Побег с Лазурного берега

Анабелла убила ее отца и завладела деньгами, причитающимися Лизе. Ну и что с того? Возможно, когда-нибудь, через несколько лет, она навестит мачеху и предъявит ей счет. Но возможно, что и не навестит и не предъявит. Нет смысла обращаться в полицию или прокуратуру, ведь у Анабеллы и «мэтра Барни» везде имеются свои люди, за деньги готовые на все.

К воротам клиники подъезжали дорогие автомобили – «Роллс-Ройсы», «Линкольны», «Бентли», «Майбахи». Родственники и друзья богатых и знаменитых пациентов, прослышав о пожаре, отправились в путь, чтобы узнать, что произошло с дорогими их сердцу (или ненавистными) пациентами.

Решение начать новую жизнь и забыть обо всем, что с ней произошло, далось Лизе легко. На душе сделалось покойно и тепло, однако девушка ощутила неимоверный голод. Как она намерена зарабатывать себе на пропитание? За счет каких средств жить? Чем заниматься?

Раньше ей не приходилось ломать голову над такими пустяками. Но «раньше» осталось в прошлом. Отныне она – не дочь великого художника и наследница миллионов, а... а просто девушка по имени Лиза, у которой нет ни фамилии, ни гроша за душой, а имеется только непоколебимая уверенность в том, что все будет хорошо.

Лиза заметила длинный черный лимузин, из которого вышли пожилой господин в кардигане и фланелевых брюках и дама, укутанная в серебристое манто. Они направились к клинике, а их шофер, в униформе и фуражке, остался около лимузина. Вдруг раздался истошный крик дамы в манто:

– Вот и моя дорогая свекровь! Антуан, ну что же вы там стоите, как истукан! Помогите нам!

Шофер, услышав призыв хозяйки, бросился на помощь трясущейся седой даме в прожженной ночной рубашке. Не теряя времени, Лиза нырнула в салон лимузина – шофер не запер его.

Там было тепло и уютно. Лиза схватила короткую шубку из соболя, которую дама привезла для своей свекрови, и надела ее. Для свекрови девушка оставила одеяло, полученное от полицейского. Там же нашлись и туфли, правда, на размер больше, чем требовались Лизе, но выбирать не приходилось.

Затем девушка открыла бар и запихнула в рот несколько шоколадных конфет, запив их коньяком прямо из горлышка бутылки. Там же она обнаружила толстую пачку франков, платиновое кольцо с большим квадратным бриллиантом нежно-розового цвета и несколько кредитных карточек. Поколебавшись всего секунду (на долгие угрызения совести у нее не было времени), Лиза схватила банкноты и запихнула их в карман шубки. Кольцо и кредитки она брать не стала, но прихватила визитную карточку. «Гастон Беранже, адвокат по налоговому праву» – значилось на ней, а также адрес в Ницце. Как только она разбогатеет, то компенсирует месье Беранже взятую в долг сумму и соболиную шубку. Но сейчас, тут Лиза не сомневалась, они были ей гораздо нужнее, чем адвокату или его старенькой мамаше.

Девушка выскользнула из теплого салона лимузина и скрылась в темноте. Притаившись метрах в двадцати, она увидела, как шофер и адвокат, бережно держа за руку старую даму, подвели ее к автомобилю и открыли дверцу. Через секунду окрестности прорезал вопль мадам:

– Моя шуба из русского соболя! Ее украли! Антуан, как вы посмели оставить дверь открытой? Гастон, немедленно уволь этого идиота!

Адвокат принялся увещевать бившуюся в истерике супругу, для которой, похоже, потеря соболиной шубы была куда более сильным ударом, чем пожар в клинике. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, Лиза заспешила к шоссе. Ей повезло – она поймала такси, которое доставило ее в Ниццу к отелю «Эллингтон». Во время поездки Лиза украдкой пересчитала банковские билеты, украденные... вернее, позаимствованные у адвоката Гастона Беранже. Без малого две тысячи франков! На первое время хватит.

