Поцелуй небо

— Грэг, это Коннор.

Его голос спокоен, даже если напряженная поза и жесткий взгляд говорят об обратном.

— Хорошо, я пытался дозвониться до тебя и Роуз. Полагаю, вы видели новости, — быстро говорит он, его гнев скрывается под его срочностью. — Я разговариваю по телефону со своими адвокатами и адвокатами Кобальтов. Мы просматриваем контракты, которые вы все подписали. Пока мы не сможем прийти к ясной картине происходящего, мне нужно, чтобы вы вывезли моих дочерей из этого таунхауса. Больше никаких камер.

Перевод: Принцессы Филадельфии отменены.

Ура. Сложно праздновать «больше нет Скотта», когда результат был достигнут за счет моего имени и имиджа. И тут меня словно ударяет молнией — Calloway Couture. Всё, ради чего я работала, может снова полететь к чертям. Это секс-видео может разрушить мою карьеру модельера.

И меня это волнует. Очень.

Меня мутит, будто меня сейчас стошнит. Думаю, меня может вырвать. Я держусь за живот, а Коннор кладет твёрдую руку мне на плечо, крепко сжимая, чтобы заверить меня, что он здесь, что всё наладится само собой.

Я пытаюсь в это поверить.

— Сегодня мы соберем вещи и уедем, — говорит Коннор моему отцу.

— Дайте мне знать, когда вы благополучно вернётесь в Принстон. Если там слишком много прессы вокруг дома, Вам всем нужно будет остановиться у нас в Вилланове.

— Конечно, — говорит Коннор. — Вы знаете, где Скотт?

— Понятия не имею, но отец Лорена уже на грани того, чтобы порвать ему задницу. Если честно, я бы очень хотел посмотреть на это, — мой отец может быть мягким, как лепесток цветка, в то время как Джонатан Хэйл — это шип. — Роуз рядом?

— Она на громкой связи.

— Роуз, — говорит мой отец, его голос становится мягким. — Милая, сколько юристов просмотрели контракт, прежде чем ты его подписала?

Все смотрят на меня, ожидая ответа. Я уже чувствую их осуждение. Я глажу Сэди, которая снова мурлычет. Она — мой единственный союзник.

— Только я, — говорю я.

— Что... блядь? — говорит Райк, у него отвисла челюсть.

Лорен стонет, откинувшись на спинку дивана, словно о него разбилась волна.

— Почему мы тебе доверились?

Коннор трет глаза и качает головой.

Лили выглядит оцепеневшей.

Лицо Дэйзи застыло.

— Я многократно посещала юридические курсы в Принстоне, — опровергаю я. — Я понимала каждый строку этого контракта.

Я всегда разделяла фатальный недостаток Ахиллеса. Гордыня. Чрезмерная гордость. Я не могла выглядеть слабой перед Скоттом, поэтому решила сделать всё сама. Мне не нужна была ничья помощь.

И если я неправильно поняла хоть одну строчку в этом контракте, это дорого обойдётся и мне. И Коннору.

Мой отец издаёт недовольный звук.

— Дальше всё будет... сложнее, Роуз. Я поговорю с тобой, когда юристы подробно изучат контракты.

— Подожди, — говорю я. — Как мама справляется со всем?

— Потрясающе, вообще-то. Она поливает имя Скотта грязью по всему дому. Она сказала, что позвонит и извинится перед тобой сегодня позже, Коннор.

Я слышу, как мой отец улыбается в конце этого заявления. Коннор разделяет те же эмоции. Её драгоценный Скотт показал сегодня свое истинное «я». Я рада, что моя мама снова в команде моего парня.

— Бергите себя. Все вы, — говорит мой отец.

После этого он вешает трубку. Ни упоминания о видеозаписи, ни укоров. Он только звучал разочарованным моим отказом нанять адвоката.

Коннор бросает на меня порицающий взгляд, передавая телефон обратно Лили.

— Я думал, ты взяла моего адвоката на встречу, и думал, что он читал контракты.

— Я думала, что сказала тебе, что не взяла его с собой.

Коннор качает головой.

— Должно быть, ты упомянула об этом кому-то другому, дорогая.

Он снова берет мой винный бокал и допивает содержимое одним длинным глотком.

— Что это, черт возьми, было? — спрашивает Лорен у Коннора. — Грэг прочитал мне двухчасовую лекцию о трезвости после нашего скандала, и он даже не озвучил ничего про ваш.

— Справедливости ради, — говорит Коннор, — вы скрывали от Грэга и Саманты, что у вас есть зависимости. Эта новость немного более шокирующая, чем секс-видео...

Его голос затихает на последних словах.

Мы все поворачиваемся, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание.

А вот и он.

Стоит у лестницы, как ни в чем не бывало. Скотт Ван, мать его, Райт.

Комната затихает в неловкой тишине. Мое тело вибрирует от ярости, и я понимаю, что слишком сильно сжимаю Сэди, когда она издает тоненькое недовольное шипение.

Скотт смотрит между всеми нами, а затем его губы расплываются в этой дерьмово-пожирающей ухмылке.

— Я что-то пропустил?

Прежде чем я успеваю ответить, Коннор непринужденно идёт к Скотту, лицо моего парня совершенно пустое и нечитаемое. Я не могу ничего предсказать, и эта неизвестность держит всех нас в напряжении, никто, кроме него, не издаёт ни звука, не делает ни одного движения. Я только слышу, как дорогие туфли Коннора стучат по твердому дереву, пока он не останавливается прямо перед Скоттом.

И тут Коннор протягивает руку, будто желая пожать руку продюсеру.

— Поздравляю, — говорит Коннор. — Ты перехитрил меня. Не многим это удается. И я признаю... я не ожидал такого развития событий.

Его деревянный голос пугает меня.

Скотт смотрит на его руку, потом на его лицо. Он пожимает плечами, мол, какого черта? и затем сжимает ладонь Коннора.

Что это такое? Перемирие...

И тут Коннор свободным кулаком бьет Скотта в челюсть. Скотт с силой ударяется о стену.

— Это от меня, — говорит Коннор, в его голосе слышится гнев.

Скотт быстро собирается с силами и замахивается рукой.

Коннор уклоняется от атаки, а затем наносит Скотту сильный удар ногой по пенису. Скотт стонет от ужасной боли. Да, блядь! Я ликую изнутри. В моем мозгу звучат хлопушки, выстреливающие конфетти. Алли-блядь-луйя.

— Это от Роуз.

Скотт валяется на полу в скорченном положении, его глаза слезятся. Он гримасничает и медленно встает, опираясь о стену для поддержки.