Поцелуй чернокнижника

Эта мысль наполнила ее внезапным страхом.

Сегодня они должны были продолжить путь. Им придется оставить после себя надежное, безопасное, сухое укрытие, проточную воду — горячую, проточную воду — теплую, удобные кровати и обилие припасов и свежей еды. Это место могло бы стать идеальным. Но оно было не их. Оно принадлежало Меррику.

В памяти всплыл прошлый вечер — пугающе четкие воспоминания о том, как Меррик ворвался в ванную, когда она была совершенно обнажена и полностью открыта его завораживающему цитриновому взгляду. И, несмотря ни на что, она не испугалась.

Ну, быть может, немного, но под страхом бурлило другое: волнение, желание.

Адалин знала — любая благоразумная женщина оттолкнула бы его, закричала, схватилась за оружие. Она была почти уверена, что стоило ей попросить, и он бы ушел.

Но она не сделала этого.

Она осталась стоять, чувствуя, как его жадный взгляд скользит по ее телу, как он сокращает между ними расстояние и протягивает руку. Это простое касание его пальцев к ее плечу пронеслось по ее телу, как разряд электричества, оживив ее, заставив ее нутро пульсировать и наполниться жаром, от которого перехватило дыхание..

И она захотела большего.

Не имело значения, что он был незнакомцем. В тот момент важно было только одно — она хотела. Каждой частичкой себя она хотела его.

Она сопротивлялась. И не была уверена, делала ли это из привычки или потому, что знала — утром он отошлет их прочь. Ее воля держалась дольше, чем она ожидала. Но он был таким чертовски сексуальным, таким напористым — даже с его способностью быть резким, когда хотел — и в конце концов, что плохого в небольшом удовольствии между двумя взрослыми по обоюдному согласию?

Даже после того, как она попросила его уйти — настолько мягко, насколько осмелилась, — она знала: если бы захотела, могла бы остановить его или, наоборот, поддаться желанию.

Если бы не свечи.

Сначала она подумала, что ей это приснилось. Все происходящее казалось нереальным: уединенный, обветшалый особняк, который внутри был словно нетронут временем, горячая вода, она сама, стоящая обнаженной перед загадочным мужчиной, которого желала, совершенно не думая о собственной безопасности. Внезапно вспыхнувшие свечи, должно быть, были игрой ее воображения, дополняющего фантазию, в которой она оказалась.

Но тепло живого огня намекало: все это было на самом деле.

Этому должно было быть объяснение. Может быть, она сама зажгла больше двух свечей и забыла об этом? Врачи предупреждали: потеря памяти — обычный симптом ее болезни.

Возможно, ее встреча с Мерриком никогда не происходила, и ей просто приснился необычайно яркий сон после холодной ванны, чистки зубов и возвращения в кровать.

Но это казалось таким настоящим.

Очередной раскат грома вырвал ее из мыслей.

Пора уходить.

Живот сжался от голода. Она надеялась, что Меррик будет достаточно великодушен, чтобы предложить еще что-нибудь поесть перед дорогой в шторм.

Вздохнув, Адалин села, перекинув ноги через край кровати.

— Дэнни, пора вставать. Мы не хотим злоупотреблять гостеприимством и злить хозяина, — позвала она.

Ответа не последовало. Ни движения, ни даже сонного ворчания.

Обернувшись, Адалин потянулась, чтобы потрясти брата за плечо.

— Дэн… — начала она, и замерла.

Его не было.

— Дэнни? — позвала она, быстро оглядывая комнату.

Его нигде не было. Он не рылся в высоком темном шкафу у стены, не стоял у двери, не выглядывал в окно, не сидел на полу. Лишь его тревожный рюкзак стоял на полу.

К нарастающей тревоге добавилась вспышка раздражения, но она быстро подавила оба чувства.

Мы в порядке. С Дэнни все в порядке.

Это первый раз за долгое время, когда мы почувствовали себя в безопасности и комфорте, и он просто… просто немного расслабился. Он всего лишь ребенок

Но ему все равно нужно было помнить. Как бы ей ни ненавистно было быть строгой с ним — она не сможет быть рядом всегда, а ему нужно оставаться настороже. Даже если кажется, что все безопасно. Меррик был чужаком, а люди часто скрывают свою истинную суть — чем он лучше? Это не значит, что он псих или убийца… но и не значит, что это не так.

О, прекрасно, Адалин. Теперь ты начинаешь рассуждать здраво, после того как позволила ему глазеть на себя нагишом. Отличная работа.

Сев на край кровати, Адалинд схватила ботинки и натянула их на ноги, быстро зашнуровав. Потом встала, закинула их тревожные рюкзаки на плечи — по одному на каждое — и вышла из комнаты на поиски брата.

Пока она шла по коридору к винтовой лестнице, ее взгляд скользнул в сторону пустой сейчас ванной комнаты, где ее сохнущая одежда висела на перекладине над ванной; придется забрать вещи после того, как она найдет Дэнни. Но она задержалась в дверном проеме, снова пытаясь подавить воспоминания о том, что произошло здесь.

Просто сон.

Это не могло быть реальным.

Она быстро спустилась. Внизу ее взгляд скользнул к входной двери — в окна по бокам ударяли тяжелые капли дождя.

Отворачиваясь, она резко остановилась.

Левое окно. Оно было целым.

Нахмурившись, Адалин медленно подошла ближе.

— Я же разбила его, — прошептала она.

Вот как они вошли — она разбила окно, просунула руку и отперла дверь.

Разве не так?

Она подняла руку и слегка постучала по стеклу, издав тихий звенящий звук ногтем.

Я не схожу с ума.

Она опустила взгляд.

На полу не было ни осколка битого стекла. Адалин прижала ладони к глазам, пока за веками не заплясали цветные блики. Когда она убрала руки, она снова посмотрела на окно; оно было все еще целым.

Не схожу с ума.

Из коридора в фойе донесся слабый смех, но, несомненно, это был смех Дэнни. Адалин последовала за звуком и голосами, которые следовали за ним, на кухню. Она замедлилась, когда достигла дверного проема, и наклонилась вперед, чтобы заглянуть в дверной проем. Дэнни и Меррик сидели за кухонным столом, делясь крекерами и арахисовым маслом.