По зову долга

Следующим шагом стали модные среди молодёжи Плимута склеральные контактные линзы для Блайза. Они скрыли всю видимую часть глаза, превращая его в подобие маленького солнца в черноте космоса. За время недавней прогулки Блайз видел по меньшей мере трёх молодых людей и одну девушку, использовавших такие же линзы. На вопрос репликанта Свитари молча ткнула пальцем в сторону афиши кинотеатра, на которой могучий герой с такими глазами повергал многочисленных противников.

– Дикари, - проворчал Блайз.
– Какие же тут примитивные технологии…

Линзы вызывали дискомфорт, и вдобавок снижали возможности его улучшенного зрения.

В довершение образа на нос Блайзу нацепили популярный в студенческой среде крупный визор-многофункционал в оправе “под бронзу”, а на голову водрузили тот самый растрёпанный парик, завершивший преображение репликанта в рассеянного книжного червя, выбравшегося погулять в нелепой цветастой рубахе.

– Научись сутулиться, - посоветовала ему Эйнджела, с неудовольствием отметив, что непривычно прямая спина и чуть разведённые в стороны руки Блайза разрушают созданный образ.

Свитари, натягивающая на голову разноцветный парик с множеством косичек, бусинок и прочей ерунды, согласно кивнула. Чимбик хотел спросить, почему девушка предпочла использовать парик, а не сразу выкрасить волосы в нужные цвета, но задать вопрос не решился. Он и так слишком часто выставлял себя дураком.

Блайз, тем временем честно, попытался последовать дельному совету и ссутулился, отчего стал похож на сбежавшего от врача больного остеохондрозом.

– Так?
– поинтересовался он.

За его спиной Чимбик закрыл глаза ладонью и молча покачал головой.

Эйнджела тяжело вздохнула, по всей видимости пытаясь сообразить, как объяснить репликанту, что от того требуется. Ри на мгновение нахмурилась, потом щёлкнула пальцами и уселась за терминал.

– Вот!
– торжественно заявила она, запуская популярный комедийный сериал про друзей-ботаников.
– Сиди и изучай. Тебе нужно производить примерно такое впечатление.

Блайз покорно кивнул и устроился на диване учить “матчасть”, а взгляды близнецов упёрлись в Чимбика.

– Как ты относишься к татуировкам?
– спросила его Эйнджела, копаясь в косметичке.

Вид у неё при этом был такой, будто она прямо сейчас выудит оттуда компактный тату-салон с мастером-рисовальщиком.

– Мне и так отметок хватает, - пожал плечами сержант.
– Но если надо - значит, надо.

Эйнджела выудила из косметички пару кисточек для теней, взяла протянутую сестрой пластиковую миску с остатками краски для волос и подошла к сержанту.

– Не волнуйся, эту краску можно свести нейтрализатором, который продаётся в любом косметическом магазине. Безопасна для кожи и волос.

Взгляд Лорэй задумчиво блуждал по лицу репликанта, так что тот внезапно ощутил себя неодушевлённым предметом, холстом для требовательного художника. Оставалось надеяться, что эта девица знает, что делает.

– Теперь сядь и не шевелись, пока я не закончу.

– Да, мэм, - репликант уселся на стул и подставил лицо под кисточку.

– Ждать он умеет, - хихикнул Блайз, на секунду оторвавшись от экрана, на котором разворачивалось очередное совершенно непонятное ему событие из студенческой жизни.
– Мисс Свитари, мэм, а говорить я должен так же, как и они?
– он указал на терминал с забавной смесью брезгливости и недоумения на лице.

– В идеале ты должен молчать, - озвучила пожелание Ри.
– Тебе отлично подойдёт образ замкнутого, необщительного, социально неадаптированного ботаника, витающего где-то в своих книжках. Можешь говорить мало, нескладно, мямлить, да хоть заикаться, но, я тебя умоляю, никому не говори “сэр” или “мэм”.

Она как раз закончила накладывать яркий кричащий макияж. В отличие от предыдущего, не менее яркого, этот девушке шёл и как будто делал её моложе, больше похожей на подростка. Образ завершил ворох разноцветных бус всевозможных цветов и форм, придав Свитари легкомысленные и глуповатый вид. Изменился и язык её тела. Движения утратили грациозную плавность, стали резче, развязней.

Сержант отметил лёгкость, с которой сёстры меняют свой облик, и занёс этот факт в копилку странностей, водящихся за Лорэй. Странностей, которым он хотел найти объяснение.

– А “мисс” можно?
– уточнил между тем Блайз.

– Лучше помалкивать, - напомнила Ри.
– Но если не выйдет, то говори “подруга”, или “сестрёнка”. Хамовато, но типично для студентов.

– Да, мэм, - кивнул репликант и вновь вернулся к просмотру.

Чимбик в приступе любопытства скосил глаза на экран и едва удержался от презрительного фырканья: персонажи комедии не протянули бы и дня на Эгиде. А потом перевёл взгляд на Эйнджелу и ощутил невольное волнение от её близости.

Репликант напомнил себе, что эти девицы сбежали бы при первой подходящей возможности, наплевав на интересы Консорциума и их с братом задание. Что Лорэй без всякого сожаления обманули их, оставив посреди пустыни. Что они совсем недавно смотрели на репликантов с ненавистью и страхом. Ничто не помогало... Руки горели, едва Чимбик вспоминал недавнее прикосновение к женскому телу. Ноздри репликанта щекотал приятный запах Эйнджелы, который не могла перебить даже вонь краски. А если закрыть глаза…

Если закрыть глаза, можно было представить, что это не кисточка скользит по его лицу нежными касаниями, а женские пальцы. Во всяком случае, именно так сержант представлял себе касание этих пальцев. Но вряд ли когда-нибудь появится шанс выяснить, насколько он был прав в своих предположениях.

“Игристое вино”, всё же доставленное ворчащим портье в номер, оказалось дешёвой бражкой местного розлива, пузырившейся исключительно благодаря активным процессам брожения. Понюхав этот шедевр виноделия, Ри скривилась и вылила содержимое бутылки в унитаз. Это действие она сопроводила тихой руганью, в которой Блайз услышал несколько незнакомых слов и тут же начал расспрашивать об их значении. Свитари, смеясь, пустилась в объяснения. Вскоре смеялся и Блайз.

Чимбик слушал их в пол-уха, чувствуя себя непривычно расслабленно и умиротворённо. Так, как никогда до этого. Он даже оставил без внимания то, что Блайз озвучил своё имя, что было совсем недопустимо. Сержант лишь едва заметно нахмурился, оценивая своё состояние и ища причину столь странного благодушия. Эйнджела недовольно шикнула и Чимбик вновь расслабился, списав всё на последствия нервного напряжения и обманчивое чувство безопасности после выхода из опасной зоны.

Закончив анализ своего состояния, сержант попытался собраться. Тщетно. Глаза Эйнджелы завораживали, притягивая к себе взгляд, словно магнитом. Чимбик попытался оправдаться перед собой тем, что смотрит ей в глаза, выискивая ложь или подвох, но быстро сдался. Даже он сам не верил этому вранью.