Поцелуй небо

Его глаза сверкают озорством, говоря мне, что именно это он и сделал.

— Мне нужны твои безупречные советы по моде, дорогая. Белая или голубая?

Но мне это нравится больше, чем он думает. Я чувствую себя комфортно и нормально. Делиться пространством. Делиться друг с другом. Я хочу просыпаться и быть женщиной, которая выбирает, какой цвет ему надеть на день, и я хочу, чтобы он был мужчиной, который выбирает, в какой позе мы будет заниматься любовью ночью.

— Белый, — легко отвечаю я. — Ты мне нравишься в белом.

— Ну значит синяя, — непринужденно отвечает он.

Я свирепо смотрю на него, а его взгляд буравит моё тело, дразня меня ещё больше. Он любит приводить меня в бешенстве. Он кладет синюю рубашку на стол и снимает с вешалки белую.

— Над чем ты сегодня работаешь? — спрашиваю я, направляясь к двери, моя сумочка висит на предплечье.

— Над моим предложением для Cobalt Inc., — отвечает он. — Члены совета директоров одобрили его сегодня утром. Оно вступит в силу в течение следующих нескольких месяцев.

Он до сих пор не раскрыл, что он делает с компанией.

Я думаю, он просто хочет удивить меня.

Я выскользнула в прихожую, одетая в темно-фиолетовое платье с баской. Прежде чем я успеваю спуститься вниз по лестнице, Скотт поднимается по ней. Его уродливые серые глаза впиваются в мои. Действительно, какая бы часть его личности ни была прилично симпатичной или сексуальной, она вдруг стала гнилой, как гнилое серное болото.

— Роуз, как дела? — сердечно спрашивает он.

— Блестяще, — говорю я. — Как всегда.

Ну а что? Я никогда не утверждала, что я скромная.

— Конечно. Ты член Менсы(Менса — крупнейшая, старейшая и самая известная организация для людей с высоким коэффициентом интеллекта) ты закончила школу будучи в топе первых своего класса, и ты знаешь случайные факты, которые никого не волнуют.

Придурок.

Он сверкает яркой улыбкой.

А вот и почему у меня не будет детей. Прости, Коннор. Мои яичники только что засохли и умерли.

Прежде чем я успеваю парировать что-то более неприятное, он спрашивает: — Где твое ожерелье?

Я хмурюсь, и мое сердце подпрыгивает от страха. Неужели я его потеряла? Я быстро ощупываю грудь и расслабляюсь, когда мои пальцы находят гладкий бриллиантовый кулон. Я даже опускаю взгляд вниз, чтобы проверить. Тонкая цепочка все ещё застегнута.

Теперь он просто пытается бессмысленно раздражать меня.

— Иди беси кого-нибудь другого, — огрызаюсь я. — Желательно, чтобы это был кто-то из другой вселенной. Может быть, ты воссоединишься со своими предками.

Я пытаюсь протиснуться мимо него, но он шагает в сторону и загораживает мне путь.

— Я говорил о другом твоем ожерелье. То, в котором больше одного бриллианта.

— У меня много бриллиантовых ожерелий, Скотт, — отвечаю я, не понимая, насколько стервозно и высокомерно я звучу, пока не становится слишком поздно.

— Не так много бриллиантов, — говорит он, делая шаг ближе ко мне. — Внутри у него кожа.

И затем он отходит влево, засовывает руки в карманы и уходит.

Я застыла на месте, слишком ошеломлённая, чтобы спустить ногу на лестницу.

Он говорил о моем ошейнике. Мой бриллиантовый ошейник.

О том, который я надеваю только во время секса.

И у меня никогда не было секса вне спальни или где-либо, где камеры могут снимать.

Что-то не так.

Я чувствую это глубоко в своем нутре.

Ужас, смешанный с паранойей, тошнотворное сочетание, несет мои ноги вниз. Я работаю на автопилоте, пытаясь избавиться от слов Скотта и продолжить свою повседневную рутину.

Завтрак. Ванильный йогурт с клубникой и гранолой, а затем я отправляюсь в Нью-Йорк, чтобы представить себя новым сотрудникам Calloway Couture.

Мои каблуки стучат по твердому дереву, делая решительные шаги. Две ступеньки вниз, и я останавливаюсь, тревожные мысли закрадываются снова, несмотря на то, что я срочно пытаюсь отмахнуться от них.

Какого хрена ты делаешь, Роуз? Если Скотт что-то знает, мне нужно ему противостоять. Или поговорить с Коннором. Я почти поворачиваюсь, но слышу звук телевизора из гостиной внизу. Еще две ступеньки вниз, и голос становится различимым.

— ...главная новость. Еще одна девушка из Кэллоуэйев в центре скандала, — говорит ведущий новостей. — На этот раз есть законные доказательства.

Дэйзи.

Что-то случилось с Дэйзи.

Я иду торопливо, быстро достигая нижней ступеньки лестницы. Лорен, Райк, Лили и Дэйзи сидят на диване вместе, спиной ко мне. Они смотрят телевизор над камином, а я прохожу дальше в комнату, чтобы лучше увидеть, что показывают на экране.

— Вот черт, — говорит Райк, увидев меня первым.

Лорен быстро выхватывает пульт, и телевизор мерцает черным светом.

Я кладу руки на бедра и направляю свою враждебность на парня моей сестры.

— Мне не пять лет, Лорен, — огрызаюсь я. — Ты можешь включить новости.

Особенно если они о Дэйзи.

— Нет, — говорит Ло, нервно перебирая в руках пульт. — Лучше не надо.

Райк проводит пальцами по своим каштановым волосам — явный признак того, что он тоже волнуется.

Лили и Дэйзи прижались друг к другу на диване, прикрыв рты руками, и шепчутся. Я хмурюсь и осматриваю помещение в поисках Бена, Саванны или Бретта, но съемочной группы нигде не видно.

Это... странно.

И почему мои сестры ведут себя как сплетницы в моем присутствии?

Если только...

Я отказываюсь верить в то, что находится прямо у меня перед носом. Я пока не хочу принимать это.

Я топаю к Лорену, который сидит на диване, мои двенадцатисантиметровые каблуки никогда не подводят меня. Они держат мое тело в вертикальном положении, уверенной и чертовски готовой. Я пытаюсь выхватить пульт из его руки, но он крепко держит другой конец, как будто мы собираемся устроить перетягивание каната.