Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн

– Я не уйду.

– Тогда уйдем мы… - прошипел он. – Да, я помню про браслет, но… Я буду искать способ от него отвязаться…

– Ты – мой выбор! – взмолилась я. – Я не могу тебя предать! Вспомни об этом, Гарри… Моя мама поцеловала тебя, в ту ночь, когда она напала, когда мы были маленькими. Неужели я могу, по-твоему, предать то, что она сделала? – по щекам покатились слезы, я прижала руки к животу, успокаивая себя. Я боялась, что наврежу малышу, которого начала искренне любить и ждать уже тогда. Хотелось его защитить, уберечь… - Гарри…

– А я не умаляю того, что для меня сделала тетя Роззи. Она молодец и я ей благодарен и люблю ее. Я говорю, что ты – тварь, предавшая ее память, - он посмотрел мне в глаза и я вздрогнула. В его глазах светилась ненависть. Глубокая ненависть. – Или ты уберешься прочь, сволочь, или уйду я. Вы, - он посмотрел на Герми и Рона, - если хотите, пойдем со мной. Хотя ты могла бы и сказать… Но я понимаю, подруга, тем более беременная, - он окатил Гермиону ледяным взглядом. – Я попытаюсь тебя простить. Тебя же, - он направил палочку на мой живот. – Видеть больше не хочу. – Однако на этот раз спорить я не хотела. Слова о маме задели меня окончательно, злость, с трудом удерживаемая после того, как он назвал моего малыша «выродком», прорвалась наружу, перебив даже страх за ребенка. Я молча взяла сумку, отшвырнув его магией с дороги, и заглянула ему в глаза, поставив на ноги.

– Я уйду, Гарри, и ты меня больше не увидишь, обещаю… - в тот момент мне на самом деле этого хотелось. Если бы он обзывал меня, я бы проигнорировала, но он оскорбил память мамы и само имя моего еще не рожденного ребенка, и такое простить я не смогла… - Надеюсь только, что ты об этом не пожалеешь в ближайшее время… - под испуганными и ничего не понимающими взглядами Гермионы и Рона, под полным неприязни, гнева и обиды взглядом Гарри я вышла из палатки, обернулась совой и, взмахнув широкими крыльями, молясь, чтобы такие полеты не вредили ребенку, улетела в сгущающиеся сумерки… Вслед мне послышалось отчаянное «Кэт!» Гермионы и на мгновение даже показалось, что я услышала Гарри…

Я долетела до какого-то городка, в безлюдном парке превратилась обратно и села, скрестив под себя ноги, на скамейку, давая волю обиде, злости и слезам… Гарри обвинил меня в предательстве… После всего, через что мы прошли вместе, что мы пережили…

И я не могла винить его в этом, виновата была я сама и мое молчание, в силу уверенности в том, что он маленький, что я успешно скрываю свои отношения, что он не заметит ничего.

Что было еще интереснее, теперь я даже не понимала, совершенно не понимала, почему решила, что так и есть, откуда возникла эта уверенность… Однако думать об этом было поздно.

Злилась же я на слова о моем ребенке. Я понимала ненависть брата к Северусу, но мой ребенок, наш ребенок, ничего не сделал Гарри. И услышать в адрес малыша, о котором я мечтала, который еще не родился, «выродок» было слишком обидно, чтобы простить эти слова так уже сразу.

В городишке, слоняясь по улочкам, я провела остаток дня до глубокого вечера, пытаясь успокоиться и здраво подумать, что мне делать дальше. Вернуться, наверное, было самым очевидным и нужным решением, но здесь существовали многочисленные «но». Гарри злился и явно остыл бы далеко не сразу, да и я тоже злилась и была оскорблена. Осложнять все новой ссорой я не хотела.

Уже совсем поздним вечером я вспомнила слова Гарри о «счастливом отце» и коснулась браслета, чтобы увидеть его хотя бы на минутку и убедиться, что с ним все хорошо. Браслет пока не предупреждал об опасности и два дня назад я почти пять минут позволила себе наблюдать за ним на ужине. И все же сейчас я хотела увидеть его.

