По зову долга

Свобода преобразила Свитари. Стоило им выйти из трущоб и влиться в толпу праздношатающихся граждан, как Лорэй ожила. Глаза заблестели, губы чаще и чаще расплывались в улыбке и даже движения изменились, утратили скованность. Блайз поймал себя на том, что в таком виде девушка нравится ему куда больше. Намного. И с некоторой грустью подумал, что по возвращении присутствие сержанта вновь превратит её в запуганного зверька.

– Скажи, как мне тебя называть?
– спросила Свитари, когда поблизости не было посторонних.
– Я, конечно, хотела бы посмотреть на лица людей, когда назову тебя длинным номером, но очень хочу вернуться к сестре.

– Блайз, - охотно отозвался репликант.
– Так меня называют братья.

– Значит, всё же есть имена, - хмыкнула она.

– Да, - кивнул Блайз.
– Но сержанту не говорите.

– Это будет нашей маленькой тайной, - подмигнула девушка и, не дожидаясь ответа, зашагала к торговому центру.

Репликанту ничего не оставалось, как последовать за ней. Но это Блайза абсолютно не расстроило - его день обещал быть интересным и полным открытий.

Сам “шоппинг”, как обозвала это занятие Свитари, прошёл относительно гладко. Ри попутно объясняла репликанту тонкости поведения, считающегося нормой в гражданском обществе. От полученного объёма информации голова бедолаги гудела, как тревожный набат, но Блайз старательно пытался всё это усвоить.

Поглощённый сражением с собственным мозгом, репликант не обратил внимания, что тащится вслед за Свитари к двери с незнакомой пиктограммой, состоящей из круга, венчающего треугольник. За дверью обнаружилась общественная уборная, ничем особенным не отличающаяся от виденных репликантом ранее. Те же ряды закрытых кабинок, те же зеркала над рукомойниками. Разве что запах чистящего средства чуть приятней, чем он привык. О том, что у гражданских с посещением уборных устроено несколько иначе, чем в казармах родного батальона, загруженный полученной информацией Блайз как-то не подумал.

Свитари бросила на репликанта, устроившегося у стены в позе терпеливого ожидания, насмешливый взгляд и скрылась в одной из кабинок. Зато, почти сразу, открылась другая кабинка, из которой вышла строго одетая матрона, на ходу разглаживающая подол юбки. Подняв голову и завидев репликанта, она густо покраснела и гневно воскликнула:

– Да что вы себе позволяете?! А ну марш отсюда, извращенец! Полиция! Полиция!

Последняя часть вопля звучала не слишком убедительно - полицейских в туалете не наблюдалось. Расчёт был скорее на страх, который, по убеждению матроны, это слово вызывало у нарушителей порядка.

Со стороны кабинки, в которой скрылась Лорэй, послышался сдавленный смешок, а из остальных раздались взволнованные женские голоса.

– Мэм...
– растерялся Блайз.
– Прошу прощения... Мэм... Это же общественный туалет?

– Он у меня ещё спрашивает!
– возмутилась такому нахальству матрона.
– А на что это похоже? На музей? Убирайся немедленно!

Ещё из двух кабинок почти одновременно появились две молодые женщины. Одна из них неодобрительно поцокала языком и направилась к рукомойнику, а вот вторая присоединилась к скандальной тётке.

– Как вам не стыдно?
– укорила она репликанта.
– Немедленно выйдите за дверь!

– Прошу прощения, мэм, - покраснел тот.
– Мэм, я думал, что тут разграничение по кабинкам, мэм... Простите, мэм...
– и торопливо вымелся за дверь, чувствуя, что сейчас сгорит от стыда за свой промах. Сержант обязательно взгреет его за невнимательность.

Хуже всего было то, что покинуть место своего позора Блайз не мог - ему требовалось дождаться Свитари. Та, будто нарочно, не спешила выходить. Репликант то и дело наталкивался на неодобрительные взгляды покидавших туалет дам и слышал осуждающие шепотки у себя за спиной. Когда Свитари всё же соизволила выйти, вид у неё был просто сияющий. Она успела не только сполна насладиться этим маленьким шоу, но и нанести макияж приобретённой косметикой.

– Детка, - злорадно промурлыкала девица репликанту, когда они покинули место его позора.
– Это было просто великолепно. Давно так не смеялась. Видел бы ты своё лицо...

– Зачем вы это сделали, мэм?
– со всем доступным спокойствием спросил Блайз.

– Ну так вы сами сказали обучать вас поведению обычных людей, - состроила невинную физиономию Свитари.
– Так вот люди иногда подшучивают друг над другом. Или тебе не понравилась шутка?

Она с широкой улыбкой уставилась на репликанта.

– Да, сержанту тоже понравилось, - Блайз с лучезарной улыбкой продемонстрировал коммуникатор.
– Теперь осталось узнать какие впечатления останутся у твоей сестры.

Озорная улыбка моментально исчезла с лица Свитари. Она переводила испуганный взгляд с Блайза на коммуникатор и обратно.

– Видела бы ты своё лицо, - расхохотался репликант, но Лорэй даже не улыбнулась.

Блайз начал подозревать, что шутку смог оценить только он. Прекратив смех, он осторожно поинтересовался:

– Э… Не смешно?

– Обхохочешься, если тебя радуют угрозы побоев, - мрачно ответила девушка.
– От вас, психов, чего угодно можно ожидать... Особенно от твоего братца-садиста.

Блайз уставился Ри в глаза, и прошипел:

– Не смей его так называть.

– А как мне его называть?
– неожиданно зло процедила девушка сквозь зубы.
– Добрым господином? Милосердным хозяином?

Если бы взглядом можно было убить - испепелённого Блайза уже развеял бы порыв ветра.

– Не смей оскорблять саджа, - едва ли не прорычал репликант, с трудом сдерживая желание придушить обнаглевшую девицу.
– Он мне жизнь спас. Уяснила? Если такая смелая - давай, в лицо ему выскажи.

– Была бы смелая - заложила бы вас властям ещё на Гефесте, - зло ответила Свитари и отвернулась, явно не желая продолжать разговор.

Блайз тоже не рвался к общению. Если раньше, среди братьев, он считал себя балагуром и душой компании, то теперь начал подозревать, что для людей он не лучший собеседник. Наверное, не зря инструкции запрещали репликантам общение с гражданским населением…

Открытие оказалось откровенно неприятным. Недолгое непринуждённое общение с Ри позволило Блайзу на некоторое время забыть о том, что он - не человек, а продукт военной промышленности. Внешнее сходство с людьми создавало иллюзию и внутреннего сродства. И когда репликант уже почти уверовал в это - реальность жёстко развеяла заблуждение, напомнив репликанту его место. И это было больно.

Блайз, не глядя на девушку, выдавил:

– Извините, мэм. Мы не обучены шутить. И разговаривать с людьми. Мы изготовлены для боевых действий, а не общения, мэм.

Он украдкой покосился на Свитари, оценивая результат неуклюжей попытки примирения. Девушка смотрела на него удивлённо и немного печально.

“Похоже, не получилось”, - с грустью подумал репликант.

– Пообещай, что будешь выражать недовольство словами, а не угрозами мне, или моей сестре, - к его удивлению миролюбиво предложила Свитари, - и ты прощён.