Почтальон

«Легко сказать. Возьми то, не зная что. Как это сделать? Что мне мешает, значит…ладно, пусть это будет хренов рюкзак, тяжёлый, как тот, с которым я бежал через пустыню. Протягиваю невидимые руки…снимаю …и нате».

Скрипнула столешница, Марго взвизгнула, и тут же спряталась, за широкой спиной Клепана, который стоял и смотрел на стол, раскрыв рот.

— Как это? — услышал я свой голос.

— Охренеть!!! — ошарашено выдал Бульба, пряча пистолет в кобуру.

На столе лежал рюкзак, а из него торчало, до боли мне знакомое человеческое тело.

— Хром?!

Мне вдруг стало настолько легко, что ещё чуть, ещё малость и взлечу, голова закружилась, ноги попытались удержать тело на весу, шаг влево, шажок назад.

— Помогите ему! — услышал я, голос Чеха.

Кто–то подхватил меня сзади и потянул вниз, заставив сесть на пол, рядом, на корточки присела улыбающаяся Захария, и приложила руки к моей голове. От девушки, одуряюще пахло цветами и травами.

«-Какая же она красивая!» — подумал я и отключился.

* * *

— Проснись, придурок! — пробился сквозь сон, знакомый голос.

Ох, как же не хотелось этого делать, мягкая, приятно пахнущая постель, чистое бельё на теле.

«Что, чистое бельё? Хром?» — нахлынули воспоминания и сон как рукой сняло.

Я подскочил на кровати, чтобы уставиться на первого, встреченного в этом мире человека. Тот, сидя на кресле каталке, лыбился во все тридцать два зуба. Обрубки рук, были забинтованы и вроде стали длиннее, да и сам он, как–то вытянулся, подрос что ли? За креслом, стояла темноволосая девушка, судя по широким скулам и разрезу карих глаз, она была азиатских кровей, слегка заострённые, но красивые черты лица, отдавали чем–то хищным.

— Вижу, рад меня видеть, гы–гы–гы, — Хром был в своём репертуаре.

— Значит, это не сон! — утвердил я, протирая глаза.

На правой руке, болтался катетер, тут же у кровати стояла подставка под капельницу.

— Эй, что за расстроенные нотки в голосе? гы–гы–гы, — хохотнул тот в очередной раз. — Между прочим, меня, из–за тебя, называют: «Тот, кто родился в рюкзаке», гы–гы–гы.

— Как это вообще возможно? Я же тебя два дня с собой носил или в себе.

Непонятно, как работает этот механизм, пространственный карман. Подразумевает некое пространство. Вот только где?

Хром тем временем, глядя на мои мыслительные потуги, заливался хохотом и делал он это основательно, с запрокидыванием головы, и хрюканьем, успокоился только после того, как получил смачную затрещину от хищной девушки.

— Ой! гы–гы, всё–всё, — взмолился он, пытаясь почесать ушибленное место культей. — Это моя Мурка, не женщина, а зверь.

ТЫЩ. Очередная затрещина.

— Хватит милая, я больше не буду. Познакомься Кнут, это Мурена, моя девушка, — произнёс Хром, уже серьёзно.

— Приятно познакомиться.

— Взаимно, — ответила она, приятным певучим голосом. — Спасибо тебе, за моего Хромика, — сказала девушка и ласково взъерошила ему волосы.

— Да, не за что, — ответил я. — Поверь, даже не подозревал, что спас его. Хромик! — не выдержав, повторил я, уже не борясь со смехом. Мурена, поддержала меня улыбкой.

— Но–но, только она может так меня называть! — нарочито серьёзно, воскликнул Хром. — И не вздумай звать её Муркой!

— Ему можно, — подразнила Хрома Мурена, подмигивая мне.

— Ах, так! Ну, всё Кнут, дай мне только выздороветь, наваляю…

— Не выздороветь, а подрасти, — поправил я, продолжая тему. — Скажи мне, когда ты успел половину задницы отрастить? Ведь прошло то, всего ничего.

— Забыл сколько живчика пил? — уже серьёзно спросила меня Мурена, выйдя из–за кресла, демонстрируя тем самым, прекрасную фигуру. — Мы с таким сильным даром, столкнулись впервые. Лекарство нужно было тебе и Хрому, а он серьёзно ранен, вот потому и потреблял ты его в три раза больше, — пояснила девушка. — К тому же, ты проспал полтора дня, а Захария времени даром не теряет.

— Полтора дня? — удивился я. — Даже с похмелья столько не спал!

— Захария, — усмехнулся Хром. — Она и рубера заставит уснуть, дай только коснуться, а уж таких балбесов как ты, хех, хоть целую пачку.

— В следующий раз, оставлю тебя в машине, — погрозил я, ему пальцем.

Открылась дверь и в палату вошла целая делегация во главе с Бульбой, вперёд, аккуратно растолкав всех, прошла Захария.

— Доброе утро, больной, — поприветствовала она, делая пасы над моей головой. — Как самочувствие?

— Да, вроде, не больной больше, так что отлично и спасибо, я хорошо поспал, — благодарно ответил я.

— Пожалуйста. Мне и самой было интересно с тобой повозиться, не каждый день, знаешь ли, такие экземпляры попадаются.

Я открыл было рот, чтоб спросить, каким образом она со мной возилась, но глядя на серьёзно настроенного Бульбу, захлопнул его.

— Гы–гы–гы, — не сдержался следящий за мной Хром.

— Хром, тебя уже заждалась Марфа с клизмой, так что вперёд, — произнесла Захария, не отвлекаясь, от только ей понятного занятия, то у головы моей руки подержит, то у груди.

Улыбнувшись, Мурена развернула коляску с помалкивающим Хромом и направилась к выходу.

— Удачно тебе сходить, — хохотнув, крикнул им вдогонку здоровяк Клепан.

— Да, иди ты! — беззлобно ответил ему тот, скрываясь за дверью.

— Он вполне здоров, — констатировала знахарка, обращаясь к Бульбе.

Местный командир оставался невозмутимым, смотрел на меня и что–то для себя решал, а затем.

— Пойдём позавтракаем Кнут, заодно и поговорим.

Прозвучало это, скорей как приказ. Бульба занимал должность местного командира и мог себе такое позволить, а я, пока что, никто, и звать меня никак, значит, пока подчиняемся, а там — будем посмотреть.

Отдав приказ, командир вышел. За ним, сняв с меня катетер, упорхнула Захария, из всех гостей, остался только Клепан.

— Твои новые шмотки в шкафу, — указал он рукой на оный. — Одевайся, я тебя в офицерскую столовую провожу.

«Пока подчиняемся».

— Как там мои попутчики, — поинтересовался я, примеряя нулёвые берцы, которые оказались в пору, как и камуфляжные куртка со штанами.

— Крестник твой обживается, в общую казарму определили, — ответил здоровяк, усевшись на мою кровать. — Дар у него пробивается, слабенький ещё, но заметный, харизматик твой Апостол.