Почти цивилизованный Восток

Чарльз тоже кивнул.

А потом коридор закончился.

Дверь. Дубовая. Новая. С металлическими накладками. С замком, от которого вяло тянуло силой. И контур охранный имелся. Хороший контур. Подобный Чарльз видел… где же видел? Работа мастера.

И видел.

Определенно.

Дверь распахнули.

– Прошу, - провожатый согнулся в поклоне. – Леди, возможно, желает чаю?

– И пожрать, - отозвалась Милисента охотно. – Пожрать леди точно желает. А чаю уже как получится.

Все-таки она слегка переигрывает.

Кабинет…

Просторный весьма. У самого Чарльза поменьше будет. И сыростью здесь не пахнет. Как и излишней роскошью.

Панели светлого дерева.

Дорогой ковер.

Секретер. Рабочий стол. И пара кресел. Несколько низеньких скамеечек, на одной из которых устроилась девица в бледно-голубом платье. Она сидела ровно, положив руки на колени, и казалась не живым человеком, но восковою фигурой.

За её спиной в кресле устроился господин в черном костюме и белой маске. А уже за ним и сопровождающий.

На столе нашлось место кожаному ящику, крышка которого была откинута.

– Вот и наш дорогой гость… - человек, сидевший по ту сторону стола, поднялся. Был он невысок и не низок, не слишком толст, но и не худ. В общем, вряд ли получится узнать при встрече. Лицо его скрывала маска, а голос обладал весьма характерной обезличенностью.

Артефакт?

И не один.

– Леди, прошу вас… рады видеть… присаживайтесь.

Милли поглядела на скамеечку, фыркнула и устроилась в кресле. Эдди встал за спиной, что хорошо. Не нравился Чарльзу этот человек. И…

– Пятый Брат алой дюжины решил не продолжать торги, - сказал человек.

А маска у него была серой, и это тоже что-то да значило.

– Возможно и вы решите отступить?

– Нет, - сказал Чарльз.

– Что ж… ваше право, безусловно, ваше… право, - хозяин кабинета потер руки. – В таком случае нам необходимо произвести оценку, верно?

– И пожрать, - проворчала Милисента.

Явно нарочно.

– Безусловно, безусловно… аукцион всегда пробуждает в душе низменные страсти. И перекусить не мешало бы всем… сейчас подадут.

А та, в голубом платье, не шелохнулась.

– Что вы планируете… ставить?

– Камни. Эдди.

Эдди молча поставил кофр на стол. И вытащил шкатулку.

– Здесь ограненные, но есть и сырец. Две дюжины отшлифованных на двадцать четыре грани, идеального качества, годных для использования в артефакторике, - Чарльз указал на третью шкатулку, которая была меньше первых двух. – Имеется заключение мастера. Общий вес – от пятнадцати до сорока карат.

– Приятно встретить знающего человека… но правила, да, да… оценщик клуба должен подтвердить… безусловно, это займет некоторое время…

– Я подожду.

В кабинет вкатили столик, и запахло едой. Запах был таким сильным, что Чарльз тотчас ощутил голод. И сглотнул.

– К слову, это Пятый брат зеленой дюжины, - сказал хозяин кабинета. – Весьма достойный… человек.

Маска чуть склонила голову.

– И тоже не готов отступить, но… думаю, вы сумеете найти общий язык. Леди, прошу вас… что из напитков подать? Чай? Кофе? Горячий шоколад.

– Шоколад, - Милисента дотянулась до серебряной крышки. – Что тут…

– Перепела под клюквенным соусом. Вепрь с брусникой. Томленое седло оленя…

А стол не выглядел большим.

– Прошу не стесняться…

– Воздержусь, - Чарльз остался на месте.

Тот, другой, чуть склонил голову. И во взгляде его почудилась насмешка.

– Что ж… в таком случае пусть дамы… да, да… безусловно, кухня клуба хороша… но дела… дела важнее.

Девица в бледном платье тоже поднялась, повинуясь знаку… вот только не того, кто прятался за маской. А смотрела она по-прежнему в пол.

– Это все, что вы хотели бы оценить? – поинтересовались у Чарльза.

– Нет. Дорогая…

Милисента молча сняла браслеты.

Ожерелья.

Кольца стянула и пошевелила пальцами.

– Ты же купишь мне еще?

– Несомненно.

– Бусечка…

Чарльза передернуло. Но он промолчал.

– Ваша дама столь непосредственна, - заметил Пятый брат… чтоб его. – Это весьма… свежо и необычно.

– Сам в неуемном восторге.

Милисента молча воткнула вилку в кусок мяса, подняла, глядя как стекает темно-красный соус и, убедившись, что тарелок нет, просто впилась в этот кусок зубами.

Свежо, да…

– Итак… что мы имеем… камни и… украшения. Старинные.

– Позволите? – поинтересовался Пятый брат.

– Конечно, - Чарльз протянул цепь, толстые звенья которой были испещрены то ли узорами, то ли символами давно умершего языка. – Мне довелось побывать в одном месте… затерянном в прериях.

– Мертвый город?

– Слышали?

– Генри, - в голосе Пятого скользнули капризные нотки. – Подойди. Взгляни. Не беспокойтесь, я ему доверяю.

– У меня нет и тени сомнений, что дела здесь ведутся честно.

Контроль.

И дыхание. И… политиком, может, Чарльзу не стать, но сейчас ложь получилась вполне искренней.

Человек без маски, сопровождавший Брата, подошел.

– Это и вправду оттуда, господин, - голос у Генри оказался низким, сиплым, словно простуженным. – Очень… ценная вещь.

– Вещи, - поправился Пятый. – А остальное?

Генри внимательно осмотрел браслеты, и кольца, которые едва не на зуб пробовал. Некоторые он поднимал, то ли пытаясь увидеть что-то в помутневших камнях, то ли надеясь отыскать тайные знаки. Другие сжимал в кулаке и закрывал глаза.

Третьи сразу откладывал. Влево.

Вправо.

Любопытное разделение. И понять бы, чем обусловлено.

– Я слышал об этом городе от моего деда, - Пятый поднял одно из отложенных колец, толстое, с крупным алым камнем, на котором был выбит символ. – А он – от своего. Если верить семейной легенде, то мы – прямые потомки их, тех, кто построил этот город.

Милисента закашлялась.

– И… и-извиняйте, - сказала она, вытерев рот. – Соус… островат. Слегка. И мясо у вас жесткое.