Почти библейский исход
Шрифт:
— Иваныч, мы ж не египтяне и не турки, чего орать-то? Вопрос в другом: с мундиром как быть?
Иваныч не то чтобы покраснел, но явно смутился.
— Есть мундир, есть. С собой вожу, сам не знаю зачем, но вожу. Парадный.
Немая сцена. Это не театральное ружьё на стене, которое выстрелить должно, это скорее эстонская коровья лепёшка [31] . Вот и думай о пользе и вреде тараканов в голове!
— А с местной маркировкой у российского флага конфликта не будет?
31
Эстонец на телеге едет по дороге. На дороге — здоровенная коровья лепёшка засохшая. Эстонец останавливается
Пострадавшие от анекдота эстонцы мне неизвестны (прим. Автора).
— Пока вы на берегу готовились, мы всё закрасили и номер на бортах от балды нарисовали. Так что — к блефу готовы!
На рассвете к «стрелке» Суэцкого канала (прямо — Порт-Саид, правее — Порт-Тауфик) не торопясь подошло, наверное, невиданное здесь доселе судно. О принадлежности к ВМФ России явственно указывал флаг на корме. Открытый трюм в два слоя затянут масксетью. За штурвалом — цельный капитан-лейтенант. О флажках, оживляющих строгий вид судна, вообще молчу: Иваныч, хмыкнув, заявил, что в здравом уме никто из посвящённых ближе километра не подойдёт — на всякий случай. Женщины сидели по каютам и не высовывались, Тотти укрылся от вражеских глаз в машинном отделении. «На побегушках» и для изображения кипучей деятельности остались мы с Сёмой и Серёгой, для антуража — в тельняшках, Серёга в своей, мы с Сёмой — в Иванычевых. Запаслив, оказывается, отставной каплей!
— Иваныч, а если найдутся непонятливые, или точнее, особо бдительные?
— Пойдут на абордаж — либо отстреливаемся и помираем, либо сдаёмся и один хер помираем. Вызовут по радио — объясним, что приказ доставить, и точка. Захотят остановить — у нас приказ груз взорвать. На пол-Африки и Аравийский полуостров всяческой мерзости на борту хватит с лихвой. Короче, до Турции хватит перед смертью кровью просраться. И это только в первые полсуток. А в перспективе — мёртвая Африка, страны Средиземноморья и возможно — пустота до Китая. Все вопросы к Главкому ВМФ.
Иваныч был очень убедителен. На мой взгляд, услышавшие его египтяне на руках нас должны были до Москвы нести. А взбледнувший Сёма всерьёз предложил выкинуть опасный груз за борт. Когда до нас допёрло, ЧТО предлагает выкинуть Семён… Ржали долго.
В общем, пока вроде всё было хорошо. Я за очередное обзывание нашего корабля «судном» отхватил моральных трендюлей от кэпа. Хороших таких, увесистых и нецензурных. По понятным причинам приведу только единственный цензурный аргумент-исключение: «судно в больнице подкладывают!» Остальные — напрочь непечатно, хоть красиво, ёмко, образно и незатёрто. Блин! Записывать надо было! Я аж из реальности выпал, представляя общение трипперного осьминога с буксиром! А потом началось веселье…
Для затравки над нами пронеслись два самолёта. Какие, чьи — рассмотреть никто не успел. Распитие очередной дозы кофе «от Алёны», неторопливое прихлёбывание которого успокаивало нервы, было скомкано. Потом, спустя минут десять, одновременно с панорамой «внутриканальной» заводи Порт-Тауфика, появился взбледнувший Серёга.
— Иваныч, там это… Пиндосы на связи!
— И чего им надо?
— Кто мы, что мы и чего везём!
Отставной каплей расцвёл. В его облике — поднятая голова, расправленные плечи, радостный от предчувствия драки взор — читалось… Много чего читалось! Правда, опять-таки сплошная нецензурщина…
— Переключай на мостик! Пётр! Зови Сашу — будет за… Да пофиг за кого, пусть подыгрывает!
Я ссыпался по нешироким местным лесенкам, ага, знаю, трапам. Добежал до Саше-Тоттиной каюты и ворвался внутрь, одновременно стуча в дверь. Никакого «ин флагранти» [32] не застал — оба «довооружались». Саша пристраивала автомат за спину, Тотти навешивал на себя подсумки с «банками» для РПК.
