Почти цивилизованный Восток
Шрифт:
– Мы ищем тех, в ком горит пламя познания!
– Во мне… не сказать, чтобы… горит.
– Снимите маску, - прозвучала просьба, правда, обманываться не стоит, она скорее была приказом. Чарльз коснулся гладкой поверхности.
– Мне обещали анонимность.
– Понимаю. И ваши сомнения в том числе… но я готов пойти навстречу. Я понимаю, что равные отношения без доверия невозможны. И… я вам доверяю, Чарльз Диксон.
Управляющий снял маску.
И под ней оказалось совершенно невыразительное лицо. Круглое. С глазами бусинами, с курносым носом, на котором виднелась капля родимого пятна. Пухлые щеки. Округлый рот, и тонкие
– Вот… - Старший брат развел руками. – Зовите меня… скажем, Феликсом.
Чарльз молча снял маску.
Поставил рядом с серой.
Провел ладонями по лицу, смахнув испарину. Надо же, он вспотел… от волнения, не иначе. И сейчас оно никуда не делось. А появилось еще и беспокойство.
Милисента.
Эдди…
– Не стоит переживать. Ваша… удивительная супруга в полной безопасности, как и ваше приобретение… полагаю, вы вернете девушку в любящие объятья отца?
– Брата. Мы с ним знакомы. Так уж получилось.
– Что ж, ничего не имею против. Бертрам Орвуд – весьма достойный молодой человек. И в любом ином случае мы бы… скажем так, попытались бы свести с ним личное знакомство.
А эти четверо, что вновь застыли у стены, так и будут в масках?
– Увы, это добровольное решение. Его нужно уважать… и мы уважаем… да… однако вы нервничаете, а не стоит… на самом деле все не так плохо, как кажется. Аукцион, безусловно, человеку неподготовленному покажется действием ужасным, но на самом деле ничего действительно страшного здесь не произошло. Девушки нашли покровителей… джентльмены – тех, кто может дать им любовь и заботу…
Чарльз хмыкнул.
И покосился на череп. Рубины в глазницах полыхали ярко.
– Что до артефактов, то… да, есть вопросы законности. Но иногда закон стоит на пути прогресса. Вам ли не знать, сколь интересны бывают старые вещи. Сколь много тайн они скрывают.
– Утраченное знание, - проговорил один из сидящих.
– Именно. Утраченное. Забытое. Способное изменить мир.
– Надо ли, - тихо спросил Чарльз.
– Менять мир? Безусловно! Взгляните! Вам жаль этих девушек? Но большая часть их попала сюда ввиду ужасающей нищеты, их породившей. Их продали родные и близкие, которых бедность заставила потерять всякое сходство с человеком. Сколько таких девочек попадают в публичные дома? Сколько детей оказываются в канавах, потому что родители не способны их прокормить? Сколько несчастных каждый год умирает? От голода, от болезней… этот мир должен измениться! И так, чтобы в нем не осталось голодных, больных и несчастных!
Он сам понял, что несколько переборщил с патетикой.
– Поэтому, - не удержался Чарльз. – Вы собираетесь, пьете вино, продаете таких бедных заблудших девиц…
– Да, выглядит весьма… своеобразно. Но Аукцион – один из способов получить деньги, которые нужны, чтобы продолжить исследования. Не буду лукавить, для многих братьев клуб – лишь способ отдохнуть. Весьма своеобразный, конечно, но вам ли не понять, каково это, тонуть в блеске светской жизни. Пресыщаться ею, искать чего-то иного… не находить. Или находить.
– Чего вы хотите от меня?
– Во-первых, чтобы вы принесли извинения Орвудам и попытались отговорить их от поисков. Виновные уже наказаны. А поиски в лучшем случае ни к чему не приведут. В худшем… репутация девушки будет безнадежно испорчена. Если вдруг кто-то узнает, где она была…
Господин выразительно замолчал.
–
Её репутация и без того испорчена, - заметил Чарльз. – А Орвуды весьма… упорны в достижении цели.– В этом случае им придется отступить. Что до репутации… ничего непоправимого не произошло. Вот увидите, о юной леди позаботятся. Если она станет личной протеже какой-нибудь весьма достойной дамы… это многое изменит. К слову, не только для нее. Ваша супруга – воистину удивительная женщина.
Получилось не скрипеть зубами.
– И многие ныне вам позавидовали, но… общество закостенело. Оно не готово принять то, что отличается от древних пыльных идеалов.
– Вы и ей протекцию составите?
– Безусловно. Мы стараемся сделать все, чтобы члены клуба не отвлекались на всякого рода пустяки…
Чарльз погладил артефакт, который лежал в кармане. И подумал, что подобные вещи в карманах не носят. С подобными вещами обращаются бережно и с почтением.
Хранят в семейных сокровищницах. И извлекают исключительно по особым поводам.
– Во-вторых… отвлекаясь от этой неудобной ситуации… от имени Клуба я готов сделать вам подарок. Этот мальчик… интерес к нему связан с…
– Со старым долгом, - Чарльз осторожно вытащил артефакт. – Я кое-чем обязан его матери. И не только я.
– Вы… встречались? С сиу?
– Случалось. И не только с сиу.
Братья переглянулись и крайний склонился к соседу, что-то шепнув на ухо.
С чего такая вот…
– А брат вашей супруги происходит из… орков?
– На половину. Или даже на три четверти. Но с орками я тоже имел дело.
– Чудесно… тогда вы не откажетесь принять этого юношу под свое покровительство.
– А как же…
– Правила клуба имеют ряд исключений, - в светлых глазах мелькнули искры смеха. – Если Первые братья согласны…
– Согласен, - поднялся левый. И трое других повторили слово. Будто эхо.
– Правда, мальчик весьма… своеобразен. Но надеюсь, вы справитесь. Одна просьба. Не отправляйте его пока на восток.
– Почему?
– Это… скажем так, это связано с работой Мастеров, - Старший брат поднялся и заложил руки за спину. Он обошел Чарльза. Остановился у окна, за которым переливалась всеми оттенками тьма. – Эта история началась не сто лет тому назад, и не двести… даже в архивах клуба не сохранилось данных о том, кто и когда отыскал дракона…
Глава 30 О драконах и мировом благе
Глава 30 О драконах и мировом благе
Подали напитки.
Высокий графин с золоченым горлом и пять простых глиняных кубков, которые Старший брат наполнил… водой?
По запаху.
И вкусу.
– Пейте, Чарльз. Это и вправду вода… вода – суть основа основ жизни. И потому-то так сложно отравить воду. Но не невозможно.
Смешок.
И взгляд пристальный, внимательный. Но кубок Чарльз берет, стараясь отогнать мысли о том, что травить можно не только воду. Сам кубок.
Край кубка.
И… вода холодная, с металлическим привкусом.
– Итак… вы не напишете записку вашей супруге? Она начинает переживать, а нам бы не хотелось завершить и без того непростой вечер каким-нибудь инцидентом…
Перо и бумагу подали.
Как и чернила.
Пара слов… поверит ли Милисента? А сам бы Чарльз? Но оставалось надеяться, что поверит. Уйти она точно не уйдет, и понимание того грело душу.
– Вы обещали историю, - он протянул сложенную пополам записку.