По зову долга

Блайз оглядел сотрапезниц, и взялся за шлем. Он помедлил, наблюдая за реакцией девушек. Репликанту было интересно, как они отреагируют на его собственное лицо. Вспомнят случайную встречу на борту лайнера? Испугаются звериных глаз? Жуткое “шестиглазое” забрало шлема разошлось, являя миру лицо молодого человека. Почти человека. Ничего примечательного: обычный парень лет двадцати, с тёмными волосами, подстриженными армейским “ёжиком”. Отличались лишь глаза: зелёные, с вертикальными зрачками и необычно крупной радужкой, позволяющей увидеть белки глаз лишь когда их владелец смотрит вверх, или в сторону.

Репликант покосился на Лорэй, и спросил:

– Что тут перед едой говорят? Ну, в книгах пишут, что везде по-разному… - он стушевался и замолчал, уткнувшись взглядом в тарелку.

В этот момент Блайз искренне жалел, что не пошёл с сержантом, поддавшись любопытству и желанию пообщаться с девушками. Те разглядывали его уже открыто, как он сам совсем недавно разглядывал их наготу. Но теперь обнажённым чувствовал себя репликант, оставшийся без привычной защиты шлема.

– Красивые глаза, - наконец произнесла Свитари и, к тихому облегчению Блайза, переместила внимание на контейнеры с едой.
– Похоже на последствия натурализации жителей Тиамат. Видишь по-особенному?

Вторая девушка тоже сосредоточилась на ужине, избавив репликанта от непривычного внимания.

– Ночное зрение, мэм, - неохотно ответил Блайз.
– Аналог глаз крупных кошачьих с Земли. Обоняние, слух - тоже улучшены.

Он пододвинул к себе поближе коробку со своей порцией. Ложку репликант держал в кулаке, как ребёнок, игнорируя остальные столовые приборы. Его манера есть вызвала у Лорэй куда больше интереса, чем глаза. Они несколько секунд удивлённо таращились на Блайза, но от комментариев благоразумно воздержались.

– Как тебя зовут?
– вместо этого спросила Эйнджела.

– Эр-Эс-Три-Пять-Пять-Ноль-Девять-Ноль, мэм, - ответил Блайз и вновь набил полный рот.

– Это номер твоего ай-ди?
– удивилась Свитари.

– Серийный номер, - сержант вошёл в комнату.

В отличии от Блайза, шлем Чимбика был наглухо закрыт.

– У нас нет имён, - продолжал сержант.

Даже вокодер не мог скрыть его злость. Блайз виновато засопел, и опустил глаза, понимая, кто в этот раз послужил причиной плохого настроения сержанта.

Чимбик взял бутылку воды, изучил надпись на этикетке, и пояснил:

– Мы не должны отождествлять себя с нормальными людьми, потому что ими не являемся.

Потрясение девушек было столь велико, что они впервые за вечер открыто смотрели на Чимбика.

– Даже у рабов и домашних животных есть имена, - хрипло проговорила Эйнджела.

“Шестиокое” забрало сержантского шлема повернулось к ней.

– У оружия - только номер, - проговорил Чимбик.

Девушка отвернулась, не в силах глядеть на пугающую личину. Сержант хмыкнул, и, подбрасывая на ладони бутылку, ушёл к себе.

– Блайз!
– раздался секунду спустя его голос.

– Садж?

– Во время ужина лучше жевать, чем говорить.

– Есть, садж, - покаянно отозвался Блайз.

Стараясь не смотреть на сотрапезниц, он вновь старательно заработал челюстями.

Остаток ужина прошёл в молчании. Доев последний кусок, Блайз с облегчением надел шлем, и больше за остаток вечера не произнёс ни единого слова.

Для сна сёстрам выделили кровать в спальне. Сами репликанты развили бурную деятельность, отдраив за ночь номер от многолетних наслоений грязи. Позаботились они и о мерах безопасности, установив на подоконники плазменные мины. Так что утром, к пробуждению Лорэй, на пол можно было вставать без опаски подцепить букет местных болезней, а вот к окну подходить наоборот - не рекомендовалось.

Разумеется, никто Лорэй без присмотра не оставлял: пока один из репликантов занимался уборкой, другой наблюдал за спящими. По завершении уборки Чимбик отправил брата спать на диван в гостиной, а сам остался дежурить. Сна у него всё равно не было, что называется, ни в одном глазу: голова сержанта гудела от попыток найти оптимальный выход из сложившейся ситуации.

Силовой вариант захвата судна исключался. Никто из репликантов его модели управлению космическими кораблями обучен не был, и в космический навигации не разбирался. Лорэй - тем более: им и армейский коммуникатор оказался не по зубам. Как не крути, оставалось лишь найти аппаратуру для связи, дать сигнал своим и дожидаться либо эвакуации, либо дальнейших инструкций. То есть, по-любому нужно было залечь на дно в этом городе и постараться слиться с местностью.

– Будем учится гражданской жизни… - задумчиво пробормотал сержант.

Для этой цели он и собирался отправить Блайза в компании одной из сестёр за покупками. Куда проще было заказать одежду удалённо, но Чимбик хотел одним действием решить две задачи: дать Блайзу попрактиковаться и получить дополнительные знания о гражданской жизни, и заодно понять, как подопечные будут действовать порознь друг от друга. Он помнил отчаянный крик Эйнджелы, умолявшей покалечить себя вместо сестры. Эта готовность к самопожертвованию импонировала сержанту - он точно так же готов был абсолютно спокойно отдать жизнь за своих братьев. В то же время, эта привязанность давала сержанту рычаг управления, который он собирался проверить в деле. Если им придётся передвигаться среди гражданских, нужно пресечь возможные попытки побега или неповиновения. Чимбик не слишком разбирался в гражданской жизни, но догадывался, что публичные угрозы оружием или меры физического воздействия не найдут понимания у окружающих. Значит, требовалось психологическое давление.

К немалому облегчению репликантов, утро началось идиллически-спокойно. Девушки отошли от вчерашних потрясений и выглядели вполне довольными жизнью. Даже улыбались и пожелали репликантам доброго утра.

Мирная обстановка и покладистое поведение сестёр способствовали некоторому расслаблению. Блайз - так вообще самозабвенно чесал языком, позабыв про вчерашний нагоняй. Немного сонный сержант, в пол-уха слушая его трескотню, заказал завтрак, и уставился в окно, завороженный невиданным им ранее зрелищем: восходом солнца в атмосфере.

Всю свою жизнь репликанты провели под куполом и в подземных сооружениях военной базы на Эгиде. Атмосферу и Блайз, и Чимбик видели лишь дважды: на Гефесте, где пробыли неполный световой день, и тут, на Новом Плимуте. Потому вид выкатывающегося над домами местного светила заворожил сержанта. Чимбик даже раскрыл забрало шлема, чтобы ничего не мешало наслаждаться необыкновенным зрелищем.

За его спиной продолжали трепаться ни о чём. Ухо сержанта уловило незнакомое словосочетание, и он спросил, не отрываясь от созерцания восхода:

– Что такое “приватный танец”, мэм?

Концепция танца как такового была знакома репликантам. В их тренировки входили гимнастические комплексы упражнений, выполняемые под музыку. За время путешествия на лайнере он успел познакомиться с гражданской трактовкой танцев, но не понял смысла в бессистемном ритмическом движении толпы под музыку. Посовещавшись, они с Блайзом пришли к выводу, что это какая-то разновидность социальной активности. Но словосочетание “приватный танец” не вписывалось ни в одну из известных репликанту концепций.