Почему нет?

– Ясь… – звучит обеспокоенный голос рядом с ухом.

Неторопливо оборачиваюсь и приподнимаю подбородок. Совесть стучит по макушке, а стыд ей помогает. Какого черта я вытворяю? Опять ревновать собралась? Ну не идиотка ли?

– У меня запись на лазер через час. Правда нужно ехать, – спокойно произношу я. – Удачи тебе тут. И если вдруг что, пиши-звони.

Ярослав бегло оглядывается и тянет меня за локоть, закрывая спиной от окон студии. Наклоняется к лицу и касается губ быстрым, но смачным поцелуем. Разлепляю ресницы и горячо выдыхаю, растерявшись и обрадовавшись одновременно.

– Это на удачу, – говорит он и делает шаг назад. – И ты тоже пиши и звони. Ладно?

– Угу, – бросаю я, разворачиваясь, и торопливо шагаю к машине.

Забираюсь в автомобильный салон, закрываю дверь и прижимаю ладонь к груди. Неужели я все-таки… нет, пожалуйста, только не это… Поворачиваю ключ в замке зажигания и крепко обхватываю руль, нажимая на педаль газа. Может, просто показалось? Мы с Ярославом слишком много времени проводим вместе, слишком много целуемся, да и вообще… Отвешиваю себе мысленный подзатыльник и выезжаю на дорогу. Наверное, даже хорошо, что у нас куча несовпадающих планов на ближайшие дни. Отдохнем друг от друга, остынем. На подкорке шевелится одна неутешительная мысль: «А ведь я от него совсем не устала». Встряхиваю волосами, пытаясь вышвырнуть дурные мысли из головы. У меня есть чем заняться помимо того, чтобы мечтать о малолетке, который… Черт! А ведь после того, что у нас было, мне все труднее и труднее воспринимать его так. Фу, Ясмина! Прекрати! Прекрати, я сказала! Ему двадцать. Он влюблен в другую. Он просто развлекается, как и ты!

Следуя намеченному плану, после эпиляции я заезжаю в строительный магазин за коробками и пакетами, а после обедаю в любимом кафе недалеко от нашей с Сережей квартиры. Чувства смешанные и неопределенные. Все вокруг знакомо: улицы, дома, магазины, даже некоторые люди, но ничего из этого уже не кажется таким родным и понятным, как раньше. Похоже, дело в привычке. Как только ты перестаешь делать что-либо на постоянной основе, связь, какой бы крепкой она ни была, истончается, а со временем и вовсе исчезает. Полезная опция, ведь если все так, то получается, в переменах нет ничего страшного. Нужно всего лишь завести себе привычку под кодовым названием – привыкаю отвыкать.

Ближе к трем часам дня я наконец-то добираюсь до главного пункта плана. Медленно шагаю через двор к подъезду девятиэтажного дома, зажав под мышкой упаковку картонных коробок, а в руке – спортивную сумку и пакет с пленкой и крафтовой бумагой. Эмоциональная тяжесть давит на плечи все сильнее, ощущения обостряются. Глаза находят все больше и больше деталей, оживляющих фрагменты прошлого, что были так дороги сердцу. Я любила весной и ранней осенью пить кофе на этой лавочке под деревьями и есть круассаны из пекарни, что находится в торце дома. А каждую зиму на пятачке между детской и баскетбольной площадками управляющая компания устанавливала елку, на фоне которой мы с Сережей фотографировались в Новый год. Опускаю взгляд в землю, замедляя шаг. Медленно вдыхаю и выдыхаю, пытаясь справиться с эмоциями, а затем круто поворачиваю вправо, поддавшись слабости, за которую мигом себя прощаю. Сейчас мне нужна поддержка не от кого-то со стороны, а только от себя. Мне нужно это пережить. Нужно попрощаться. Так пусть следующие пару дней я буду не просто рыдать над коробками, а рыдать над коробками в компании коктейлей и любимых сериалов.

Ноги прекрасно помнят дорогу и ведут меня к небольшому супермаркету, где можно найти товары на любой случай жизни. Девушка продавец приветливо улыбается мне, по всей видимости узнав своего постоянного покупателя, и без проверки документов пробивает бутылку джина, лимонный тоник, виноград и сырную нарезку.

– Намечается приятный вечер? – спрашивает она.

– О-о-о да-а-а… – отвечаю я, уже предвкушая каждую его приятность, и в полной боевой готовности шагаю в свой уже бывший дом.

