Почему нет?

– Отношения – это всегда двое. Не бери всю вину на себя. Ты продержалась десять лет, когда некоторые и месяца в связке с другим человеком не могут перенести.

– А ты? У тебя были серьезные отношения?

– М-м-м… по сравнению с тобой…

– Все еще впереди, – успокаивает она меня, чем в очередной раз подтверждает, что видит во мне лишь несмышленого мальчишку.

– Как и у тебя, – произношу я, невольно вдыхая аромат ее волос.

– Надеюсь, что так. И все-таки жаль, что умение выстраивать хорошие отношения не передается генетически. Я бы не отказалась от такого брака, как у моих родителей.

– А вот я рад, что это не так, – отвечаю на ее честность своей. – Мои родители пятнадцать лет пытаются развестись. То еще веселье. Не хотел бы я так.

– Пятнадцать лет? – ошарашенно спрашивает Ясмина.

– Да. Раз в год или два стабильно терроризируют загс.

– А сейчас?

– Подали заявление в тринадцатый раз. Через пару недель все вроде должно закончиться, но это не точно.

– Как это вообще? Зачем?

– Не знаю. Мы не слишком близки. Отец гуляет, сколько я себя помню. Мама терпит. Вот такая семья.

– Какой ужас, – хрипит Ясмина.

Вожу головой из стороны в сторону, легонько потираясь лбом о ее волосы, и это, на удивление, снимает всю нервозность от темы, которая обычно выводит меня из себя. Яся так близко, и все невинно, но мне хорошо. Легко и спокойно. Что-то на магическом. И правда, кто из нас теперь кого успокаивает?

– Ерунда, – отвечаю я, немного отстраняясь. – Это их боль, а не моя. Я просто хотел сказать, что у каждого свой путь. И твой все еще продолжается.

– Да, – говорит Яся, накрывая мою руку, лежащую у нее на колене, своей. – Жизнь продолжается.

Мое сердце увеличивается в размерах. Пальцы Яси сжимают мою ладонь, и она приподнимает ее, убирая. Мигом прихожу в себя, отстраняясь, крепче обхватываю бутылку пива и подношу ее к губам. Надо бы поосторожнее.

Ясмина поправляет волосы и разглаживает плед, лежащий на ее ногах. Смотрит на меня так пронзительно чисто, будто видит впервые. И мы одни в этом темном уголке природы. Только вдвоем. Ничего предосудительного, но жар, бегущий по венам, со мной не согласен.

– Знаешь, сейчас я даже немного рада, – говорит Ясмина. – Заявление подписано, у бывшего новые отношения. Последний мост сгорел, и, хочу я этого или нет, придется идти дальше. Я так долго цеплялась за то, кем была, что не думала о том, какой это шанс стать той, кем я хотела бы быть.

– Хорошие мысли.

– Потому что у меня хорошая компания, – улыбается она и протягивает руку с бутылкой.

– Да ладно? Ты ведь не флиртуешь со мной? Знаешь, кто моя начальница? Она не одобрит.

– Дружеский флирт еще никому не вредил, – делано закатывает глаза Ясмина.

– Это точно, – победно ухмыляюсь я, ударяя о ее бутылку своей.

Вечер перетекает в ночь, языки развязаны. Одна тема сменяется другой плавно и бесконтрольно. Шутим, смеемся, возвращаемся в детство, выкладывая семейные истории. Пиво заканчивается, но алкоголь ни к чему. Пьем сок и болтаем, наслаждаясь приятной компанией друг друга. Ясмина больше не пытается спрятаться в свой пузырь, делится моментами из жизни, предпочтениями и увлечениям. Узнаю больше и о ее бывшем муже, снова убеждаясь, что десять лет – немалый срок. Его зовут Сережа, последние три года он работает торговым представителем, но всегда хотел быть айтишником. Вырос в полной семье, предложение сделал на море в разгар тусовки, аллергия на ягоды. Яся говорит о нем с теплом, но только если речь идет о первых пяти годах отношений, все, что дальше, – со скрипом на зубах. Не отстаю и делюсь собственной семейной драмой, рассказывая о ссоре с отцом и уходе из дома. Ясмина по-женски жалеет мою мать, но соглашается со мной в том, что во всей этой ситуации есть и ее вина. Не в том смысле, что она спровоцировала измены, а в том, что не ушла после первой, ну или, в крайнем случае, после пятой. Травлю байки о «норе» и ее обитателях, Яся же на словах знакомит меня со своими друзьями, в основном семейные пары или люди глубоко в отношениях. Разница в нашем жизненном опыте действительно чувствуется, но стоит заговорить о личном, о сокровенном, как все границы стираются. Размышляем о жизни, мечтах, стремлениях. Сам не замечаю, куда нас ведет, но не чувствую ни единой кочки. Мне интересно ее слушать, как она думает, почему именно так. Не хочу останавливаться, не могу оторваться.

