Почти библейский исход

Не всегда получается плохо, когда хочешь хорошего… Пошёл поискать-принести дамам вина, на полпути догнала Юля, нашли на кухне вино, открыли, продегустировали — вдруг не то… И в процессе дегустации как-то губами встретились… И никуда не пошли, в смысле — на улицу к народу. А отправились искать большую кровать. Никогда не искали место для уединения в нетрезвом виде с нетрезвой девушкой в обнимку? Оч-чень интересно, увлекательно и местами смешно. Таки нашли, разбив, правда, в процессе бутылку, но на «продолжение банкета» эта потеря не повлияла. В сон проваливался с мыслью «Жизнь налаживается!», когда темень за окном сменялась предрассветной серостью.

25 марта 2007 г.

Долго разоспаться не получилось — встающее солнце щедро залило комнату розово-красным светом. Сонные потягушечки перешли в обоюдное переплетение рук и ног, вполне осмысленное… А дальше начался цирк! На стадии уже ласковых поглаживаний — успели-таки! — за дверью послышался шёпот.

— Сёмушка, прекрати!

— Как «прекрати»? А вдруг шо?

— Что ты как маленький!

— Стонали же? Орали? А вдруг?

— Неуёмный! Ты тогда не вламывайся, а постучи сперва!

Юля, зарывшись в подушку, мычала и постанывала. Я, напялив труселя и подхихикивая, пошёл встречать утренних гостей.

В коридоре обнаружился бравый Сёма в трусах и с автоматом и закутанная в одеяло Алёна. Цвет кожи у обоих медленно менялся с нежно-розового на густо-красный.

— Утро доброе! Что, не спится без папки?

— Дурак!

— Да мы это… Вдруг шо…

— Благодарю за бдительность, всё в порядке!

— Ну, мы пошли!

Забавная картина — дама в одеяле и мужчина в трусах с расцарапанной спиной, удаляющиеся от меня, шёпотом переговаривающиеся и переругивающиеся… И у обоих — густо-малиновые уши! Хихикнул им вслед негромко — ускорились и нырнули в третью или четвёртую дверь от нашей. А с кровати за моей спиной нёсся уже несдерживаемый хохот с всхлипываниями вперемешку.

Поржали, умылись, благо в санузле нашлись и щётки гостиничные с пастой, и прочие мыла-гели-шампуни, оделись и пошли в столовую.

«А поутру они проснулись…» Последними к столу пришли Маша с Сергеем. К этому времени из сидящих за столом нормальным цветом лица отличался Иваныч — остальные смущённо пунцовели попарно. Особенно выделялся Тотти, ставший густо-кофейным, и сидящая рядом Саша с видом «ах, было, девки, было», смущённо-счастливая такая… Опоздавшие органично влились в застолье и видом, и смущением, и цветом. Бравый мореман обвёл глазами экипаж, выдержал паузу, багровея — и зашёлся в диком ржаче. Это сорвало клапана и размыло плотину — к ржачу присоединились хохот, фырканье, гогот и хихиканье окружающих. Проржались, утёрли слёзы и под свеженалитые чай и кофе вернулись к действительности.

Разбились после завтрака на рабочие команды. Мы втроём — я, Саша и Тотти — по генплану должны были наведаться в «Сан Дрим» и набрать пожарных рукавов, чем больше, тем лучше. И прошерстить попадающиеся «микро-супер-мега-маркеты» на предмет пожрать в дорогу и дальше. Остальные, выставив часовых, занимаются корабельными и хозяйственными делами.

На полдороге к «Сан Дриму» посетила мысля — а чего придумывать с погрузкой-то? Тупенько доплыть на МДК до «места находки», транспорт туда же сушей перебросить — и грузись хоть до посинения! Озвучил свои гениальные соображения по ТПУ — просветили, я уже опытный «бронемастер». В ответ — сопение Тамира и Сашино «Обдумать надо!» Так до отеля и доехали, обдумывая.

Хрен его знает, везло нам или сказывалась достаточная удалённость от местных «эпицентров цивилизации», но сбор пожарных шлангов изобилием опасностей и приключений не сопровождался. Рутина практически — приехали, обобрали ящики с пожарными кранами, собрав под два десятка скрученных улитками рукавов, обобрали два пустующих «сельмага» — один узкоспециализированный «Овощи-Фрукты», второй продуктовый, в котором из хавчика было всё, кроме ассортимента первого… В общем, пришли — увидели — нагадили, в смысле взяли, что считали нужным, и ушли, не утруждаясь благодарностями. Тишина, безлюдье — рай для собирательства. Хотя и суеты хватало — «гастроном № 2» порадовал холодильной камерой, отключенной, но всё ещё державшей минус восемнадцать градусов внутри себя. Глазастый и памятливый Тотти сообщил, что возле «Даров природы» вроде был грузовичок с термо-кунгом. На рысях обратно, вскрышные-заводочные работы… Хрена лысого, не заводится! Но — «мы не ищем лёгких путей в бизнесе!», как информировал с телеэкрана не так давно какой-то холдинг. Три часа катания, штук десять пушечных снарядов, две неудачные попытки завести буржуинскую технику — и мы в Хопре, в смысле, я и Саша в «Фахде», а за нами — Тотти за рулём «Хёндэ-пони» с кузовом-холодильником, забитым мороженой говядиной, курятиной и бараниной — всё уже разделано и уложено в пластиковые порционные поддоны.

