Почему языки такие разные. Популярная лингвистика

2. Откуда берутся новые слова

Итак: откуда берутся новые слова? Иногда, как мы знаем из третьей главы, они заимствуются из других языков, но это происходит далеко не всегда. Чаще всего язык строит новые слова из своих же старых. А как?

Самый простой способ: ничего со словом не делать, а просто использовать его как новое, другое слово. Такой способ нам часто бывает полезен и в жизни. Например, мальчик играет с приятелем в машины. И им не хватает грузовика. Они берут самый обыкновенный кубик и договариваются: пусть это и будет недостающий грузовик. У кубика, конечно, нет колес или кузова, но в игре это не так важно, ведь его используют, как если бы это был настоящий грузовик; например, кубик движется по полу — значит, он "едет", на него посадили мишку — значит, он его "везет", и т. д. Так что кубик как бы теряет свои "настоящие" свойства: его больше не используют по назначению (ничего из него не строят, никуда не кладут), — зато приобретает новые.

Этот способ хорош тем, что он — самый экономный; и интересно, что многие языки при изобретении новых слов действуют так же, как мы с грузовиком и кубиком. Есть особенно "экономные" языки, которые этот способ даже предпочитают всем остальным. Например, английский. Скажем, в английском языке есть всем известное слово water "вода". Это неодушевленное существительное, оно может, как всякое существительное английского языка, быть, например, определенным и иметь при себе артикль the:

the water in the bottle "вода в бутылке".

Оно может употребляться с предлогами: in the water "в воде"; out of the water "из воды" и т. д. Но английский язык может взять и объявить это слово… глаголом. Получится такой новый глагол английского языка — to water. Это новое слово уже не может быть неодушевленным и не может становиться определенным или неопределенным, оно не употребляется с предлогами или прилагательными. Зато — его можно употребить, как и положено глаголу, в прошедшем или будущем времени:

I watered — или

I shall water;

его можно спрягать (то есть изменять по лицам):

I water, he waters, we water… — или, например, поставить в повелительное наклонение, да еще в отрицательной форме:

Please, do not water!

При этом с самим словом water ровным счетом ничего не происходит. В точности: взяли кубик, а получился… грузовик. И таким же образом в английском языке можно поступить с очень многими существительными, — например, со словом a hammer "молоток", "молот" или a nail "гвоздь": получатся глаголы to hammer и to nail. Это будут уже другие слова английского языка, которые и значить будут другое, и, конечно, иначе переводиться на русский язык. И если даже вы не знаете этих слов, вы, наверное, можете догадаться как. Понятно, что to water — это что-то делать с водой, to hammer — что-то делать с молотком, a to nail — с гвоздями. Проще всего догадаться, что значат последние два слова, потому что с молотком и гвоздями делают обычно одну вещь: молотком бьют, поэтому to hammer и значит "стучать, забивать", а гвоздями прикрепляют (втыкая их во что-либо). Значит, to nail a picture на русский язык следовало бы перевести как "прибить картину (гвоздями)"; вообще-то, в русском языке есть даже специальный глагол пригвоздить, но почему-то он по-русски не значит "прибить гвоздями" — он значит, например, "остановить на месте — как бы крепко прибив гвоздями" (мы можем сказать Он пригвоздил меня взглядом, но не говорим Пригвозди-ка эту доску молотком, а то она плохо держится).

Чуть труднее с переводом слова to water, ведь воду мы используем самыми разными способами: пьем ее, купаемся и плаваем в ней, моем и стираем ею — и всё это, вообще говоря, могло бы значить to water. Могло бы значить — но, оказывается, не значит: для глагола to water английский язык выбрал другое употребление — "смачивать; поливать" (тоже, конечно, возможное). Так что предложение:

Please, do not water our garden —

значит "Пожалуйста, не поливай наш огород".

Понятно, что не каждое слово в языке можно просто так взять и превратить в другое слово и не про каждое превращенное слово сразу ясно, что оно будет означать. Это и есть главная проблема для тех, кто изучает такой "экономный" язык, как английский. А лингвисты для такого способа получения новых слов придумали особое название: конверсия (это слово в переводе с латинского и означает "превращение").

Если в английском конверсия для образования новых слов применяется, можно сказать, почти на каждом шагу, то в других языках дело может обстоять совсем иначе. В русском, например, конверсия — не такой уж частый прием. Правда, в одном случае русский язык использует ее очень охотно — когда ему нужно прилагательное превратить в существительное. Ведь если в русском языке, например, существительное становится глаголом, то с ним обязательно что-нибудь происходит, или спереди, или сзади к нему что-нибудь присоединяется (как в парах чай — чаевничать или дракон — раздраконить). А вот с прилагательными не происходит ничего. Посмотрите сами:

Золотой купол дворца Рейнфилла Первого был издалека виден каждому, кто вступал во владения короля Эндоры. — Буратино зарыл под деревом один золотой.

В первом случае слово золотой — прилагательное, во втором случае то же слово — существительное, которое обозначает золотую монету. Мы понимаем это только потому, что у этого слова другие соседи и ведет оно себя так, как положено в русском языке существительному, а не прилагательному, вот и всё.

