Побег к смерти

Удачный?

Я осмотрел все вокруг. Детективного романа не было видно. Так же, как и гвоздики. Вероятно, они сначала отвезли ее куда-то, откуда она мне позвонила. И теперь книга у них. Они привезли Лену сюда только для того, чтобы заманить нас в западню.

Но они оказались трусами, пара выстрелов из темноты — и они постыдно удрали.

Спичка в моей руке догорела. Злость вспыхнула с новой силой, я буквально задыхался от злости. Я сделал все, что мог. Но какой смысл произносить теперь эти слова? А может быть, я убил ее? Может быть, если бы я не пришел, она осталась бы жива?

Я думал: вот она лежит здесь мертвая, на древней заброшенной пирамиде. Она никогда больше не вернется в Ньюарк. Но в моем сознании, охваченном бешеной яростью, не осталось места для сожалений.

Потом под стрекотание невидимых цикад я начал постепенно приходить в себя и вспомнил выстрел на дороге. Вероятно, они стреляли в Веру. Это единственное объяснение. И это типично для них: убегая от меня, стрелять в невооруженную женщину.

Я вскочил. Этот новый повод для волнений придал мне удвоенную энергию. Теперь я уже ничего не мог сделать для Лены. Теперь я больше нужен Вере. Я спрыгнул на следующий виток, затем еще на два, перескочил через ров и побежал к Вере. Я без конца спотыкался и исколол себе о кактусы все руки.

В голове никаких мыслей. Во мне клокотали ненависть и злоба. Больше не оставалось места ни для каких эмоций. Впереди на фоне неба показались эвкалипты, растущие на краю дороги. Я подбежал к ним. Верина машина стояла все на том же месте. Но Веры за рулем не было.

Задыхаясь от волнения, я закричал:

— Вера!

Из-за машины раздался ее голос. Я поспешил к ней. Она, присев на корточки, возилась с задним колесом. Гаечный ключ и другое колесо лежали на дороге рядом с ней. Она встала и подбежала ко мне.

— Когда они проезжали мимо, они выстрелили в машину. Прострелили камеру, чтобы задержать нас. Но я сменила колесо. Все готово.

— А с вами все в порядке?

— Да, да. Но эти крики, выстрелы?

Радость по поводу того, что Вера цела и невредима, несколько смягчила чувство ужаса от смерти Лены.

— Кто был в машине? — спросил я.

— Мальчишка. Юноша. Он был за рулем. Но там был еще кто-то. На заднем сиденье. Я только видела его шляпу. Больше ничего. Это он стрелял.

— Холлидей.

— А как Лена?

— Лена умерла. Она крикнула, чтобы предупредить меня. Спасла мою жизнь. Она бежала с горящей сигаретой, и они выстрелили в нее.

Теперь мой гнев был направлен на Холлидея. И зачем это я все время усложнял картину? Все было очень просто с самого начала. Дебора Бранд убежала от Холлидея. Она привела его за собой в Чичен-Ица. Он хотел забрать у нее детективный роман. Она не отдала его добровольно, и он убил ее.

А теперь он убил Лену.

Я снова перестал владеть собой и задрожал.

— Они убили ее, как собаку. Не дали возможности защищаться. Это моя вина. Это я виноват… я… я…

— Питер, — Вера взяла меня за руку. — Вы ни в чем не виноваты. Кто вы такой, чтобы спасти весь мир? Жанна д'Арк? Вы сделали все, что было в ваших силах. Вы рисковали собственной жизнью.

Но меня не покидали мысли о Лене. Она лежит сейчас там, в пустыне, распластавшись на проклятом кургане, одна, с розовой камелией вместо венка. Я сказал:

— Я должен вернуться к ней.

— Нет,— крикнула она. — Оставьте ее в покое.

Я побежал в сторону деревьев. Она побежала вслед за мной.

— Питер, вы совсем сошли с ума от всего пережитого. Что вы сможете сделать? Отвезти тело в полицию? Вы думаете, они вам поверят, когда вы принесете им ее тело и расскажете эту неправдоподобную историю? Оставьте ее, говорю я вам.

— Я не могу оставить ее там.

— Но она уже умерла. Это ужасно, но это так. Она как мой бедный старичок на кладбище. Он чувствует аромат лилий и тубероз? Нет. Пойдемте. — Она тащила меня к машине.

— Позже, когда мы вернемся в город, я позвоню из автомата, расскажу им, как ее найти, и они позаботятся о ее теле. Но сейчас не ходите к ней.

Она говорила довольно убедительно. Из ее слов я понял, что действую как шут. Я абсолютно ничего не мог достигнуть тем, что вернусь сейчас на место, где лежит Лена. И конечно, ничего хорошего не получится из того, что мы заявимся с нашей неправдоподобной историей в министерство иностранных дел, где всегда с подозрением относились к американцам.

И конечно, с этим делом ни в коем случае нельзя обращаться в местную полицию. Это выше их понимания.

Я чувствовал смертельную усталость, как будто пробежал по крайней мере десять миль. Но рассудок полностью вернулся ко мне. Я подобрал проколотое колесо и гаечный ключ, спрятал их в багажник и сел в машину рядом с Верой. По дороге я только краем уха прислушивался к ее голосу. Я знал, что она говорит только для того, чтобы как-нибудь отвлечь меня от моих мыслей. Но я был вполне спокоен, и я знал, что мне теперь делать.

Как только мы приедем в Мехико, я пойду к Холлидею и выведу его на чистую воду. Пришло время поменяться ролями. Теперь просто так, для развлечения, я буду охотником, а он — преследуемым.

— Питер, — прервал мои мысли ее голос.

— Да, Вера?

— Слушайте.

— Я слушаю.

— Они забрали у миссис Снуд эту книгу и все-таки хотели заманить нас в западню. Зачем?

— Чтобы убить нас.

— Нет. Если бы они хотели убить нас, почему они не убили меня, когда я была одна машине? Или вас, когда вы были на кургане? Или раньше в монастыре? Дело совсем в другом. Очевидно, даже с книгой в руках они еще не получили всего, что им нужно. Есть что-то еще.

— Еще?

— Они думают, что вы что-то знаете. Вот почему они хотели заманить вас на пирамиду и заставить вас все рассказать им. Подумайте, Питер, вы уверены, что эта Дебора Бранд больше ничего вам не давала и ничего не сказала?

— Абсолютно уверен.

— Подумайте хорошенько. Расскажите мне все. Начните с самого начала. Все. Мы постараемся догадаться.

Это все-таки было какое-то занятие. Это хоть немного отвлечет меня от мысли о том, что я хочу убить Холлидея. Когда мы проезжали по темным пригородам, я старался восстановить в памяти все, что Дебора сказала мне, начиная с того, как она села ко мне в машину у юкатанского отеля, как она натирала мне спину, и до того, как провела ночь у меня в комнате перед своей последней прогулкой на сенот.