Победитель получает...

“Куся прав”, — подумала Маша, ловя этот ускользающий взор — смесь привычной властности, коварства, льстивой сладости и многого другого — в таком коктейле не вдруг разберёшься…

— Молю, Великая, о снисхождении… — низко склоняясь в сложном, видимо, ритуальном поклоне проговорила, почти пропела женщина хорошо поставленным голосом. — Мы все здесь — твои рабыни, и наши жизни принадлежат тебе. Если позволено будет мне, ничтожнейшей, говорить, то я осмелюсь поведать Владычице, что мне известна причина её гнева, а также ведомо и то, как устранить её.

— Неужели? — прищурилась Маша.

Женщина была ей крайне неприятна, и потому поддерживать нужный тон удавалось легко.

— Для начала назови себя, — приказала она.

— Я Ядва — старшая жрица алтаря Великой, — последовал новый поклон, ещё более сложный, чем прежний.

Из чего Маша заключила, что этот алтарь посвящён ей, то есть — той, за кого они её принимают.

— И в чём же, по-твоему, причина моего гнева? — холодно спросила Маша, прожигая Ядву взглядом.

При словах об алтаре и жрице сразу вспомнились картины чудовищных жертвоприношений, так что и тут особых усилий не потребовалось.

Соломенные волосы, правильные черты лица, грация кобры и глаза того неопределённого цвета, который обычно называют зелёным, но только потому, что не знают как ещё назвать. Сколько ей лет? Кожа гладкая, как у юной девушки, и взгляд злой старухи, мгновенно подмечающей в людях худшее, потому что оно слишком хорошо ей знакомо, и не видящей лучшего, потому что она давно в него не верит…

— Для воплощения Снизошедшей ни одно смертное тело не может быть достаточно хорошо. Но всё же — мы искали и отбирали наилучших. Прекраснейшие девы — юные и сильные — были проведены через ритуал Воплощения. К несчастью, ни одна из них не выдержала мощи Великой. Все они оказались пригодны лишь для жертвоприношения, но не для воплощения твоей Тёмной Силы.

— Но, как мы и надеялись, жертвоприношения напитали Тёмное Пламя, и уже оно само, через своего служителя — Проводника, обитающего в безднах межмирья, отыскало для Великой сосуд — не столь красивый, лишённый изящества и сияния юности, но достаточно крепкий, что на первом этапе важнее всего.

— Теперь же мы сможем найти более подходящее тело. Если Владычица пожелает, если найдётся тело более достойное вмещения её Силы, то, как только будет на то её воля, мы проведём ритуал переселения. Это значительно легче, чем воплощение, как, без сомнения, известно Великой! — вещала Ядва обалдевшей от таких откровений Маше.

Судя по взглядам, которые жрица бросала на Кусю, — это именно он — никто иной как тот самый Проводник, служитель Тёмного Пламени, обитающий в безднах межмирья. А внешний вид Тёмной Владычицы и правда не важен. Просто сосуд такой достался: неказистый, зато крепкий!

В другое время Маша, может, и расстроилась бы, услышав о себе такое: ни изящества, ни красоты у неё нет, сияния юности она, видите ли, лишена… Ну да, тридцатник недавно стукнуло, но больше двадцати пяти ей никто никогда не давал, а то и за двадцатилетнюю принимали.

“Тебя бы так покувыркало, ты бы и вовсе на все сто выглядела”, — но эта мысль лишь промелькнула и растворилась бесследно в ужасающей бездне, где прекрасных и юных подвергали чудовищным мукам ради воплощения очередного жестокого монстра…

Зачем?! Чтобы потом пресмыкаться перед ним, каждый миг рискуя оказаться на месте тех жертв? Ради чего всё это? Ведь не хотят же они, в самом деле, себе зла. Другим — да, но не себе. Служат злу и рассчитывают, что оно вознаградит их? Но чем? Ведь добра у него нет. А значит, награда будет страшна…

========== Глава 28. Таинственная лекция ==========

Только часа через три Маше удалось избавиться от надоедливой заботы и остаться в роскошной спальне одной — если не считать Куси, конечно. Вообще-то, возможность как следует помыться и переодеться была как нельзя кстати, но она предпочла бы обойтись без отмокания в бассейне с благовониями и, тем более, без массажа с ароматными маслами.

Все эти жрицы и служанки были ей неприятны, их льстивые речи и заискивающие взгляды — противны, а прикосновения их рук и вовсе отвратительны…

Да и одежда оказалась не простой, а сплошь изукрашенной явно не простыми знаками-символами. Надевать её не хотелось категорически, так что Маша даже предпочла забраться в постель вовсе без одежды, обмотавшись единственной обнаруженной полоской ткани без всяких украшений, вышивок и надписей.

Пользуясь своей властью, она приказала привести в порядок свой костюмчик. Если это и удивило прислужниц, то они ничем этого не показали.

К доставленным деликатесам Маша тоже отнеслась весьма подозрительно. Конечно, есть надо. Но здесь всё казалось ядовитым. Самые большие сомнения вызвал загадочный напиток, торжественно поднесённый ей Ядвой. Что-то красное и маслянистое с тяжёлым запахом…

Старшая жрица смотрела пристально, едва ли не испытующе. Маша понимала, что опасность выдать себя никуда не делась. Они вполне могут усомниться в своих первоначальных выводах, и тогда любая ошибка будет подпитывать эти сомнения, а самозванке ни за что не пройти даже самую примитивную проверку на подлинность.

Но она не могла ЭТО выпить. Хотя и надеялась, что там всё же не кровь… надеялась, но сама не верила своим наивным надеждам. Кровь… и отнюдь не животных… С какими-то добавками, конечно. Запах сложный, сладковато-парфюмерный какой-то… Тошнотворный. Но не в этом дело…

Маша отвела протянутую руку Ядвы, жестом указала на столик. А потом — просто прогнала всех. Давно хотелось это сделать, да всё боялась вызвать подозрения. Было бы более чем странно, если бы Тёмная Владычица решила обойтись вовсе без помощи прислужниц.

От Машиного повелительного жеста все порхнули испуганной птичьей стаей, лишь Ядва уходила медленно, словно нехотя, всё кланялась, всё смотрела тяжёлым льстивым взглядом из-под полуприкрытых век… Наконец, за ней закрылась дверь.

Маша, тяжело дыша, откинулась на груду подушек, прикрыла глаза, но чёрный кубок, опоясанный красными буквами и зловещими символами, казалось, отпечатался на обратной стороне век и продолжал преследовать её. Что с ним делать? Вернее, что делать с его страшным содержимым.

Услышав знакомое фырканье, Маша оглянулась по сторонам в поисках Куси. Кото-мышь озабоченно обходил комнату, внимательно обследуя каждый уголок, фыркая, встряхивая ушами, прижимая и вновь расправляя сяжки и усики.

Долго стоял у двери, через которую вышла Ядва, словно пытался увидеть сквозь неё коридор; обнаружил ещё одну дверь, упрятанную за пышной драпировкой; вспрыгнул на стол и принюхался к поданным блюдам, старательно обходя стороной кубок. И, наконец, перебрался к Маше, прижался боком, как в том подвале или что это было… ведь окон нет и здесь.