Почему же не Эванс?

– Мне так все надоело, – сказала Франки усталым голосом. – А тебе?

Бобби задумался.

– Нет, не сказал бы.

– Дорогой мой, это замечательно!

– Только не думай, что я эдакий бодрячок. – Бобби боялся произвести на Франки дурное впечатление. – Терпеть не могу бодрячков.

Только при одном упоминании о бодрячках Франки передернуло.

– Да, конечно, – пробормотала она. – Они несносны.

Франки и Бобби одобрительно посмотрели друг на друга.

– Кстати, – вдруг сказала Франки. – Что это за история с человеком, который свалился со скалы?

– Его обнаружили мы с доктором Томасом, – сказал Бобби. – А как ты про это узнала?

– Из газеты. Вот, смотри.

Она ткнула пальцем в небольшую заметку под заголовком «Смерть в тумане».

«Жертву трагедии в Марчболте опознали вчера поздним вечером благодаря найденной при нем фотографии. На фотографии была снята миссис Лео Кэймен. С миссис Кэймен связались, и она немедленно приехала в Марчболт, где опознала в покойном своего брата Алекса Притчарда. Мистер Притчард недавно вернулся из Сиама. Он не был в Англии десять лет и как раз отправился в пеший поход. Следствие начнется завтра в Марчболте».

Бобби вновь перенесся мыслями к тому лицу на фотографии, что так странно тревожило его воображение.

– Мне, должно быть, придется давать показания, – сказал он.

– Ох, до чего интересно! Приду тебя послушать.

– Не думаю, чтоб это было так уж интересно, – возразил Бобби. – Видишь ли, мы ведь просто нашли его.

– Он был мертв?

– Нет, тогда еще нет. Он умер минут через пятнадцать. При мне, понимаешь. Я был с ним один.

Бобби замолчал.

– Да, приятного мало, – сказала Франки с тем чувством понимания, которого так недоставало отцу Бобби.

– Разумеется, он ничего не чувствовал…

– Нет?

– Но все равно.., понимаешь.., казалось, он полон жизни.., такой вот человек.., ужасный конец.., взял и упал со скалы, оступился из-за какого-то там.., тумана.

– Я знаю, Стив, – сказала Франки, и опять ее реплика свидетельствовала о сочувствии и понимании.

– Ну а сестру его ты видел? – чуть погодя спросила она.

– Нет. Я два дня провел в Лондоне. Надо было встретиться с приятелем по делу, мы собираемся открыть гараж. Ты его должна помнить. Бэджер Бидон.

– Должна помнить?

– Конечно. Не можешь ты не помнить старину Бэджера. У него глаза косят.

Франки наморщила лоб.

– И еще у него такой ужасно глупый смех.., хо-хо-хо, вот так, – продолжал Бобби, стараясь ей помочь. Но Франки все морщила лоб.

– Он упал с пони, когда мы были детьми, – продолжал Бобби. – Голова у него завязла в грязи, и нам пришлось вытаскивать его за ноги.

– А! – сказала наконец Франки. – Теперь вспомнила. Он еще и заикался.

– Он и сейчас заикается, – удовлетворенно сказал Бобби.

– Это у него была ферма, он разводил кур и все пошло прахом? – спросила Франки.

– Верно.

– Потом он заделался биржевым маклером, и через месяц его уволили…

– Вот-вот.

– А потом его отослали в Австралию, а он вернулся.

– Да.

– Бобби, надеюсь, ты не собираешься вкладывать деньги в эту авантюру?

– Мне нечего вкладывать, денег у меня нет, – ответил Бобби.

– Тем лучше.

– Бэджер, конечно, пытался найти кого-нибудь, у кого есть хоть какой-то капиталец, чтобы вложить в дело. Но это не так-то просто.

– Глядя на то, что вокруг творится, трудно, конечно, поверить, что у людей есть здравый смысл, – сказала Франки. – И однако, он у них есть.

До Бобби дошло наконец, к чему клонила Франки.

– Послушай, Франки, – сказал он. – Бэджер отличный парень.., лучше не бывает.

– Они все такие.

– Ты это о ком?

– О тех, кто уезжает в Австралию, а потом возвращается. Откуда у него взялись деньги, чтобы начать дело?

– Умерла его тетушка или кто-то там еще и оставила ему гараж для шести автомобилей и над ним три комнаты, и родители отвалили сотню фунтов на покупку подержанных машин. Ты не представляешь, какие дела можно проворачивать с подержанными машинами.

– Я однажды купила подержанную машину, – сказала Франки. – Скверная вышла история. Даже неохота об этом говорить. Чего ради ты расстался с флотом? Тебя случаем не списали? Это в твои-то годы.

Бобби вспыхнул.

– Отчислили, – угрюмо подтвердил он.

– Я помню, у тебя всегда были нелады с глазами.

– Ну да. И все же я сумел попасть на корабль… Потом служба за границе».., понимаешь, яркий свет.., в общем, для моих глаз это оказалось вредным. Вот так-то.., пришлось уволиться.

– Невесело, – пробормотала Франки, глядя в окно. Наступило красноречивое молчание.

– Все равно обидно, – вырвалось у Бобби. – Не так уж, в сущности, у меня худо со зрением. Сказали, больше оно падать не будет. Прекрасно мог бы служить и дальше.

– А с виду они совершенно нормальные, – сказала Франки, заглянув в самую глубину его прямодушных карих глаз.

– Так что, понимаешь, я вступаю в дело Бэджера, – сказал Бобби.

Франки кивнула. Официант отворил дверь купе и объявил:

– Завтрак, господа.

– Позавтракаем? – спросила Франки. Они пошли в вагон-ресторан.

Потом Бобби ненадолго удалился, ибо вскорости должен был нагрянуть контролер.

– Не стоит слишком полагаться на его совесть, – сказал он.

Тут же Франки не преминула заметить, что контролер вряд ли вообще знаком с таким понятием.

В Сайлхем, где надо было сойти, чтобы попасть в Марчболт, они приехали в самом начале шестого.

– Меня ждет автомобиль, – сказала Франки. – Я тебя подброшу.

– Благодарю. Не надо будет тащить две мили эту… – И он пренебрежительно пнул ногой свой саквояж.

– Не две, а три.

– Если идти тропинкой через дюны, две.

– Той, где…

– Да, где свалился тот бедняга.

– Надеюсь, его не столкнули? – спросила Франки, передавая своей горничной несессер.

– Столкнули? Боже милостивый, да нет. С чего ты взяла?

– Это было бы куда увлекательней, верно? – безо всякого воодушевления сказала Франки.