Почему нет?

Он зажмуривается, втягивая щеки, и громко щелкает языком.

– Зря ты это сказала. Кажется, у меня встал.

– Ну вот он пусть постоит, а ты садись уже, – хихикаю я, подталкивая его вперед.

Ярослав глубоко вдыхает и опускается на заднее сиденье. Захлопываю за ним дверь, обегаю машину и тоже забираюсь внутрь. Водитель уточняет адрес и, получив подтверждение от меня, трогается с места. Яр сидит с закрытыми глазами, запрокинув голову, а я с каким-то странным упоением наблюдаю, как свет проносящихся мимо фонарей бликует на его лице и шее. И я не знаю, как это объяснить. Возможно, я тоже слишком много выпила сегодня.

Проходит еще несколько минут, в салоне автомобиля царит молчание. На очередном повороте нас немного покачивает, и Яр сползает по сиденью вбок. Ловлю его и позволяю улечься к себе на колени, касаюсь затылка и поглаживаю колючие короткие волосы. Сегодняшний вечер мог стать настоящей катастрофой, полной скандалов, разборок и ссор, но благодаря этому сильному парню все ушли без тяжести на сердце. Его отец, Жанна, гости… все они получили то, что хотели. Жаль только, что счет оплатит только Ярослав.

Глава 18

POV Ярослав

Сознание медленно выпутывается из сетей крепкого сна, но я не тороплюсь шевелиться, потому что давление в черепе, кажется, вот-вот расколет его на части. Закоулки памяти залиты спиртным и затянуты густым туманом похмельного неведения, куда ни шагни – одни смутные образы и обрывки фраз. Давненько я уже так не напивался, даже отвык от подобных утренних драм.

Полежав трупом еще несколько минут и восстановив основные события вчерашнего вечера, все-таки открываю глаза и медленно отрываю голову от подушки. Кровать Кирилла, стоящая у противоположной стены, аккуратно заправлена и пуста, компьютер выключен. Окно, выходящее на соседний огород, открыто настежь, тень от старого ореха падает на темный деревянный пол. Опускаю голову, у кровати стоит хрустальная ваза, полная воды, – забота от Кирилла во всей красе, мы уже давно не используем эту вещицу по прямому назначению. Неторопливо сажусь и беру вазу в руки, жадно выпиваю больше половины и вытираю рот тыльной стороной ладони, прислушиваясь к происходящему в доме. Последнее, что я отчетливо помню, – как садился в такси вместе с Ясминой. И если я дома, то… где она?

Выхожу из спальни и направляюсь в гостиную, в которой никто меня не ждет. Затем бреду в ванную и, наскоро умывшись, шагаю на кухню, где встречаюсь с запахом жареного хлеба и дразнящей улыбкой друга, сидящего за столом перед ноутбуком.

– Добренькое утречко! – весело выкрикивает Кирилл, давая понять, что вчера я точно вытворил что-то великолепное, по его скромному мнению.

– Рассказывай, – бормочу я, опускаясь на стул перед ним, и растираю ледяными ладонями опухшее лицо. – Только быстро, мне нужно на работу.

– Не нужно, – игриво отвечает он, и я испуганно дергаюсь. – Спокойно, братан. Прочитай сначала это.

Он протягивает мой телефон, на экране которого светятся несколько оповещений о новых сообщениях. Открываю самое важное и глупо таращусь на короткий текст.

Ясмина: У тебя сегодня выходной. В студию ни ногой.

– Ну-у-у… как самочувствие?

– Как после выпускного. Может быть, даже хуже.

– Да, нажрался ты знатно. В последний раз я видел тебя таким… м-м-м… даже вспомнить не могу.

– Кир, насколько все плохо?

– Ни насколько.

– А если серьезно? Я ни фига не помню с момента, как сел в такси.

– Да-а-а? – смеется он. – Тогда ты многое упускаешь.

– Хватит выеживаться! Рассказывай давай! – рычу я и зажмуриваюсь от грохота в висках.

– Тише ты, – примирительно произносит он и встает. – Кефир будешь? Или, может, съешь что-нибудь?

– Сначала я хочу узнать, что было здесь вчера, – вздыхаю, изо всех сил напрягая память.

– Исторический момент! Впервые не ты кого-то синего домой тащил, а тебя!

Кирилл восторженно встряхивает кудряшками и заглядывает в холодильник, а у меня стягивает горло от ужаса.

– Яся… меня… – хрипло произношу я.

– Ага. Привезла, затащила в дом, раздела и спать уложила.

Надавливаю пальцами на глаза в желании наказать себя посильнее. Рядом раздается глухой стук, и я кошусь на стакан кефира.

– Выпей, станет полегче. – Кирилл вновь занимает место напротив, склоняет голову и смотрит с каким-то опасным умилением.

– Что там еще? Что я сделал?

– Ничего такого. Всего лишь в любви ей признался. Раз семьдесят!

Страдальчески запрокидываю голову, горячий воздух прямиком из ада, разверзнувшегося во мне, опаляет на выдохе ноздри. Ну все, это конец. Теперь Яся уволит меня к чертям и ни на метр больше к себе не подпустит.

– Тихо-тихо. Я шучу. Никаких признаний не было, – встревоженно бормочет Кир. – И ничего страшного тоже. Вы оба были пьяные, ты, конечно, больше, но все же… Завалились в обнимку около часа ночи, ржали, как кони, дурачились и бесились.

– Что? – недоверчиво переспрашиваю я, опуская подбородок.

– Что слышал. Боссиня все пыталась уговорить тебя лечь спать, а ты убеждал ее, что абсолютно трезв, и рвался до дома проводить. Даже решил на руках пройтись по комнате, чтобы доказать. Жопа, кстати, не болит? Ты нормально так об пол приложился.

– У меня все болит.

– Зато было эффектно, – пожимает плечами Кир и отводит взгляд. – А как боссиня потом тебя на повреждения осматривала. Я даже смутился.

– Что-то еще? – мрачно спрашиваю я.

– Стихи, – только и произносит Кирилл, и мой желудок сжимается.

– Какие стихи?

– Те самые…

Только не это. Как я вообще эту ересь, что Коля с Толей придумали на первом курсе для обреченных подкатов, вспомнил? Там же девяносто процентов – маты, пять – комплименты и еще пять – междометия.

– Твою мать…

– Да ладно тебе. Боссине вроде понравилось. Она так хохотала, что даже Пират проснулся.

– И что… что было дальше?

– Она отвела тебя в постель… – медленно проговаривает он.

– Хватит, Кир. Не тяни.

– А я-то что? Я же не извращенец, дальше за вами не подглядывал. Вышла она через полчаса, лохматая, красная и довольная. Вызвала себе такси и уехала домой. Наверное, вы там сосались до тех пор, пока ты не отключился.

Качаю головой, пытаясь все осознать и смириться, а после запиваю кислый стыд таким же кефиром. Возвращаю пустой стакан на стол, Кир все еще с интересом пялится на меня.

– По-моему, ты ей нравишься, – подводит итог он.

– Ага, как щенок, – хмыкаю я и быстро сворачиваю тему, не горя желанием ее развивать: – Проехали. Сорян за бедлам.