Побег от прошлого

– Ты так уверен в успехе, - неодобрительно замечаю я. – Не беспокоишься, что он начнет подозревать тебя еще больше?

– Нет, не беспокоюсь, - с чуть заметной улыбкой качает головой Эль. – Я знаю, как работает полиция. Не сомневайся, я выкручусь, как обычно.

– Давай-ка я поеду с тобой, - говорю я, потому что его беззаботный тон меня совсем не успокаивает, скорее уж наоборот. – Не нравится мне все же это…

В полицейском участке, несмотря на поздний час, яблоку негде упасть. Сотрудники носятся по коридорам из одного кабинета в другой, таская какие-то увесистые папки, постоянно переговариваясь о служебных делах. Кто-то сообщает, что привели новых свидетелей для допроса, кто-то требует, чтобы какой-то отчет завтра утром лежал на его столе, словом, не штаб по борьбе с преступностью, а какой-то пчелиный улей или же муравейник, в котором без конца копошатся.

Впрочем, как и ожидалось, в кабинете Миками Теру нет никого, кроме него самого. И там такая тихая и умиротворенная атмосфера, словно беспорядок и балаган снаружи вовсе не касаются этой священной территории. Сам Миками сидит за столом и что-то бойко строчит на листе бумаги, то ли пишет что-то свое, то ли переписывает какой-то отчет «на чистовую», не знаю. Завидев нас, он тут же откладывает в сторону все свои дела.

– Очень хорошо, что пришли так быстро, - говорит он. – Хотелось бы задать вам несколько вопросов, сами понимаете, дело непростое.

– А почему, вы думаете, я здесь? – пожимает плечами Эль.

В результате меня еще и выставляют из кабинета, аргументировав это тем, что присутствовать при допросе посторонним нельзя. Я возмущена до крайности, но отлично понимаю необходимость подобных мер, и поэтому держу свое недовольство при себе. Сидение в коридоре и попытка вслушивания в разговор, происходящий в кабинете, с треском проваливается. По ходу тут звуконепроницаемые стены, так что неудивительно, что там внутри была такая тишина.

В напряженном ожидании проходит почти полчаса. Я сижу на стуле возле двери в кабинет, пью дешевый кофе, купленный в автомате, и грызу ногти. И ведь не сказать, что я так уж сомневаюсь в способностях Эля запудривать мозги собеседнику – еще бы я в них сомневалась! – но ожидание того, что вот-вот произойдет что-то ужасное, никак не желает оставить меня. Но, в то же время, Миками Теру никак не похож на человека, которого можно легко сбить с панталыку. Стоит только вспомнить тот раз, когда он допрашивал меня в «Золотых листьях», как по спине бежит холодок.

Когда ногти объедены до корней, а из-под их жалких остатков по капельке сочится кровь, мимо меня внезапно проносится какой-то полицейский с коробочкой в руках и без стука залетает в кабинет Миками. Я лениво отмечаю, что, скорее всего он явно получит выговор от главного следователя за эту выходку, но не тут-то было. Вместо этого он и Миками выходят в коридор и, начисто игнорируя меня, словно я предмет мебели, начинают обсуждать свои проблемы. Причем, на лице Миками такая степень заинтересованности, какая бывает у охотника, который вот-вот ухватит за хвост свою добычу.

– Волос, говоришь? – спрашивает он, наседая на младшего коллегу. – Выяснили, чей? Какой длины? Возможна ли идентификация по ДНК?

– Да, сэр, - кивает полицейский. – Волос определенно женский, пробиваем по базе. Нашли на спинке сидения водителя в той самой машине. Не могу сказать многого, но его обладательница определенно брюнетка с длинными волосами. Определенно, азиатка.

Я удивленно выпучиваю глаза и вслушиваюсь в каждое их слово.

«Женщина… Азиатка… – мысленно повторяю я. – Брюнетка с длинными волосами… Мисора Наоми? Ничего не понимаю… Уверена, речь идет о ней… У Киоко волосы были короткие, так что это не может быть ее волос. Что же получается? У дома Эля найдена машина с его отпечатками пальцев на ключе и с волосами Наоми на сидении водителя? Она-то тут при чем?»

И только спустя несколько минут, когда изрядно озадаченный свежими новостями Миками приказывает младшему служащему продолжать анализ ДНК и немедля сообщить ему, когда будут результаты, после чего удаляется в свой кабинет, до меня доходит, в чем заключается план Бейонда. Он вовсе не собирался вешать свою вину на Эля, заставив его отдуваться за чужие прегрешения, совсем нет. Он опять просто игрался, с целью заставить брата, ну и меня заодно, нервничать. А на самом деле пытался подтасовать все так, чтобы подставить Наоми, словно за рулем сидела она и сейчас подогнала к дому Эля машину, чтобы, в свою очередь подставить его. Лихо!

Очень скоро дверь кабинета снова открывается, и выходит уже Эль, все такой же невозмутимый, как и до этого, а за ним выходит и Миками, кажется, недовольный итогами разговора.

– Не покидайте город, - говорит он Элю, сверля его тяжелым взглядом. – Возможно, мне еще придется задать вам несколько вопросов. В конце концов, на ключе были ваши отпечатки.

– Я, кажется, уже сказал, что этот ключ вообще не от этой машины, - возражает Эль. – Он от одной из машин Ватари, уж поверьте мне. А если у вас есть что спросить, спрашивайте сейчас. Я не намерен буду забивать голову вашим расследованием во время выпускных экзаменов.

Его последнее замечание звучит настолько нелепо, что я кое-как удерживаюсь от смеха. Уж о чем Эль никогда не переживал, так это о своей учебе, поэтому для сведущего человека вроде меня его возмущение звучит, мягко говоря, фальшиво. Но Миками, который явно не вникал в его личное дело, к таковым не относится, а потому только недовольно кривится, видимо, не зная, что сказать.

– Если в чем-то сомневаетесь, можете проверить меня на детекторе лжи, - предлагает Эль, и уже не только Миками, но и я удивленно на него вытаращиваюсь.

Потому что одно дело – допрос, и совсем другое – машина, фиксирующая все изменения в человеческом организме. Нет, я, конечно слышала, что обмануть ее можно, но для этого нужна солидная практика и идеальный контроль над своим телом. И Эль может? Хотя, чему я, собственно, удивляюсь, если уж он, будучи девятилетним мальчишкой, водил за нос ищеек из Скотланд-Ярда?

Недовольно вздохнув, что явно не предвещает ничего хорошего, Миками все же отпускает нас на все четыре стороны, сказав, что «не смеет больше нас задерживать».

– Дело плохо, - негромко, чтобы никто, кроме меня, его не услышал, говорит Эль, - он непременно посадит кого-нибудь нам на хвост.

– Ты ведь говорил, что после разговора с тобой, он перестанет тебя подозревать, - с упреком напоминаю я. – А в результате, как я и говорила, начал подозревать еще больше.

– Он перестанет, - спокойно возражает он. – Не думаю, что слежка продлится долго. Пару дней от силы. Если вести себя естественно, как положено студенту-отличнику, то подозрения будут сняты, верь мне.