Побег из Альтарьера

— Урожаи с каждым годом всё хуже. Сплошные напасти. То оровья лихоманка, то птичий мор. Даже рыбы в реках нет! Ливовый сад пять лет назад пришлось вырубить, деревья просто засохли без причины. Новые саженцы не прижились… Беды одна за другой. То засуха, то паводок.

— И когда отец заболел, этим всем занималась ты? В пятнадцать-шестнадцать лет?

— Я помогала маме, насколько могла.

— Ясно, — Эрик погладил меня по спине, утешая. — Многое стало понятнее.

У меня сложилось впечатление, что он понял совсем не то, что я пыталась объяснить, но сил выяснять уже не осталось. Да и какое это имеет значение? Нам придётся провести рядом хорошо если пару дней.

Мы ехали молча несколько минут, а потом лард Кравер внезапно заговорил:

— Мне нравится, насколько ты великодушна. Не винишь отца и мать, не сердишься на их бессилие, что было бы вполне естественно, а прощаешь им их слабости. Любишь семью и хочешь защитить. Даже о Рее пытаешься заботиться. Жаль, что тебе пришлось так много на себя взвалить в столь юном возрасте. Но с этим мы разберёмся. Всё будет хорошо, фиалочка моя. Мы приедем в Альтарьер и постепенно решим все проблемы. А сейчас тебе надо поесть.

Эрик достал из седельной сумки несколько сухарей, сыр, пеммикан и термос с горячим сладким отваром. Мы перекусили. На десерт он протянул мне горсть орехов и сушёной эшни, приятно кислившей во рту.

— Если бы доктор Альс узнал, насколько плохо я о тебе забочусь, он бы меня отстегал и был бы прав. Ни покоя, ни сытной еды, ни сна. Вместо этого я потащил тебя в поход.

— Нам нужно в Альтарьер. У нас нет возможности ждать рыбы у реки.

— Знаю. Как только вернёмся и разберёмся с Синвером, я обеспечу тебе постельный режим недели на две.

Прозвучало немного угрожающе и двусмысленно, но спорить сил не было. Доев, пригрелась у Эрика на груди, обнимая, и мы долго ехали в тишине.

— Ты же на самом не будешь меня наказывать? — тихо спросила я, когда окончательно успокоилась.

— Обязательно буду, — серьёзно ответил Эрик. — Раз обещал, то обязан. Иначе чего стоят мои обещания? И потом, у нас есть проблема с тем, что ты не исполняешь приказы, всё делаешь наперекор и постоянно споришь.

— Я не делаю наперекор! — возмутилась я.

— Скажи ещё, что не споришь, — хмыкнул сероглазый маг в ответ.

— Спорю, потому что ты ведёшь себя неприлично!

— Неприлично? — коварно улыбнулся Эрик. — Давай посмотрим, что такое неприлично, и заодно потренируем навык подчиняться моим указаниям. Начнём прямо сейчас с того, что ты ласково пообещаешь впредь со мной не спорить.

— Что? — нахмурилась я, встретившись взглядом с озорно блеснувшими глазами цвета дождливого неба. — Ничего такого обещать я не собираюсь!

— Чем больше ты споришь, тем суровее будет наказание, фиалочка моя. Так что советую просто подчиниться. Будешь пререкаться — станет хуже.

Я возмущённо уставилась на весёлое, полное азартной решимости лицо Эрика. С другой стороны — что он мне такого страшного сделает здесь, в лесу, в компании Итлесов? Поцелует, наверное. Ну и пусть. Зато отвяжется со своим наказанием, а впредь я буду умнее. Будет лететь ему в голову топор? Просто посочувствую издалека. Топору, разумеется, потому что от встречи с такой чугунной головой ничего хорошего ему не светит.

— Хорошо. И в чём заключается наказание?

— В том, чтобы ты подчинялась. Молча.

Делать этого мне отчаянно не хотелось, но в то же время… ну что такого в поцелуях?

Так как я сидела боком, Эрик притянул меня к себе за талию, прижал к своему торсу и жарко прошептал на ухо:

— Я обещал наказание, но оно будет приятным. По крайней мере, для меня. А твоё наказание будет заключаться в том, чтобы молчать. Иначе обернётся Томин.