Цвет обоев, запах парфюма Сережи, крапинки на плитке в ванной рядом с раковиной, которые у меня никогда не получалось очистить. Пыль на полочках на балконе, магниты на холодильнике, мои картины на стенах. Мягкость дивана, шершавость пледа, лежащего поверх кровати. Чувствую себя привязанной к огромному канату, которой тащит назад во времени, и совсем не сопротивляюсь. Принимаю, вспоминаю, проживаю снова каждый момент, к которому тянется душа, и… отпускаю. С горькими слезами, с грустной улыбкой, со звуком рвущейся бумаги и шелестом плотных пакетов, которые вскоре отправятся на помойку вместе со всем, что когда-то казалось нужным.

К концу дня, когда в коридоре практически не остается места для пакетов и коробок, а солнце окрашивает небо в яркие цвета заката, я решаю, что на сегодня хватит. В душе смываю с тела пыль, а с лица слезы. Смешиваю себе очередной коктейль и выхожу на балкон, где на широком подоконнике лежит мой телефон и пачка сигарет, найденная в нижнем ящике комода среди проводов, которые Сережа не разрешал мне выкидывать, потому что – «Пригодятся!».

Едко хмыкнув, вытаскиваю сигарету и закуриваю, глядя во двор. Слезы утраты вновь наворачиваются на глаза, но они уже не о Сереже, не об этой квартире, не об этом городе. Они обо мне. О девочке, которая верила, надеялась и любила. О девочке, которая хотела семью и пыталась ее построить. О той, которая точно знала, где ее место и что ее ждет. Наивно, глупо и опрометчиво. Беру в руки высокий стакан из толстого стекла, делаю пару глотков, а после хватаю телефон, потому что стоит сделать еще кое-что не самое приятное, но необходимое. Быстро нахожу номер в контактах и прижимаю мобильный к уху.

– Да? – раздается из динамика настороженный голос.

– Привет, Сереж.

– Привет.

– Я в городе. Приехала вещи из квартиры забрать.

– Угу… – тихо отвечает он.

– Ты занят? Или Ира там подслушивает? – иронично усмехаюсь я.

На линии слышится шорох, а после глухие шаги.

– В ванную прятаться бежишь? – Происходящее веселит меня все больше. – Не стоит. Можешь даже на громкую включить. Я с ней поздороваюсь.

– Ясь, – недовольно одергивает меня он.

– Ладно-ладно. Какие мы нежные… – Затяжка обжигает горло, а после я нескромно выдыхаю дым в открытое окно. – Я просто хотела предупредить, а еще попросить тебя вытащить потом все мусорные пакеты. Сама я их до помойки не донесу.

– Да. Хорошо.

– А где, кстати, кубки?

– Какие кубки?

– Ну, бокалы, что Таня дарила на новоселье.

– М-м-м… я их… кхм… забрал, – неуверенно отвечает он.

– Как и мое новое серое постельное?

– Почему это оно твое?

– Я его купила.

– И оплатила моей картой.

– А-а-а… ну да-а-а… – тяну я, закатывая глаза. – Точно. Надеюсь, Ире нравится спать на моих простынях и пить из моих бокалов.

– Ты там синяя, что ли?

– Зеленая.

– Ясь, ты поругаться позвонила? Бокалы я верну, если хочешь, а…

– Нет, спасибо, – перебиваю язвительно. – Это подарок. Вам на свадьбу.

– Серьезно? Я должен это выслушивать?

Тяжело вздыхаю, затушив сигарету о кирпичи за окном, и щурюсь от лучей заходящего солнца. Конечно не должен, но на кого еще мне вызвериться?

– Ясь…

– Извини, – нехотя произношу я. – Денек сегодня непростой. Оказывается, у нас тут столько хлама.

– Я все вывезу.

– Хорошо.

Молчим несколько секунд. Пустота между нами все ширится, призывая осознание того, что теперь мы уж точно стали совершенно чужими. И как некоторые остаются друзьями с бывшими? Что это за магия? От счастья ведь не уходят, а если есть место несчастью, то злость и обиды тут как тут. Разрыв не может быть приятным и безболезненным, на то он и разрыв. Так откуда люди берут силы, чтобы продолжить доброе общение с теми, кто когда-то сделал им очень больно? Я вот точно знаю, что не смогла бы так даже в случае с Сережей, развод с которым нельзя назвать эпической драмой. Я предпочла бы больше никогда его не видеть и не знать. Жаль, что все не так просто.