Поцеловать первого встречного

Верхняя одежда с меня торопливо снимается и поцелуи смещаются ниже, точечными касаниями вырывая из лёгких протяжные стоны. Выныриваю на поверхность всего на мгновение, чтобы сипло напомнить:

— Я так и не услышала ответа…

Бретельки корсета спадают с плеч, а ключицу обжигают новая волна ласки.

— Это не ответ…

Нащупывается молния сбоку. Шнуровка спереди декоративная, чисто для красоты.

— Всё ещё не ответ…

Собачка скользит вверх, но замирает на полпути. Эм, да есть такое. Она уже в магазине заедать начинала.

— Видишь, сама судьба говорит, что ты увиливаешь от ответа…

По комнате разносится треск ниток. Разодрал. В мясо. Офигеть. Совсем же новое было.

— Каминских. Просто заткнись, ладно? — встречаюсь с затянутым поволокой взглядом Геры и забываю обо всём. Согласна, плевать на тряпку.

— Молчу.

— Руки подними.

Покорно подчиняюсь и оказываюсь раздета. Июньский ночной ветерок из открытого окна приятно холодит кожу. Недолго, почти сразу оказываюсь прижата к разгорячённому мужскому торсу и подхвачена под бёдра.

Снова оказываюсь на кровати и снова под ним, но теперь… теперь всё, на что хватает сил — это сминать в зажатых кулаках простынь и кусать губы, чтобы не стонать в голос. Пока язык и зубы попеременно ласкают ходящую ходуном грудь, его рука спускается по дрожащему животу, находит пуговицу и скользит под джинсы, туда, где давно жарко и от нетерпения пульсирует.

Без рофла, я такого вайба[2] не ловила целую вечность. Каждая клеточка дико истосковалась от одиночества, впитывая ласку с прожорливостью забытого всеми на подоконнике кактуса. Система запасливого хомячка. Вдруг нескоро снова снизойдёт благодать, поэтому надо брать от ситуации всё.

О-о-о… Интересно, долгая практика со струнным инструментом и та ловкость, с которой сейчас так умело выключают мой мозг подступающие судороги удовольствия как-то связаны? Если да, у меня новая цель в жизни — хочу выйти замуж за скрипача, у них та-а-акие пальцы…

Надо спросить…

— Мне всё ещё нельзя говорить? — что с голосом? Откуда хрип предсмертной агонии?

А нет, всё нормально. Это не агония, это по-другому называется. Мышцы и низ живота наливаются тягучей, безумно приятной тяжестью, но в самый сладкий миг всё заканчивается. Наглейший облом, я требую сатисфакцию!

Лицо Геры снова оказывается напротив, жалея мои раскусанные губы долгим поцелуем.

— Нет. Мне больше нравится, когда ты стонешь, а не болтаешь.

— Ну и ладно. Значит, минет не предлагаю. Вертайся на место быстро, ты там ещё не закончил.

Ля, смеётся. Смешно ему. Правда это не мешает ему попутно стягивать с меня джинсы и последнюю мешающуюся детальку. Это я всё-таки удачно сегодня надела новенькие труселя. Как знала. Хорошая Софочка, умная Софочка, дога…

Ваааааа-у, полегче!

Упускаю момент, когда не я одна остаюсь в неглиже. Ух, а там всё как надо. Да везде всё как надо и готово к полномасштабной атаке. Ужасно хочется наследить на этих манящих кубиках, можно даже озорства ради куснуть, но в моей позе хулиганить не очень удобно. Ничего, ещё дорвём… А-а-а…

Упускаю момент, когда презерватив не только достаётся, но и надевается куда следует. Зато самый важный момент пропустить сложно. Ноги разбегаются в разные стороны и всё тело пронзает приятной истомой.

Немного некомфортно лишь на первых секундах, но Михей, кажется, не забыл про моё длительное воздержание, делая всё максимально осторожно. Зато, едва пообвыкнув на новом месте и давая привыкнуть к себе, наращивает обороты. Звёздочки перед глазами тухнут и загораются сверхновыми сияющими кружочками.

А-а-а-ба-л-де-ть…

Моим ляжкам грозят синяки, настолько в них впиваются, усиливая напор и ускоряясь. Толчок, ещё, ещё, и снова… Спинка кровати, падла такая, начинает ходить ходуном, паля наши невинные шалости.

— Пять сек, — извернувшись, пропихиваю между изголовьем и стеной подушку. Я без комплексов, но оповещать дом о том, что по соседству свершается акт греховодничества не хочется. Мы ж не некоторые. — Ну вот, другое дело.

— Не торопись, — Михеев тормозит меня за оттопыривающийся зад, веля остаться на коленях и… продолжаем уже так. Твою накусь-выкусь… Приходится вцепляться в то самое изголовье и кусать теперь уже свои руки, чтобы не кричать в голос.

Поцелуи по коже, доводящие до безумия, блуждающие между ног ловкие мужские пальцы, от которых рассудок плавится как сыр в духовке, непередаваемое ощущение наполненности и сумасшедший темп, чередующийся с недолгими перерывами, чтобы не закончить слишком быстро… это слишком. Я уже забыла, что это такое.

Несколько раз оказываюсь на грани, но заветную разрядку с финальным протяжным стоном получаю лишь когда мне благосклонно это позволяют. Чума-а-а-а. Либо я слишком неискушенная, либо кое-кто трахается как бог.

Отходняк долгий. Фиг знает сколько просто лежу, уткнувшись мордой в смятую простыню, насквозь пропитанную запахом пота и недавнего секса. Пытаюсь отдышаться и жду, когда хоть немного утихнет пробивающая каждое нервное окончание мелкая дрожь.

Гера рядом, слышу его сердцебиение, но не… чувствую его. В смысле, тактильность нулевая. Специально или нарочно? Он молчит, молчу и я. Сложный момент. Сложные отношения. Сложные мы.

Решаю помочь обоим и когда чувствую, что могу хоть сколько-то уверенно стоять на своих двоих, принимаю сидячую позу. Вау, вертолётики полетели… Так, вертолётики, вы видели мои трусы?

— Далеко собралась? — тормозят меня. Ну ёлы-палы. Мог бы сделать вид, что уснул. Всем было бы проще.

— Если скажу, в туалет — отмазка засчитается? — задумчиво почёсывая затылок ищу, но не могу найти вообще никакой своей одежды. Ау, харе в прятки играть, выходите. Голой же пойду.

— А если без отмазки?

— Избавляю нас от стандартной послесексовой неловкости. Не благодари.

— Что за неловкость?

— Когда приходит пора выпроводить девушку, но не знаешь, как вежливо ей об этом намекнуть.

— Ты вроде хотела получить ответ.

— Уже получила. Перепихон по блату тоже вариант. Надумаешь повторить, зови, — ага, а вот и джинсы. Попались. Блин, чё так далеко? Не могли переползти поближе? Неохотно лезу через всю постель, пытаясь дотянуться до них, но меня сгребают под талию и насильно укладывают рядом с собой. На этот раз так, чтобы мы видели друг друга. Зачем? — Давай опустим всю эту шелуху. Я всё поняла, претензий не имею.