Почетный караул

— Наверное, этого всюду хватает, — сказал лейтенант Андерсон сдержанно. — Хорошая рота. А Роджерс и вовсе. Он от них может добиться чего угодно — побольше, чем вы добьетесь от многих и многих белых. Конечно, среди них попадаются очень невежественные… ни читать, ни писать толком не умеют…

— Кому-кому, а мне этого можете не объяснять! — сказал капитан Доуби. — Вот послушайте, что вчера учудил такой вот из роты на строительстве полосы. У нас есть двадцатисемифутовый морской глиссер. Мы его держим у маленького причала, где сарай для спасательного катера. Шла перевозка кое-каких машин, и кто-то решил, что глиссер мешает, ну и сказал парочке этих кучерявых, чтобы они отвели его в сторону футов на сто… Он-то имел в виду — отталкиваясь шестами или еще как. Глиссер стоял у берега: механики перебирали двигатели и спустили все горючее. Половина свечей тоже была вывинчена… то есть я хочу сказать, кто угодно понял бы, что идет ремонт. Механиков там не было, их как раз увезли обедать.

Капитан Доуби брезгливо потряс головой.

— Ну, так один кучерявый сообразил, что легче всего отогнать его своим ходом. Он не то грузовик водил, не то еще что-то — во всяком случае, немножко разбирался. Так он ввинтил свечи и завел двигатель. А на глиссерах они мощные — скорость до пятидесяти миль. Ну а этот недоумок врубил на полные обороты без капли горючего и испек оба двигателя. И полковник Юлайн все утро ищет, где бы реквизировать два новых двигателя. Так что забирайте их себе, братец, и на здоровье. Я буду на складе, если понадоблюсь.

Оставшись один, лейтенант Андерсон некоторое время наблюдал, как взводы разбиваются на группы и расходятся. Вернулся сержант Роджерс и сказал:

— Они сейчас получат инструменты, сэр. Разметочные колышки я вижу. Начинать с какого-то определенного?

— Нет, — сказал лейтенант Андерсон. — Они пронумерованы. Вот чертежи, они тоже пронумерованы. А как с обедом?

— Капрал Макинтайр отрядил несколько человек, сэр. Я их оставил в столовой в лагере. Они приготовят бутерброды и бидоны с лимонадом. К полудню ребята так разогреются, что есть им расхочется. Когда бутербродов наберется достаточно, капрал Макинтайр доставит все на грузовике сюда. Грузовик уже там.

— Прекрасно, — сказал лейтенант Андерсон. — А чем занимаются эти двое?

Сержант Роджерс оглянулся.

— А! — сказал он. — Немножко разминаются, сэр. Расхлябанность в строю.

— Ну так остановите их, — сказал лейтенант Андерсон, хмурясь.

— Эй, вы, отставить! — крикнул сержант Роджерс. — Идите к своему взводу.

Лейтенант Андерсон посмотрел по сторонам. Рядом никого не было.

— Прекратите это, сержант. Я ведь вас уже предупреждал. Если один из них накапает инспектору…

Сержант Роджерс сказал:

— Сэр, есть среди них такие, которые мало в чем разбираются, но у всех до единого хватит ума не ходить капать у меня за спиной. Я бы и не стал, так куда денешься. Кое-кто слишком о себе воображает.

Мисс Канди, хмурясь на очередную из многочисленных поправок в тексте, медленно посасывала кофе из бумажного стаканчика. Потом поставила стаканчик, по краю которого алел мазок губной помады, и вдруг кивнула. Ее пальцы опустились на клавиши пишущей машинки и затанцевали по ним словно сами по себе.

— Лейтенант Эдселл такое пишет! — сказала она с упоением, вынула допечатанный лист, ловко переложила копиркой три новых листа и вставила в машинку.

Капитан Дачмин, горбясь над собственной машинкой на тумбочке, придвинутой к его столу, бормотал:

— Ах, чего только не пишет анонимный автор технического руководства одиннадцать дробь четыре-сто десять! — (На столе перед ним был распластан экземпляр этого руководства.) — Он вещает, что без соответствующего опыта пол голубей определить трудно и часто, оказывается, необходимо наблюдать за их действиями, когда они вместе. Неприличная идея, а? Хм! К обычным отличительным действиям самца… хм! Клевание головы самки, когда она не выражает желания спариться. Хм! А что, если и правда? Палм, вы испытаете желание спариться, если он будет клевать вам голову?

— О, капитан Дачмин!

— Я что, с ума сошел? — Капитан Дачмин выпрямился. — Зачем я перепечатываю? Где твои ножницы, Нат? Вырежу все, что мне требуется, и наклею.

Натаниел Хикс, просматривавший оканарскую «Морнинг сан», сказал рассеянно:

— Мои ножницы у тебя в ящике, куда ты их положил, когда стибрил в последний раз.

— Капитан Хикс!

Он перевел взгляд с газеты на мисс Канди.

— Да-да? — сказал он.

— Капитан Хикс, только послушайте, что пишет лейтенант Эдселл в этом рассказе.

— Не буду. Более того, теперь уже девятый час. Так что хищение или использование не по назначению казенной писчей бумаги, копирки, ленты для машинки и самое машинки вы усугубляете дефалькацией чело… пусть даже женщино-часов, которые принадлежат армии и оплачиваются таковой.

— Так мне всего страничка осталась! И у вас для меня пока ничего нет. И у капитана Дачмина тоже. А что такое дефалькация? Только если не какая-нибудь гадость!

— Этот термин означает растрату того, что доверено.

— Так уж этого я никак не делаю! Правда, капитан Дачмин?

— Многосложный юмор! — сказал капитан Дачмин. — Многосложный юмор! Сей редактор изволит шутить. Не шути более, редактор. И хватит шуметь. Я никак не докончу раздела, а мне скоро уже лететь. А я вам рассказывал, что произошло вчера? Из-за навигационных ошибок лейтенанта Юснера, которого Мэнни всучил нам за штурмана, мы сбросили наш складной, цилиндрического типа контейнер с четырьмя птичками прямехонько в пруд, где все они и захлебнулись. Можно подумать, что голубей у нас навалом.

Мисс Канди сказала:

— Он пишет про этого человека: «Бдительная подлость духа, стойкая верность глупости, воспитанная тридцатью годами службы в армии, сделали его идеальным кандидатом в генералы». — Она хихикнула. — Как он не боится, что это попадется на глаза генералу Билу или кому-нибудь еще? А что значит — бдительная подлость?

— Это значит «осторожная», «осмотрительная», — сказал Натаниел Хикс. — Сначала хорошенько погляди по сторонам, а потом уж делай.

— A-а! Ну все равно, по-моему, это очень хороший рассказ. Только вот заголовка я не понимаю. Он про мальчика в офицерской школе, который сходит с ума. Просто ужас. Только подумать, что их там заставляют делать! А правда заставляют?

— По нас не судите, — сказал капитан Дачмин. — Мы с капитаном Хиксом кончали Школы Джентльменов. У капитана Хикса только и было, что не клевать носом во время интереснейших лекций о принципах управления и половой гигиене, пока не наступало время облачиться в белоснежные одежды и идти нализаться в нижнем баре «Кромвеля», отеля для избранных. И что они делали в этих отелях! Вот где самый ужас и был. Мой деловой инстинкт весь исстрадался. Ну, теперь вы осведомлены не меньше меня. Но вы, кажется, сказали, что не поняли заглавия рассказа, который лейтенант бережливо печатает за счет ВВС?