук за время своего монолога, поднялась, поправляя на плече ремешок сумочки.
— Если что-то будет нужно, звони, — предложил Нацу. МакГарден кивнула и, уже не оглядываясь, пошла к выходу.
Он тоже не стал задерживаться — раз собрался посетить квартиру, нужно сделать это как можно скорее, пока не растерял всю решимость. Тем более что ему пока так и не удалось ничего узнать о дневнике Люси. А ведь она не случайно помогла найти ключик. Не стоит игнорировать её послания — после случая на стройке Нацу казалось, что любимая рядом и по-своему оберегает его. И он сделает всё, чтобы её усилия не пропали даром.
========== Глава 5 ==========
Нацу медленно поднимался по широким, чуть закруглённым, словно стёртым по краям, ступеням. Ладонь легко скользила по перилам, повторяя каждый изгиб отполированного временем и частым использованием дерева, бесстыдно лаская его нежным прикосновением. Если бы в Рай вела лестница, она должна была быть именно такой.