Она сняла одноместный номер и, заказав обильный ужин, приняла горячую ванну с ароматическими маслами. Лиза едва не заснула в ванне, так сильно она устала, и с трудом перебралась на застеленную накрахмаленным бельем кровать.

Глаза она открыла, когда часы показывали три четверти первого – ее сон длился четырнадцать часов. Зато чувствовала себя Лиза великолепно, нога уже практически не болела, только раны и ожоги саднили.

Позавтракав в номере, Лиза велела принести себе свежую прессу. На первых полосах местных газет сообщалось о пожаре в клинике профессора Геллендорфа. Погибшими числились семь человек: сам профессор, два врача, санитар, три пациента и та особа, которая подожгла клинику, – больная по имени Русалочка.

Жуя круассан с вишневым джемом и запивая его кофе со сливками, Лиза узнала, что, оказывается, является опасной сумасшедшей, склонной к пиромании, воровству и рукоприкладству. Покойный профессор Геллендорф описывался исключительно в восторженных тонах, и, просматривая панегирики в его честь, Лиза не нашла ни слова о подпольной лаборатории по производству наркотиков и о том, что профессор сажал на иглу своих пациентов.

Клиника сгорела почти полностью, были уничтожены и истории болезни пациентов, что сообщникам профессора было только на руку. Полиция не выражала никаких сомнений в том, что Русалочка погибла во время пожара, ею же самой и устроенном. Никто не скорбел по поводу ее смерти, газетные обозреватели находили, что это наилучший выход для «несчастной девицы», и сетовали на то, что прошедшей ночью была уничтожена одна из лучших французских клиник по лечению нервных расстройств.

В том же выпуске сообщалось, что вдова знаменитого художника Леона Кречета Анабелла, переполненная мрачными воспоминаниями, связанными с кончиной супруга, продала замок в Бертране шейху из Эмиратов (цена, по слухам, была заоблачная) и заявила о том, что переезжает в Париж.

Анабелла покидает место преступления... Неужели убийство, совершенное ею, так и останется безнаказанным? Лиза сделала над собой усилие и отложила газету. Какое ей дело до того, где теперь будет жить мачеха? Анабелла (как отец, как и мама) осталась в далеком прошлом.

Девушка задумалась о том, чем будет заниматься и каким образом станет зарабатывать на жизнь. Она училась в швейцарском интернате, разговаривает на пяти языках, разбирается в искусстве и страстно желает рисовать. Поможет ли это ей в новой жизни?

В той же газете она обнаружила несколько объявлений о том, что требуется горничная в отель, официантка в ресторан и сиделка для престарелого господина. Ей придется забыть о своих мечтах и начать с самого низа.

Но Лиза была согласна и на это. Она позвонила по первому из указанных номеров и напала на управляющего крупного отеля. Тот заявил, что она может прийти на собеседование, которое состоится через два дня.

Положив трубку, Лиза вздохнула. Она решила начать новую жизнь, но документов у нее нет. Те, что у нее были, остались у Анабеллы, да они и недействительны уже, ведь для всего мира Лиза Кречет умерла. А чтобы наняться на работу в отель, ей требуется паспорт. А кроме того, рекомендации и, возможно, какие-то другие бумаги. Где она их возьмет?

Не может же она прийти в полицию и заявить: «Я та самая Русалочка, которую вы подозреваете в поджоге клиники профессора Геллендорфа, но мое настоящее имя – Лиза Кречет. Что, я умерла, и даже могила моя имеется? Ничего страшного, это досадное недоразумение. И кстати, моя мачеха Анабелла отравила моего отца!»

М-да-а-а... Начать новую жизнь, оказывается, не так-то просто. Деньги у Лизы пока есть, но ведь когда-то закончатся и они. Раньше девушка не задумывалась о подобной ерунде, но ведь теперь-то она – не дочь богатого художника, чьи картины продаются на всемирно известных аукционах. Похоже, как была она последние несколько месяцев безымянной, всеми брошенной Русалочкой, так ею и осталась.

Поддавшись меланхолии, Лиза решила съездить в Бертран – навестить могилу отца, мамы и... и свою собственную. В конце концов, не каждому выпадает дважды умереть еще до того, как исполнится двадцать!