Почем нынче русалки

– Произнесите клятву верности моей дайари, - сказал Лир тихо.

– Все настолько серьезно?
– спросили оба.

– Да, иначе бы я не попросил вас об этом. Я хочу, чтобы вы были в безопасности.

Оба брата переглянулись, произнесли слова клятвы, и я почувствовала, как Лир принял их вместо меня. Он имел на это право. А потом...Лир не стал говорить, просто сотворил иллюзию меня, сидящей на камне с сине-зеленым хвостом.

Глаза короля и лорда расширились, Лир щелкнул пальцами и иллюзия развеялась.

– Теперь вы понимаете, почему она не может ждать меня? Для нее нет ничего важнее свободы, отец. Она не позволит так с собой обращаться. Это оскорбит ее, обидит, унизит. Это - сродни предательству. Неужели вы думаете, что Ариадна, сильная, гордая и свободная, способна вынести такой стыд? А какого будет мне, когда я буду знать, что причиняю ей сильную боль? Как я смогу спать с Силадерь? Мне что напиваться до беспамятства, чтобы не помнить?

– спросил Лир.

В комнате воцарилась тишина.

– Расскажи нам все по-порядку, сын. Я так, понимаю, эта история берет начало с того нападения на тебя серых теней?
– спросил Шерантанель.

– Да, отец. Тогда ее мать погибла, а я дал клятву, что ее дочь будет под защитой.

– Ариадна?
– спросил король.

– Да, отец.

Дальше рассказ Лира потек плавно. Он рассказывал сухо, сжато, оставляя только факты, но, не рассказывая ничего личного из того, что у нас у всех было.

Дядя и отец Лира слушали, молча, не перебивая. Когда Лир закончил рассказ, король сел в кресло возле камина, и выглядел так, словно постарел на несколько лет.

– У тебя есть два выхода, Лир, - сказал очень тихо лорд Арасамин.
– Первый, сказать Ариадне правду, и пусть она сама примет решение, которое считает правильным для себя. Захочет уйти - не держи, и спустя время, когда она сможет смириться, она вернется к тебе, если любит.

– В Серебряном городе русалки забывают обо всем, а если она и уйдет, то туда, - сказал Лир ровно.

– Да, сын, это так.

– Не повторяй моих ошибок, Лир. Отпусти. Я не смог отпустить свою дайари, и потерял ее навсегда, - сказал лорд Арасамин.

– Она не вернется, - сказал Лир устало.

– Значит, нужен второй выход, - сказал Шерантанель.
– Я не хочу, чтобы ты страдал, сын.

– Какой второй?
– спросил Лир.

– Ты должен провести с ней ночь, Лир. И не дать ей превратиться в русалку, пока не взойдет солнце. Тогда она станет покорна твоей воле.

На лице Лира появилось выражение неописуемого ужаса.

– Что? Думаете, я пойду на такое? Думаете, я соглашусь превратить ее в марионетку?
– спросил Лир зло.

– Это не означает, что она будет покорна во всем, Лир, - ответил лорд Арасамин.
– Просто ее тяга к морю, уйдет. Она никогда, слышишь, никогда не захочет от тебя уплыть. И все. Остальное будет по-прежнему.

– Лир, сын, подумай, прошу тебя, - сказал король.

– С мамой ты тоже так поступил?
– спросил Лир зло.

Лицо короля и лорда вытянулось и побелело.

– Что? Откуда ты знаешь?
– прошептал король.

– Это так важно?
– спросил Лир.
– Просто знаю. Так ответь мне отец, с матерью ты тоже поступил так?

– Я любил ее, очень любил, сын. И я сказал ей правду, и она сама согласилась, что так будет лучше для нас всех. Откуда ты знаешь, кем она была?

Лир не ответил, сотворил иллюзию. Красивый длинноволосый кареглазый русал с темно-синим, почти черным хвостом, сидящий на камне.

Я сразу поняла, что он - брат Лира. Очень уж похожи были оба.

– Тиранатариэль, - прошептал в ужасе король.
– Как это возможно?

– Ты не знал отец?
– спросил Лир спокойно.

– Что ты еще знаешь, Лир?
– спокойно спросил лорд Арасамин.

– Как умерла мама, к примеру, - ответил Лир.

– Расскажешь нам все?

Лир кивнул и рассказал. К концу этого рассказа, король постарел еще на несколько лет. Мне стало его жаль. Я как-то сразу почувствовала, что он любил мать Лира, горевал по ней, тосковал до сих пор. Еще немного и у него бы покатились слезы из глаз.

– Лир, тебе придется принять решение, - сказал лорд Арасамин очень тихо твердым голосом.
– Другого выхода у нас нет. У тебя нет.

Глава тридцать первая

Больше я слушать не смогла. Итак, стояла под дверью все это время, стараясь держать себя в руках, чтобы не разрыдаться от бессилия и несправедливости, чтобы не войти и...

Я не вошла, потому что изменить было ничего нельзя. Дрожа, еле осознавая что-то, поднялась в покои Лира, села на кровать и постаралась унять дрожь. Мысли путались, и единственное, что я понимала, так это то, что все теперь в руках Лира. Он примет решение, а я ...посмотрю. Всего-то и надо подождать, четыре дня. До Зимнего бала, на который Лир и Аран велели украсить елки шариками, фонариками и разноцветными гирляндами. Только что делать мне теперь? Ждать, Ари. Просто ждать.

Не смогу ведь. Надо все обдумать, осмыслить. Одной. Сбежать сейчас, пока не поздно? Не смогу тоже. Лиру будет больно. Очень больно. И Арану я обещала все решить на трезвую голову, в случае чего. Можно побыть в доме, который мне подарили пару дней. Поплавать, поразмыслить спокойно. Только в ночь я уйти не смогу. Лир сразу поймет, что я слышала их разговор. Ему об этом знать не надо. Завтра утром. Скажу ему завтра утром, что хочу побыть одна, а потом телепортируюсь в свой дом. Главное, сейчас не подавать виду, что все не так, как мне хотелось бы.

Я разделась, легла в постель, и постаралась заснуть, но не успела, в спальню зашел Лир.

– Не спишь?
– спросил он меня тихо и устало.

– Нет, - ответила я, стараясь не разреветься.

Лир разделся, потушил свечи и нырнул ко мне под одеяло, обнял меня сильно-сильно, а потом стал целовать. И столько отчаяния и обреченности было в этих поцелуях, что я не выдержала, ответила ему, позволяя себе забыть о том, что меня ждет дальше.

– Ари, давай после бала проведем ночь вместе, - попросил тихо Лир, и я почувствовала, как мое сердце отчаянно летит вниз, в бездну.