В русском языке есть много других способов образовывать новые слова, но они по сути своей очень отличаются от английской конверсии.

3. Новые слова — из старых частей

Дело в том, что в русском, как и во многих других языках мира, слова делятся на части, которые тоже что-то значат сами по себе, и такие значимые части слов лингвисты обычно называют морфемами. Слов (лексем) в языке, как вы помните, много (их число измеряется десятками тысяч), а морфем — немного (их число измеряется всего лишь сотнями или тысячами). Язык устроен экономно: из одних и тех же морфем он строит разные слова. Слова, таким образом, можно представлять себе как поезда с вагончиками — комбинируя разные вагончики, можно составлять разные поезда (недаром ведь железнодорожники называют поезда составами!). Главная часть поезда, конечно, паровоз: он везет всё остальное, то есть вагоны, и без него поезд — не поезд, потому что ехать он никуда не может; паровоз же может ехать в любую сторону, прекрасно обходясь и без вагонов. И в слове тоже есть главная часть: это корень. Корень может составлять слово и один, сам по себе, а может — в сочетании с другими морфемами (их принято называть аффиксами); зато слов без корня, из одних только аффиксов, вообще говоря, не бывает. Это общее свойство разных языков мира. А вот присоединяются аффиксальные морфемы к корню в разных языках по-разному: здесь языки довольно сильно различаются, и их можно сравнивать, причем сравнивать их интересно сразу в двух отношениях:

— как ведут себя морфемы по отношению к корню

и

— как ведут себя морфемы по отношению друг к другу.

4. О порядке морфем, поездах, вагонах, буферах и прочем

Начнем с первой проблемы: как ведут себя морфемы по отношению к корню. Есть корень и другие морфемы — или, пользуясь нашим с вами сравнением, — паровоз и его вагончики. Как они могут располагаться друг относительно друга? Самый простой способ: паровоз, а за ним вагончики, но можно и наоборот: сначала вагончики, а потом паровоз, который их как бы толкает сзади. При образовании слов в языках мира используются оба способа, так что слова могут быть похожи и на паровоз с прицепленными к нему сзади вагонами, и на паровоз, толкающий их впереди себя. Правда, если один и тот же вагон поезда можно при необходимости в одних случаях везти, а в других — толкать, то морфемы в языке распределены очень строго: есть такие, которые могут стоять только перед корнем, и есть, наоборот, следующие за корнем. Морфемы этих двух групп никогда ни в одном языке не совпадают, как если бы у нас были, скажем, как в старину, вагоны первого и второго класса — желтые и синие, причем желтые присоединялись бы к паровозу только спереди, а синие — исключительно сзади. И раз уж эти морфемы различаются по своему положению относительно корня, лингвистам удобно и называть их по-разному, так что первый тип морфем, как вы, наверное, знаете из школьных учебников, называют приставками, или префиксами, а второй — суффиксами.

В русском языке довольно много и префиксов, и суффиксов: вы-, на-, под-, при-, из-, пере-, за-, по- и, с другой стороны, — ник, — чик, — тель, — оват, — ист, — енн — их настолько много, что даже просто все их перечислить у нас здесь не хватило бы места. Следовательно, русское слово может "расти", так сказать, и вперед, и назад. Например:

говор

раз-говор

говор-и-ть

под-говар-ива-ть

до-говар-ива-ть-ся

не-до-говар-ива-ть и т. д.

На русский язык в этом отношении похож, например, венгерский и многие индоевропейские языки, такие, как немецкий, латынь, армянский. Но есть языки, где слова стремятся "расти" только в одну сторону — например, вправо, как это происходит со словами в тюркских языках, или влево, как в языках банту. В тюркских и дравидийских языках вообще нет префиксов, зато суффиксов много и они с легкостью образуют длиннейшие "поезда" (причем привычные настоящим железнодорожникам — с паровозом-корнем впереди), а в банту суффиксы есть, но они, в отличие от префиксов, используются не так уж часто. Зато префиксы языкам банту настолько нравятся, что те часто употребляют их вместо окончаний: достаточно сказать, что даже множественное число у существительных в банту выражается специальным префиксом (а не особым окончанием, как мы привыкли и как действительно это будет почти во всех языках мира). Посмотрите еще раз на пример из языка суахили (это, как вы помните, самый знаменитый язык банту), который мы приводили в разделе б предыдущей главы, и вы убедитесь в этом сами. Есть, конечно, языки, в которых мало (или вовсе нет) и суффиксов, и префиксов, но речь сейчас не о них.

Итак, мы обсудили две возможности поведения морфем по отношению к корню и, соответственно, два типа таких морфем — префиксы и суффиксы. Эти два способа настолько хорошо известны, привычны и естественны (вспомним паровоз!), что кажется, других возможностей просто быть не может. Однако человеческий язык гораздо разнообразнее и изобретательнее: в языках мира (и в том числе, как мы увидим, в русском языке) встречаются и другие способы взаимного расположения корней и прочих морфем. Например, следующие четыре.