— Саш,
Иваныч начал общение с гидропиндосами, просит тебя на мостик — подыграть ему. Сказал, пусть сама придумывает, кем. У меня, кроме какой-нибудь начальницы биолаборатории откуда-нибудь из Сарова, ничего не придумывается.32
In flagrante delicto (букв. «в пылающем преступлении», лат.) — юридический термин, означающий, что преступник был пойман во время совершения преступления. Русский эквивалент — поймать с поличным.
— Идея неплоха! Пошли, по дороге додумаем! Тоттинька! Жди здесь — негров в Российских ВМФ пока нет! Стрельба будет — тогда и вылезешь!
Вопреки ожиданиям матерные вопли с мостика не неслись. Иваныч на довольно бойком английском общался с неизвестным мне оппонентом. Из того, что понял я — Иваныча вежливо склоняли к измене Родине и передаче груза в заботливые американские руки — типа, везде апокалипсис, а мы вам бочку варенья и корзину печенья. Нет, америкоса понять можно, нам за наш груз сувенирчиков недорогих, а ему, такому умному — почёт и уважение… Наконец Иваныч не выдержал и поинтересовался, силён ли абонент в русском языке. На другом конце трубки возникло недолгое замешательство. Минуты через две раздался голос.
— Здравствуйте, меня зовут Серж Никифорофф, я говорю и понимаю по-русски!
— Серж? Ни-ки-фо-рофф? Сам уехал?
— Нет, родители увезли двадцать лет назад!
— Ага! А сейчас тебе сколько?
— Двадцать восемь!
— Значит, ругаться уметь должен! Переводи!
Иваныч убил меня во второй раз за день. Цитировать его увы, нельзя. В двух словах — ему пофиг. Желания американских офицеров, адмиралов, сенаторов и лично президента. И ни за какие блага, физические или моральные, он приказа не нарушит. Так что мы идём в пункт назначения — или вместе со всеми, изрядно помучившись, умираем. Наконец, позабавив благодарных радиослушателей фразой «Даже если ваш презик прилетит на вертолёте и бесплатно у всех отсосёт — всё равно… вам!», он передал «трубку» Саше. Саша попросила отрубить «громкую связь» и общалась по массивной телефонной трубке. На русском.
— Фамилия моя вам ничего не скажет! Поконкретнее? Саров-24, отдел Ц-17. Вам полегчало? Жду.
И нам: «Сейчас им поплохеет!»
— Да! Ага, давайте серьёзно! Кстати, ваш Серж — он допущен к ТАКИМ данным? Ну, тогда — очень хорошо. Так вот, то, что сейчас мы имеем — детские игры по сравнению с тем, что может быть. Как наш груз прореагирует с тем, что творится? Я это хотела бы выяснить у себя в лаборатории. Что??? Предлагать взятку женщине??? Да вы с ума сошли! Нет, если хотите — давайте выяснять здесь. Да, мы раньше — а вы зато позже! А вот с этим — к капитану!
И, передавая Иванычу трубку: «Они сопровождение предлагают!» Иваныч трубку принял и перешёл обратно на английский, отогнав переводчика Сержа от «гостайн». Пообщавшись минут пять и вроде бы тепло попрощавшись, вернул антикварный предмет в держатель.
— Ну, что докладать? Вроде пролезли!
Не сговариваясь, хором прошептали «УРА!»
— До Чёрного моря нас будет сопровождать пиндосский фрегат — на всякий случай, хе-хе. Запугала ты, Саша, их знатно!
— А нефиг! «Верхняя Вольта с ракетами»! У нас не только ракеты есть! Пусть теперь под койки забиваются от ужаса!
— Нам матпомощь предлагали — продукты, топливо… Я отказался.
«Общим собранием» решение капитана одобрили — «У советских — собственная гордость», мол. Так что часа три спустя в приподнятом настроении оставили за кормой средиземноморское побережье Египта. Там же, за кормой, в километре от нас, не приближаясь и не отставая, болтался и «сопровождающий» нас фрегат УРО — Иваныч просветил. Красивый такой корабль раза в два побольше нашего и раза в три-четыре выше. Хищно-обаятельный. Раз в час приблизительно на километровой высоте наш микроконвой облетал самолёт. Чайки, дельфины — р-р-романтика! А потом всё кончилось — и солнце, и тепло, и спокойствие с негой. Здравствуй, морская болезнь!