— Просто молчать? — едва слышно проговорила я, не понимая, к чему он ведёт. — Хорошо. Я согласна.

От внезапно нахлынувшего волнения по телу прокатилась дрожь. Эрик перехватил мои запястья и завёл их мне за спину, придерживая одной рукой. Второй обхватил мой затылок, вынуждая подставить лицо под поцелуй. От этой позы стало жарко, внутри всё затрепетало, особенно когда он прижал меня к себе ещё теснее, практически пересаживая меня с седла на себя. Я внезапно ощутила, насколько он возбуждён. Глаза сами собой широко распахнулись от удивления. Продолжая удерживать оба моих запястья у поясницы, Эрик захватил мои губы в плен, подчиняя и подавляя любое сопротивление.

Поцелуй был ошеломляюще жадным, страстным и требовательным. Совершенно не таким, как я ожидала. Он разбудил во мне инстинкты, о которых я и не подозревала. По телу разлилось томное тепло, тягучее и сладкое, как горячая карамель. Язык Эрика и его губы начали незнакомую чувственную игру, и я неумело отвечала на эти ласки, хотя умом понимала, что поступаю неправильно. Не стоило поощрять такое! Но оторваться от своего первого настоящего поцелуя я просто не смогла.

Я практически задыхалась в сильных руках, сердце забилось с неимоверной скоростью, щёки и губы запылали. Я даже не заметила, в какой момент Эрик отпустил мои руки, а когда заметила, несколько секунд разрывалась между тем, чтобы оттолкнуть его или обнять.

Возможно оттолкнула бы, если бы не слияние аур. Внезапно накатила волна силы, и я прочувствовала каждую ниточку в ауре Эрика. Это было ни на что непохоже и невообразимо прекрасно.

Моим оправданием стало то, что я помогала сероглазому магу восстановить ресурс. В конце концов, это необходимо для нашего совместного выживания. Так, силой мысли передвинув себя из категории падших женщин, поправших моральные устои, в категорию спасительниц, я беззастенчиво отдалась грубой ласке, скользнула рукой под кожаную куртку Эрика и погладила его спину через тунику, подставляя шею под горячие губы и тая в сильных объятиях. Моё тело вдруг стало очень тяжёлым и словно тягучим, мне казалось, что я растекаюсь по Эрику, обволакивая его своей аурой.

— Моя страстная, горячая, непослушная фиалочка. А теперь проверим, как ты будешь слушаться и молчать, пока я не разрешу говорить.

Едва слышные хриплые слова разлились по телу горячим мёдом, низ живота наполнился истомой. Эрик положил руку мне на колено, медленно провёл ладонью по внутренней стороне бедра, забравшись под подол. От откровенного прикосновения и тесного контакта с возбуждённым магом внутри всё пылало, а мужская рука ласкала всё настойчивее, и слишком тонкая ткань моих брюк не служила преградой. И я никак не могла и не хотела останавливать Эрика, поэтому молчала. От каждого такого прикосновения — бесстыдного, неприличного и до невозможности волнующего — всё тело сжималось в тугую пружину удовольствия, пока наконец она не распрямилась. Всё моё естество взорвалось в диком экстазе. Я подавила стон, изо всех сил стиснув челюсти, чтобы не проронить ни звука. Если бы кто-то сейчас нас увидел, я бы умерла от стыда, но, кажется, от этой мысли удовольствие становилось только острее.

Эрик целовал меня, не позволяя отодвинуться, не разрывая жаркого контакта, которому не помешала даже одежда. Мне показалось, что он чувствует моё наслаждение даже сквозь слои ткани, словно я сижу перед ним полностью обнаженная.

Моя рука забралась под тунику и гладила мага по спине, то ли лаская горячую гладкую кожу, то ли наслаждаясь прикосновением к ней. Эрик смотрел на меня полным обожания взглядом и медленно, очень нежно гладил большим пальцем по щеке.

— Ты даже не представляешь, насколько ты прекрасна и насколько сильно я тебя хочу. Не могу дождаться, когда мы окажемся в спокойном месте вдвоём.