Поцелуй гадюки

Сатир открыл дверь хижины – необработанный полог из шкуры, висящей на деревянных колышках – и пригласил молодого человека войти. Арвин ступил внутрь и тут же ощутил прилив возбуждения, увидев, наконец, цель своих поисков.

Глисена лежала на шкуре возле ямы с огнём. Взгляд её был устремлён в потолок, руки покоились на огромном животе, длинные волосы были влажными от пота. Даже сквозь запах дыма Арвин уловил болезненный смрад; над головой женщины лениво кружила муха. На Глисене по-прежнему было то самое платье, в котором Нанет телепортировала её из дворца; зимний плащ и сапоги лежали у дальней стены. Сквозь ткань платья Арвин увидел, как шевелится огромный живот Глисены: ребёнок бил ножками. Девушка издала слабый стон.

По крайней мере, мать и дитя живы.

Казалось бы, Арвин должен был испытать восторг. Но вместо этого его осаждала печаль и дурные предчувствия.

Сатир хлопнул псиона по плечу.

– Лечи её.

Арвин приблизился к девушке. Присев на колени рядом, он заметил, что парящий над ней предмет вовсе никакая не муха, а маленький чёрно-белый камень овальной формы. Мужчина не сомневался, что камень был магическим. Возможно, именно он не давал чародеям обнаружить Глисену. Арвин удержался от того, чтобы схватить парящий предмет; это могло вызвать подозрения сатира.

Арвин медленно развернул лицо женщины к себе. Её кожа была горячей.

– Глисена? – произнёс он. – Ты меня слышишь?

Девушка моргнула и попыталась сфокусировать взгляд.

– Дметрио?

Мужчина стиснул зубы. Дметрио Экстаминос вышвырнул несчастную, словно гнилое яблоко. Ему хотелось сказать всю правду, что Дметрио последнее существо, которое здесь можно было бы ожидать, и что скоро он отправится в Хлондет, даже не вспомнив о ней. Но вряд ли такая правда сейчас пойдёт ей на пользу.

– Нет, – тихо ответил псион. – Это не Дметрио.

Он обернулся в сторону сатира. Тот стоял у двери, отвечая нахмуренным взглядом и держа в руках свисток.

– Меня послала Нанет, – сказал Арвин чуть громче.

– Где… она? – слабо спросила Глисена. – Почему не пришла?

Арвин не ответил.

Наконец, взгляд Глисены нашёл Арвина, и её глаза наполнились тревогой.

– Ваше лицо, – прошептала девушка, – оно в крови.

На это у Арвина был ответ.

– Произошло недоразумение, – сказал он, оглядываясь на сатира. – Они не узнали меня. А теперь успокойся. Я должен осмотреть тебя.

Он принялся осматривать Глисену, стараясь подражать лекарю, вспоминая, как в приюте жрецы осматривали детей в лазарете. Мужчина поднёс палец к её горлу, нащупав пульс; осмотрел глаза; понюхал её несвежее дыхание. Затем приложил тыльную сторону кисти к её лбу, проверяя, насколько сильный у девушки жар.

– Когда ты видела Нанет в последний раз? – спросил он.

– В ночь моего… побега, – ответила Глисена. – Она привела меня сюда.

 Арвин поднял её руки, надавливая на ногти, будто проверял их цвет. На пальцах девушки не было украшений, кольцо телепортации отсутствовало. Должно быть, его забрала Нанет, чтобы Глисена не смогла покинуть лагерь.

Глисена с тревогой глянула на Арвина.

– Разве должно так болеть? Нанет сказала, что ребёнок родится вскоре после заклинания. Но прошло уже больше… декады. А он так и не вышел. Думаете, он мог… – слова девушки застряли в горле, руки стиснули живот. В краешках глаз блеснули слёзы и заструились по щекам.

Арвин вытер слёзы.

– Я проверю, – сказал он.

Мужчина положил руки на выпуклый живот Глисены. Кожа под ладонями была натянута как барабан. Неужели с ребёнком что-то не так? Возможно, есть способ проверить это… а заодно узнать, что затевают сатиры.

– Сейчас я наложу заклинание, – обратился Арвин к сатиру. – Оно покажет, что вызвало лихорадку.

Какое-то время сатир подозрительно глядел на Арвина, затем поднёс к губам свисток.

– Ладно. Но помни, если со мной что-то случится, другие тебя убьют.

Псион кивнул. Он обратился мыслями внутрь себя, пробуждая силовые точки в основании черепа и горле. Когда сила пробудилась, из третьего глаза взметнулись искры, мгновенно затеняя видимость. Разум псиона заполонил гомон мыслей тех, кто находился в хижине. Мысли Глисены были наполнены беспокойством – она боялась за свою жизнь и за жизнь ребёнка. Также она отчаянно цеплялась за надежду, что Дметрио придёт за ней. Нанет же обещала сказать Дметрио о её местонахождении. Что его задержало? Может, с ним что-нибудь случилось? Может, он…

Не в силах слушать это дальше, Арвин сосредоточился на мыслях сатира.

Сатир, чьё имя оказалось Тэйрон, не верил в россказни Арвина. Нанет его предупреждала, что один из людей барона может прийти и попытаться забрать Глисену домой. Человек барона может даже упомянуть о Нанет в попытке обмануть сатиров, чтобы увести Глисену. Именно так и сделал этот человек.

Но вдруг он действительно владеет целебной магией, как утверждает?! Если он и вправду человек барона, он захочет вылечить Глисену; похищать мёртвую самку нет смысла. Было важно, чтобы Глисена оставалась жива. Нанет обещала сатирам щедрую награду, если они присмотрят за самкой несколько дней. И когда Нанет вернётся за самкой, его клан потребует обещанное.

Что касается человека, что ж, как только он вылечит баронскую дочь, Тэйрон его убьёт. Один сигнал свистка и человек провалится в сон. А там уже и горло нетрудно перерезать.

Встревоженный недобрыми мыслями сатира, Арвин покинул его разум; он сомневался, что сможет узнать ещё что-то новое. Действие чар должно было скоро кончиться, и псион поспешил обратить разум к третьему источнику мыслей в хижине: нерождённому ребёнку. Сосредоточившись, он заставил мысли Глисены и Тэйрона отойти на второй план, и почувствовал… ярость.

Кипящую, невразумительную, всепожирающую ярость.

Мысли ребёнка врезались в разум Арвина, словно его по голове ударили молотом. Выпусти! рычал голос, глухой и лишённый всякой человечности, напоминающий бездонную пропасть. Освободи меня! Существо в утробе начало лягаться ногами, пятки и кулаки молотили по животу Глисены изнутри, заставляя руки Арвина подпрыгивать. Выпусти меня!

Арвин в ужасе отдёрнул руку и прервал чары. Он дико уставился на Глисену.

Тот, кто сидел внутри, не был человеком.

Даже не был юань-ти.

Нанет подменила в матке Глисены нерождённого ребёнка на нечто… иное.

От этой мысли Арвину стало дурно. Это было ещё более жестоко, чем то, что сделала с ним Зелия. В этот раз жертвой стало невинное дитя. Только теперь на его месте было нечто вовсе не невинное, и совсем не дитя.

– Что-то… не так? – спросила Глисена дрожащим голосом.

Арвин запоздало состроил умную мину.

– Пока не могу сказать, – ответил он. Затем, доверившись интуиции, добавил, – Надо тебя осмотреть.