По закону сломанных ногтей

— Я ведь даже не поблагодарила тебя, за то, что ты попросил короля о поездке на остров фурий. — Она погладила бархатистую кожу переплёта. 

— Я как никто понимаю, почему ты туда так настойчиво рвёшься. — сказал он, следя за её пальцами. 

— Спасибо, Ричард! Вряд ли ещё кто в королевском роду стал бы со мной так церемонится. — Она отложила книгу.

— О, поверь, это было не сложно. Жаль только, что поездка всё откладывается. А зная фурий, я думаю они затягивают намеренно. Впрочем, на островах ничто не делается быстро. И, честно говоря, я хотел уже отговорить тебя от этой поездки, но думаю ты меня не послушаешь. 

— Отговорить?

— Думаю, она обойдётся Варту немного дороже, чем он рассчитывал и за своё унижение он потребует от меня ответной любезности. 

— Что же он может у тебя попросить, что уже заведомо не принадлежит ему. 

— Тебя. Больше у меня действительно ничего нет. 

— Надолго? 

Принц улыбнулся ей как несмышлёному ребёнку. 

— Возможно, навсегда. 

— Но я же была обещана тебе! В двадцать пять возле скалы это же ты меня нашёл. Разве нет? — Она цеплялась за соломинку. За миф, в который сама не верила.

— Но ты же видела свадьбу. Там король. И наш король не женат. 

— Нет, там просто парень в короне. Разве принцы не носят короны?

— Вижу Флеймен плохо тебя учит, — снова улыбнулся он, но теперь грустно. — Корона в нашем королевстве только одна. 

— Но фактически я ведь несвободна, — видеть его печальные глаза было выше её сил. 

— Вряд ли он будет считаться с обычаями другого мира. Это его страна, его народ, его законы. И если тебя он решит сделать своей, сделает. И я дал ему прекрасный повод. 

— А если я сбегу? Если попрошу защиты у фурий?

— Пока ты моя, он тебя не тронет. Но, если мы не объявим о помолвке, он заявит на тебя права.

В полном смятении Арина снова схватила книгу, и думая только о том, что же ей теперь делать, прижала её к себе. Этот безобидный жест не ускользнул от внимания принца.

— Хочешь, я подарю её тебе? — сказал он холодно и встал. — Сегодня к ужину мы ждём матушку. Пожалуйста, будь готова к семи.

И его удаляющаяся спина была сейчас для Арины важнее всего на свете.

Глава 19. Бамбуковый город

Сквозь утренний туман и усталость Максим плохо понимал куда их привели. Его не охомутали ошейником — это уже хорошо. Над головой крыша, у стены настоящая кровать. Он упал на неё и провалился в глубокий и спокойный сон.

Проснулся Макс от шёпота и сдержанных смешков и, почесав небритую щеку, открыл глаза. Ничком на белых простынях и мягкой подушке, он сразу и не сообразил где находится.

— Не спи, рыбак, проспишь путину, — Че бросил на его голые ягодицы вещи, и несколько детей с визгом бросились прочь.

Макс сел, размял затёкшую шею.

— Как там пацан?

— Пока рано что-то говорить, хотя температура спала.

Он сделал несколько глотков из тыквенной бутылки и протянул её Максу. Сладковатая вода приятно холодила горло, и он осушил лёгкую бутылку до дна. Натянул на голое тело чьи-то чужие штаны и рубашку, с удивлением осмотрелся вокруг.

— А тут неплохо.

Он потрогал прочные бамбуковые подпорки, оценил декоративные элементы, создающие видимость большого круглого окна, хотя всё это помещение скорее напоминало веранду, чем комнату и окно здесь в принципе не требовалось. К комнате, отгороженной от буйной зелени перилами, а не стенами, вели две лестницы: одна, бамбуковая уходила круто вверх, вторая каменная с широкими пологими ступенями вела вниз. Туда убежали любопытные дети.

— Ты ещё вид с балкона не оценил! — Че слегка перегнулся через перила, осматривая окрестности.

Макс последовал его примеру. Сколько видел глаз, среди пальм и облаков до самого горизонта простирался целый город, выстроенный из бамбука. Лёгкий, воздушный, изящный, он смотрелся как дорогой эко-отель и совсем не походил на те убогие домики, что встретили они внизу у реки.

— Леди Мун зовёт вас к себе — опустив глаза в пол, пролепетала худенькая смуглая девочка лет семи.

— Ну, раз зовёт, не будем заставлять её ждать, кем бы она не была, — сказал Макс и пошёл за большим розовым цветком у неё в волосах.

Леди Мун оказалась той блондинкой, что плакала вчера, переживая за мальчишку. Жёсткие капризные черты королевы чётко читались в её лице, но смягчались округлыми скулами, ямочкой на подбородке и плавными линиями тёмных бровей.

— Мы остались без повара, — сообщила она Максу не особенно любезно. — Твоё место на кухне. Лиз, проводи его.

Девочка послушно посеменила вперёд и у парня, глядя на её худенькие плечики сжалось сердце: как там Лисёнок? Перемены в настроении блондиночки и властные нотки её голоса его совершенно не волновали.

Он всегда подозревал, что целительство и кулинария суть одного сокровенного знания, смысл которого в здоровье людей. Поэтому увидев среди кастрюль и сковородок давешнюю знахарку, он почти не удивился.

Давненько ему не приходилось самому чистить столько картошки и лука, но он не роптал. Мыл котлы, таскал дрова, поддерживал огонь. К слову сказать, кухарка из бабки оказалась такая же неважная, как и знахарка. Правда, картошку она резала профессионально, превращая её в тонкие брусочки прямо в ладони. Макс всё боялся, что, проворно рассекая плотные корнеплоды она себе отрежет парочку пальцев, но её загрубевшие руки, видимо, привыкли и не к такому.

Лук она не зажарила, пенку с бульона не сняла, но, когда собралась закинуть в бурлящее варево немытые грибы, Макс не выдержал.

— Леди Нуби, я конечно, сильно извиняюсь, но можно я сам? — придержал он миску в её руках.

— Леди у нас там, на верхах сидят, а меня можно просто аби называть. Бабушка, значит, — но вежливое обращение ей польстило, хотя слово «леди» она произнесла с явной заменой «е» на «я».

Она отдала ему и кастрюлю, и нож.

— Спасибо! — обрадовался он, подкинул и перехватил нож в воздухе.

Почувствовав привычный инструмент, его руки двигались сами: резали, измельчали, рубили, секли. Он выловил из бульона недоваренное мясо и решил сделать из этого недосупа три блюда: суп-пюре, жаркое и гарнир. Корни петрушки, лук-порей, морковь, молодые кабачки — не у каждого повара на кухне нашлось бы такое изобилие свежих овощей и зелени, а бабка так бездарно их тушила в общем котле.

К обеду запах стоял такой, что полгорода собралось у столовой, нетерпеливо глотая слюни, и в первый заход в небольшом зале всем желающим не хватило места.