Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн

Ксенофилиус не ответил. Он то и дело мучительно сглатывал, глаза у него бегали.

– А где Полумна? — спросила вдруг Гермиона. — Пусть она скажет своё мнение.

Ксенофилиус поперхнулся, потом как будто взял себя в руки и произнёс дрожащим голосом, еле слышным за шумом печатного станка:

— Полумна пошла на ручей, наловить пресноводных заглотов. Она… Она будет вам рада. Я пойду позову её… А потом, так и быть, помогу вам.

Он шмыгнул вниз по лестнице. Хлопнула дверь. Мы переглянулись.

– Кэтрин, а почему… - начала было Гермиона, но Гарри ее перебил, отвечая Рону.

– Он, наверное, беспокоится, что с ними будет, если Пожиратели смерти узнают, что я сюда приходил… И я могу его понять…

– А по-моему, Рон прав! — объявила Гермиона.
– Кэтрин, так почему ты назвалась Оливией?

– Боюсь, - я вздохнула, сжимая маховик на мгновение, вытащив его из-под одежды. – Что нам предстоит узнать, почему он так боится и почему он так интересовался, где Кэтрин Реддл. И узнать довольно скоро… - я убрала маховик обратно.

Внизу хлопнула дверь, и через минуту Ксенофилиус взобрался по винтовой лестнице, в руках он держал поднос с разнокалиберными чашками и чайником, от которого шёл пар. Он сунул поднос в руки Гермионе и остановился рядом с Гарри перед статуей. Это был каменный бюст прекрасной, но строгой с виду волшебницы в необыкновенном головном уборе. По бокам торчали изогнутые золотые штуковины, напоминавшие слуховые рожки. Через темя шла кожаная полоска с укреплёнными на ней сверкающими синими крылышками, лоб охватывал другой ремешок, к которому была прицеплена оранжевая редиска.

– Я считаю, что весьма удачно выбрал образец — голову прекрасной Кандиды Когтевран. «Ума палата дороже злата»! Мое любимое изобретение! – похвастался Лавгуд, но как-то тревожно и суетно… - Позвольте вам предложить настой лирного корня? Домашнего изготовления!

Разливая по чашкам густо-фиолетовый, цвета свекольного сока, напиток, Ксенофилиус прибавил:

– Полумна там, у Нижнего моста. Скоро придёт. Садитесь, пожалуйста, берите сахар. Итак, — он снял с кресла шаткую стопку бумаг, сел и скрестил ноги в резиновых сапогах, — чем я могу вам помочь, мистер Поттер?

– Понимаете, - я сглотнула, всеми силами уверяя себя, что маховик боится опасного рога. Но что-то в глубине души уже давно нарастало, говоря мне, что это не так… Далеко не так… - Это касается…

– Это насчёт символа, который был у вас на шее на свадьбе Билла и Флёр. Мистер Лавгуд, мы хотели спросить, что он означает? – взглянув на меня, прервал меня Гарри.

Ксенофилиус поднял брови:

– Вы имеете в виду знак Даров Смерти?

– Даров Смерти?! – я машинально коснулась рукой своей сумки, в которой лежала Мантия-Невидимка, одолженная мне Джеймсом… Моим, как выяснилось, крестным отцом. Я внезапно поняла, что… Не сержусь на него. Я злилась на отца, на Анну, даже на маму, скрывавших от меня правду, но почему-то совершенно не обижена была на Джеймса. Он относился ко мне как к крестнице, обожал меня, а молчать вполне мог по причине того, что боялся за меня или ему завязали язык…

А еще я осознала, что Римус тоже по своему любил меня как крестницу и заботился обо мне, как мог. Может быть, он и не знал правды, думалось мне. Может, для него я на самом деле его крестница, как для всех и недавно для меня самой… Вот только я не знала, смогу ли назвать его крестным, зная, что это не так. Пока что я не могла этого принять… И Римус для меня стал просто Римус.

Усилием воли я заставила себя вернуться в реальный мир из своих размышлений как раз вовремя для того, чтобы услышать:

– Те, кто верит в Дары, носят этот знак, чтобы по нему узнавать единомышленников и помогать друг другу в Поисках.

– Простите, — сказал Гарри, — я так ничего и не понял.

– Видите ли, те, кто верят, разыскивают Дары Смерти, — объяснил мистер Лавгуд и причмокнул губами, явно наслаждаясь вкусом настоя. Я же эту сомнительную жидкость пить не хотела. Гарри сделал глоток и тут же скривился, словно съел что-то на редкость неприятное…

– А что это такое — Дары Смерти? — спросила Гермиона.

Ксенофилиус отставил в сторону пустую чашку:

– Я полагаю, вы все читали «Сказку о трёх братьях»?

– Да, — сказали мы хором.

Ксенофилиус торжественно кивнул:

– С этой сказки всё и началось. Где-то у меня она была… Но неважно, - он пожал плечами. – Вы помните, что Смерть подарила братьям?

– Бузинную палочку, Воскрешающий камень и Мантию-Невидимку, - отозвалась я, сжав рукой сумочку, в которой лежал последний из трех упомянутых мной только что предметов. – Мне мама читала эту сказку, когда я была маленькой. А еще она говорила, что лишь дар третьему брату, Мантия-Невидимка, поистине достойный дар. Два других… Не сумели обмануть смерть.

– Воскрешающий камень? – переспросила Гермиона. – Это тот, который вернул возлюбленную среднего брата? – взглянула она на меня. – Но не сумел вернуть ей настоящую жизнь?

– Только валькирия и всего лишь раз, и с большими ограничениями может вернуть умершего, - влез Гарри. – Воскрешающий камень, по-моему, менее удачен… - я пнула его в щиколотку, покрепче стиснув сумочку. Гарри замолчал. Ксенофилиус закивал, словно полностью соглашался с каждым словом брата.

– Да, мистер Поттер, конечно. Ваша сестра валькирия, я понимаю… Вот это и есть Дары Смерти…

Он выудил из кучи хлама гусиное перо и вытянул обрывок пергамента, засунутый между книгами.

– Бузинная палочка. — Ксенофилиус провёл на пергаменте вертикальную черту. — Воскрешающий камень. — Он изобразил поверх чёрточки круг. — Мантия-невидимка. — Он заключил черту и круг в треугольник.
– Всё вместе — Дары Смерти.

– Но в сказке даже нет таких слов — Дары Смерти! — воскликнула Гермиона.

– Это детская сказка, её рассказывают для забавы, а не для наставления. Но люди понимающие знают, что легенда эта очень древняя и в ней идёт речь о трёх волшебных предметах, трёх Дарах, обладатель которых победит саму Смерть, - он выглянул в окно, за которым заходило Солнце. – Должно быть, Полумна уже наловила достаточно заглотов, - тихо произнес он.

– Получается… — Гермиона запнулась, явно стараясь, чтобы её голос звучал не слишком скептически. — Вы верите, что эти волшебные предметы существуют на самом деле?

Ксенофилиус поднял брови:

– Разумеется!

– Но ведь это… — Гермиона уже с трудом держала себя в руках. — Мистер Лавгуд, как же вы можете верить в такую…

– Полумна рассказывала мне о вас, юная леди, — повернулся к ней Ксенофилиус. — Насколько я понимаю, вы не лишены интеллекта, но страдаете крайней узостью мышления.