В «Марина-центр» мы добрались в самое пекло — два часа дня, солнце в зените… Меня явственно подташнивало, стопудово перегрелся. Саша тоже не мотыльком выпорхнула, но её тут же подхватил на руки Тотти и уволок в кондиционированную кабину «Хёндэ» приходить в себя. А меня в тенёк-холодок кто уволокёт? Кто обо мне позаботится? Даже Юля не смогла — дозорничала из окна второго этажа, всех скоропомощных мероприятий — пластиковая «полторашка» холодной воды, брошенная мне, и сочувственный взгляд… Кстати, Саше, похоже, образ слабой женщины очень нравится. Неужели никто и никогда товарища капитана на руках не носил? Картинка коня, спасённого Сашей из горящей избы, и его благодарность развеселили и привели в чувство. Вдобавок Тамир, выполнив кавалерские обязанности, приближается с загадочным видом… Ох, чуется мне, грядут геморрои…

«Манную кашу по чистому столу» Тотти размазывать не стал.

— Горелый «Свисс-отель» помнишь?

— Ну да!

— Надо туда съездить!

— На паркуя? За поджаркой? Так мяса вроде надыбали…

— Здание генераторной не горело. По крайней мере, тогда.

— И что?

— Из-за него грузовик высовывался…

— А раньше чего молчал?

— Только вспомнил… Морду нашего тягача увидел, когда Саше за холодной водой ходил — и вспомнил. Съездим?

— Вдвоём — нет. Пошли к твоей даме сердца.

«Тётя капитан» ласково попеняла кавалеру за забывчивость, меня похвалила за благоразумие и осторожность и приказным тоном заставила присоединиться к ней в прохладном раю кабины «корейца». Полчаса в прохладе и полтора литра воды на нос сотворили чудо почище банки варенья для Карлсона — в броневик грузились бодрые и свежие, как кот Борис рекламный. Прям трио бригадиров Жераров, неутомимых фуражиров!

До пожарища добрались быстро, а вот дальше началось веселье. То ли недостаточно охладились перед выездом, то ли акклиматизация наступила, и не просто сандаликом, а водолазным тяжеленным ботинком, но события последующих трёх часов как-то рвано и отрывисто вспоминаются. Толпу у входа смели таранным ударом «Фахда» с последующим отстрелом в исполнении Саши. Ушли немногие, лежачих не добивали. Доехали, сминая увядающие без полива кусты, до генераторной. Кусты — моя идея, надеялся, что почистится броневичок. У генераторной — стрельба в три ствола, два пистолета и дробовик — по довольно вялым мертвякам. Первые неприятности — цистерна полная, но в кабине мертвяк… И ещё один, бывший охранник, вмятый передним бампером тягача в стену генераторной и без энтузиазма пытающийся освободиться. Тотти, видимо, с перегрева, ворвавшийся в генераторную, пострелявший там и вышедший с каким-то планом в руках… Саша, поощрившая его оплеухой и тут же с рыданием повисшая у него на шее… Визит в отдельно стоящую «караулку» со стрельбой, потехами и трофеями… Я за рулём тягача, двумя ногами упирающийся в педаль тормоза и одновременно блюющий на панель приборов, руль и свои колени… И уже мы втроем сидим в теньке, привалившись к стене гостиницы, а Семён и Юля поливают нас питьевой водой из многолитровых кегов… И уже плаваем в прохладной заводи — из одежды только спасательные жилеты (на мне-то точно больше ничего, даже трусов нет).

26 марта 2007 г.

Утро началось, прямо скажу, нестандартно. Подорвался в пять утра «по Москве» от ноющей боли в позвоночнике. Ощущение, что болел накануне, но кризис миновал и выздоравливаю. Повспоминал «что было вчера», толком нового ни фига не вспомнил, сел на кровати, покряхтывая и кляня возраст, что «прикус не тот и осанка не та». И тут же был настигнут, опрокинут обратно, зацелован-защекочен-заласкан и, как следствие, возбужден и склонён к интиму. Потом по методу рассеянного с улицы Бассейной «поспал немножко», пока «утренняя радость», коварно сбежав, плескалась в душе. Проснулся от появления приятно-прохладно-влажного рядом — и склонил к сожительству, в ответ, так сказать. И на завтрак выходя, поймал себя на мысли, что ничего не болит, энергии вагон и горы готов свернуть.

Утреннее кофе- и чаепитие опять превратилось в отчёт об успехах, переходящий в планёрку. Блин, реально повезло с народом! Ни нытья, ни рефлексий — все деловиты, собранны… Ни жалоб на жизнь и обстоятельства, ни переливания из пустого в порожнее, ни перекладывания «своего» на чужие плечи…

С радистом Серёгой повезло особенно. Нет, особенно — не то слово. Отдельно? Тоже не то. В общем, парень, почуяв веяния в радиомире, начал готовить себе «запасной аэродром». Профессия судового радиста себя изживала в связи с развитием технологий, а море он любил и менять на сушу не хотел. Так что с год он перенимал опыт у покойного боцмана, по словам Иваныча, весьма успешно. Корабль исправный есть, топлива — не вагон, но близко к этому, пища, транспорт и оружие тоже в наличии — все шансы добраться до Родины!