Поцелуй теней

Я уставилась на него. Можно было не спрашивать, действительно Баринтус считает, что за попыткой убить меня в машине стоит Кел. Если бы он не верил в такую возможность, он бы не говорил о ней.

– Я вам обоим дал прямой приказ.

Голос Кела взлетел, оседлал поднявшийся ветер.

Этот ветер шелохнул длинные полы плащей, прошелестел в сухой листве деревьев и краем поля слева. Я повернулась к шепчущим деревьям. Мне почти ясно слышалось, что шепчет ветер деревьям, как вздыхают деревья о приходе зимы и долгом предстоящем холоде. Ветер суетился и спешил, рассыпая небольшие кучки только что сорванных листьев по каменной тропинке вокруг Кела и его спутниц, обдувал мне колени. Подобрав пригоршню листьев, ветер заиграл ими у моих ног. Листья пролетали мимо меня, надо мной в налетавших вдруг порывах осеннего ласкового ветра. Я закрыла глаза и стала вдыхать этот ветер.

Я отошла от стоящих за моей спиной Галена и Баринтуса, на несколько шагов ближе к Келу, но на самом деле я шла не к нему. Это был зов этой земли. Она была рада, что я вернулась, и сейчас, как никогда не бывало раньше, сила этой земли приветствовала меня.

Я развела руки и открылась ночи. Ветер будто не обдувал меня, а проходил насквозь, как будто я стала кронами над головой, не препятствием на пути ветра, а частью его самого. Я ощущала движение ночи, торопливый, поспешный ее пульс. Земля под ногами раскрывалась все ниже и ниже, до невообразимых глубин, и я ощущала их все и на миг почувствовала, как поворачивается подо мной планета. Я ощутила ее медленное, величественное качание вокруг Солнца. Я стояла, упершись ногами твердо, как корнями дерева, уходящими глубже и глубже в прохладную, живую почву. Ветер веял сквозь меня, будто меня и не было, и я знала, что могу завернуться в эту ночь и невидимой пройти среди смертных. Но не со смертными я сейчас имела дело.

С улыбкой я открыла глаза. Гнев, замешательство – все это исчезло, сдулось ветром, пахнувшим сухими листьями и чем-то пряным, будто я ощущала аромат чего-то, что наполовину помнила, наполовину мне снилось. Это была неукрощенная ночь, и неукрощенную магию она могла тебе дать, если ты способен воспринять ее. Магию земли может вырвать у мира кто-нибудь, у кого хватит на это сил, но Земля – создание упрямое и терпеть не может, когда ее используют. За насилие над стихиями приходится платить. Но бывают ночи и даже дни, когда Земля предлагает себя как женщина, добровольно зовущая любовника в свои объятия.

Я приняла ее приглашение. Сняв барьеры, я ощутила, как ветер сдувает меня щепотками, как пыль в ночи, но в каждую оставшуюся пылинку вливалась сила. Я отдавала себя ночи, и она наполняла меня, земля под ногами обнимала меня, восходила через подошвы моих ног, как питает она дерево, – глубоко, спокойно, прохладно.

На миг я засомневалась, хочу ли я сдвинуть ноги с места в ходьбе, боялась разорвать контакт. Ветер вихрился вокруг меня, сбрасывал волосы на лицо, нес запах горелой листвы, и я засмеялась. Потом я пошла по каменной дорожке, и с каждым щелчком моих каблуков шла вместе со мной Земля. Я шла сквозь ночь, будто плыла, плыла в потоках силы. Улыбаясь, я шла к своему кузену.

Сиобхан встала перед ним. Паутинные волосы исчезли под непроглядной чернотой шлема. Только белые руки виднелись как плавающие в темноте привидения. Одним прикосновением этой бледной кожи она могла бы убить меня или ранить.