Глубокая ночь укрывает базу безмятежностью, даже лягушки затихают, и только легкий шелест листвы под мягкими порывами ветра ласкает слух на пару с глубоким голосом, что так чувственно рассказывает о том, что ей важно.

– Ты устал? – спрашивает Ясмина, упираясь виском в спинку лавочки, и сонно моргает.

– Нет, – бодро отвечаю я.

– Который час? – Она шарит руками по пледу и берет телефон. – Уже половина третьего. Сколько мы здесь сидим?

«Недостаточно», – мелькает в мыслях.

– Нам лучше лечь спать. Я уже не так молода, как вы. Завтра у меня будет похмелье тупо от недосыпа.

– Можешь спать сколько угодно. Поедем, как встанешь.

– Если встану, – хихикает она, поднимаясь.

– А сколько тебе?..

– Двадцать шесть.

– Всего-то? Я думал, сорок.

– Ах ты! – замахивается она.

– Шучу я. Шучу! – выкрикиваю, вяло отбиваясь. – Выглядишь ты максимум на тридцать четыре.

– Вот как?!

Встаю и перекидываю ей за спину свой плед, чуть притягивая ближе. Между нашими лицами всего несколько сантиметров, и Ясмина затихает, шире распахнув глаза.

– Тебе не дашь больше двадцати. И ты это знаешь.

– Но слышать это от зеленых студентов приятнее, чем просто знать.

– Туше, – говорю я, позаимствовав ее словечко, и опускаю края пледа.

Забираю пакет из-под лавочки, и мы с Ясминой возвращаемся к домику, заходя со стороны беседки. Свет уже не горит, но на скамейке сияет белый огонек экрана мобильного. Кирилл поднимает голову и салютует нам пластиковым стаканом.

– Ванная на втором этаже, сразу напротив лестницы, – обращаюсь я к Ясмине. – Твоя спальня – последняя комната слева.

– Хорошо, – скромно кивает она.

– Тогда… спокойной ночи.

Ясмина с беспокойством поглядывает на Кирилла и дергано улыбается мне.

– Спокойной ночи, – говорит она и заходит в дом.

Несколько секунд продолжаю смотреть на закрытую дверь. Что ее так напрягло? Думает, я тут же сяду кости ей перемывать с лучшим другом? А может, она хотела попрощаться по-другому? Ну да, размечтался.

Разворачиваюсь и шагаю к Кириллу, сажусь рядом и заглядываю в мобильный, на экране которого бежит человечек с винтовкой, сделанной будто из надувных шаров.

– Чего не спишь? – спрашиваю я, забирая у него стакан, и делаю пару глотков.

– А ты зайди в гостиную и услышишь дуэт храпарей. А наша комната сегодня занята, – бурчит он.

– Давай я их разбужу и буду отвлекать, пока ты не уснешь.

Кир с силой стучит пальцами по экрану, тяжко вздыхает, ставя телефон на блокировку, и поворачивается ко мне.

– Что? – спрашиваю я, прихлебывая колу с коньяком.

– Ты уверен? – с нажимом произносит он.

– Что смогу справиться с Колей и Толей?

– Что стоит в это лезть.

Понимаю, что речь идет о Ясмине, и ответ очевиден. Уже высечен на моих ребрах. Уже принят мной.

– А почему нет?

– Потому что все снова будет как обычно.

– Ты что, анализируешь мои отношения?

– Это ты их по пьяни анализируешь, а у меня просто память хорошая. Она разводится. Ей нужна жилетка, а не парень. И ты, как всегда, готов упасть под этот каток, потому что знаешь, в случае чего больно будет тебе, а не ей. Ничего не напоминает?