Сгорбленная спина, хмурый взгляд… Таким он предстал передо мной, когда я отдала браслету команду. Я не видела его другим, казалось, бесконечно давно. Вспомнив то, как он мог улыбаться, наедине со мной, когда не притворялся, я невольно улыбнулась сама. Мне так хотелось верить, что однажды все кончится и мы сможем быть просто рядом, после всего, через что нам пришлось пройти. Проснуться в его руках…

Однако мысль о том, что я хочу его наяву увидеть, браслет ошибочно воспринял как команду перенести меня к нему, и исполнил это. К счастью, я была под Мантией Джеймса (в ней и бродила, чтобы не попадаться на глаза жителям городка), поэтому Филч, докладывавший Северусу, какие нарушения уставов и приказов он заметил, меня не мог ни увидеть, ни почувствовать. Как и миссис Норрис…

– Благодарю, Аргус, очень полезная информация, - кивнул Северус, провожая завхоза. – Я учту эти сведения… - едва за Филчем закрылась дверь личных комнат директора, Северус несильно ударил кулаком по стене у входа.

– Я с ума сойду в этой школе, - прорычал он себе под нос. – Днем Кэрроу со своим предложением заставить семикурсников практиковать Аваду и первокурсников пытаться ее отбить, вечером Филч со своими донесениями… - он обращался к согласно кивнувшей Милли, до того буравившей взглядом кошку Филча.

– И не говори… - отозвалась ифарито. – Когда весь этот дурдом кончится? – вздохнула она. Я осторожно сняла мантию, под взглядом Милли прошла к Северусу и коснулась рукой его широкого плеча. Он вздрогнул, ощутив мое прикосновение, и резко обернулся.

– Ты что тут де… - начал было он, убрав назад выхваченную палочку. – Кэт, что случилось? – в его черных глазах внезапно возникла заботливая нежность по отношению ко мне. – Почему ты плачешь? – я и не заметила, что снова плачу, хотя слезы у меня текли весь день…

– Я… Я ушла от ребят, - хлюпнула я носом. – Гарри… В общем, мы поссорились, я ушла, - я оказалась в теплых сильных руках. – Я не знаю, что мне теперь делать…

– Думаю, лучше вернуться к троице, ты им нужна, - серьезно заметил он, поцеловав меня в мочку уха. – Что случилось? Почему вы поссорились? – он отстранил меня и заглянул мне в глаза.

– Ты и Гарри поссорились? Нонсенс! – заметила Милли.

– Я беременна… - я представляла, как сообщу ему эту новость, совершенно иначе. Да, в моих мечтах это каждый раз происходило по-разному. Но уж точно не в директорской спальне Хогвартса, в краткую случайную встречу, когда нас разделило по разным сторонам фронта, когда для обоих каждый день мог оказаться последним. Я с горькой усмешкой подумала о том, что в моей жизни ничего не бывает так, как я мечтаю… Валькирия, получая дар, отдает взамен моменты обычной жизни, ведь все потом будет не как у всех… Наверное, и такие события моей жизни тогда в какой-то мере были расплатой за дар. – Гарри об этом узнал как-то и… В общем, он обвинил меня в том, что я предала его… - прошептала я. Северус вздохнул и поцеловал кончики моих пальцев, прижав меня к себе чуть сильнее. Милли так и застыла с открытой было пастью.

– Ты уверена в этом? Я о… о беременности… - его голос чуть слышно дрогнул. Я кивнула, сглотнув, понимая, что и он себе такую новость представлял иначе и при иной ситуации вообще. – Ну что же… - он закрыл глаза, делая глубокий вдох. – Не скажу, что это своевременно, но я рад… - теплая ладонь коснулась моего живота через свитер и футболку, расстегнув куртку. – Только я прошу тебя, я умоляю тебя быть теперь еще осторожнее. За двоих. Береги малыша, прошу тебя, - он серьезно смотрел на меня, бережно обнимая. – Береги себя…