Баринтус догнал меня сзади. Не видя, я знала, что он протягивает ко мне руку, – я ощущала, как он двигается у меня за спиной сквозь толщу силы. Я почти видела его, будто у меня была еще одна пара глаз. Вся магия, которой я до того владела, всегда бывала очень личной. Эта личной не была. Я ощущала, до чего я крошечная, до чего необъятен мир, но это не было ощущением одиночества. В этот момент я ощущала, что я сливаюсь с ним в нечто целое. Я желанна ему.

Баринтус уронил руку, не коснувшись меня. Голос его шелестел и журчал, как вода по песку.

– Если бы я знал, что ты на это способна, я бы не стал за тебя бояться.

Я засмеялась – свободно, радостно. И открылась сильнее, как распахивается дверь. Нет, как если бы дверь, стена, на которую она навешена, и сам дом влились бы в эту силу.

Баринтус резко выдохнул.

– Во имя благодати Земли, Мерри, что это было?

Никогда он не называл меня уменьшительным именем.

– Слияние, – шепнула я.

Гален подошел к нам, и сила для него открылась без малейшей мысли с моей стороны. Мы втроем стояли, наполненные ночью. Это была щедрая сила, веселая, доброжелательная сущность.

Сила пошла от меня наружу, а может, это я пошла вперед сквозь что-то, что всегда было, но сегодня я это ощущала. Сиобхан шагнула вперед, и сила не наполнила ее. Отвергла. Магия Сиобхан была оскорблением для Земли и медленного цикла жизни, потому что Сиобхан крала эту жизнь, приносила смерть на чей-то порог до того, как пришло время. Впервые в жизни я поняла, что Сиобхан вне этого цикла: она принадлежит смерти, и пусть она все еще движется, будто живет, но Земля не знает ее.

Сила вполне признала бы Кела, но он с первого прикосновения решил, что это моя работа, и загородился от нее. Я ощутила, как рухнули на место его щиты, отгораживая его метафизической стеной, оставляя в безопасности и неспособности слиться с предложенной благодатью.

Но Кеелин от нее не закрылась. Может быть, у нее не было щитов, достаточных, чтобы построить стены, а может быть, не пожелала закрыться. Но я ощутила ее среди силы, ощутила ее открытость и услышала ее голос во вздохе, слившемся с ветром.

Кеелин пошла ко мне, широко разведя все четыре руки, приветствуя ночь.

Кел дернул ее за поводок. Она споткнулась, и я почувствовала, как сокрушен ее дух.

Я протянула к ней руку, и сила, хотя и не подчинявшаяся мне, пролилась наружу, окружая Кеелин. Она оттолкнула Кела, как отталкивает вода камень на стрежне, нечто такое, что надо обойти и забыть. От этого толчка он отшатнулся назад, выпустив поводок. Бледное лицо запрокинулось к восходящей луне, и на нем выразился чистейший ужас.

Это мне понравилось, но это была мелочная радость. Великодушный поток силы сомкнулся вокруг меня, как пальцы матери на руке капризного ребенка. Не место подобной мелочности в разливе такой... жизни.

Кеелин встала посреди тропы, расставив руки, запрокинув голову, подставив луне наполовину сформированное лицо. Редкий и ценимый миг для Кеелин – подставить лицо любому свету.

Сиобхан бросилась на меня: вспышка рук if темный блеск доспехов. Не думая, я отмахнулась от нее рукой, будто на мой жест должна была ответить огромная медлительная сила. Но так и вышло.

Сиобхан будто налетела на стену. Белые руки вспыхнули пламенем, которое совсем не было пламенем. Это ее сила пылала перед чем-то, чего даже я не видела. Но я видела, как ее холод попытался поглотить теплую, шевелящуюся ночь, и на это силы у нее не было. Если бы она была среди истинно живых, если бы ее прикосновение приносило обычную смерть, Земля бы не остановила ее. Для этого такая сила была слишком безразлична. Она любила меня в каком-то смысле, она с радостью приняла мое возвращение, но так же охотно она бы приняла мое разлагающееся тело в свои полные червей теплые объятия. Она бы отдала мой дух ветру, и тот понес бы его куда-нибудь.