Почти идеальная жизнь

– Звучит неплохо. – Щеки Мака запылали. – Я не это…

Кэт засмеялась.

– Я знаю, что ты имел в виду. И да, звучит действительно неплохо. Вот почему я спешу убраться отсюда побыстрее.

Она помыла палубу вокруг сидений и сзади возле двигателей, потом показала на шланг, висевший на крючке на свае. Мак развернул шланг, включил воду и передал ей. Она направила струю на мыльный пол и согнала воду к сливам на корме. Закончив, она вылезла из лодки и, громко выдохнув, села на край причала.

Вернув шланг на крюк, Мак сел рядом с ней. Их ноги свисали над водой, и Кэт медленно болтала своими туда-сюда. Фонари вдоль причалов отражались в воде, и тихие напевы Боба Марли разносились с лодки.

– Кажется, тебя ждут на парковке.

– Подождут.

– Я думал, ты сказала, что твое свидание с ванной.

Мак украдкой взглянул на нее. Кэт оперлась руками на причал позади себя, откинула голову назад, закрыла глаза:

– Так и есть.

– Тогда зачем здесь он?

Он не стал бы так наглеть, сиди она с открытыми глазами. Если бы эти ореховые глаза смотрели на него, заставляя все внутри дрожать и ослабляя его решимость.

– Он подбросит меня домой. Моя машина в ремонте.

Мак кивнул. Какой милый парень. Подвезет ее до дома. Без всякой задней мысли.

– Я мог бы подбросить тебя. – Он скорее почувствовал, чем увидел, что она повернулась к нему, но не смотрел ей в глаза. – Давно вы встречаетесь?

– Я не встречаюсь с Марко.

– А он в курсе? – огрызнулся Мак.

– Ого. Как тебя зацепило. – На этот раз он посмотрел на нее, только чтобы увидеть улыбку на ее губах. – Вперед, – усмехнулась она. – Выговорись. Что ты хочешь сказать про него?

Мак пожал плечами.

– Я… ничего. Мне нечего сказать о нем. Я его не знаю. Просто он показался… властным.

– Властным, – тихо повторила она. – На самом деле ты в чем-то прав. Но волноваться не о чем. Я в состоянии позаботиться о себе.

Они еще посидели в тишине, Боб пел о трех маленьких птичках, а где-то вдалеке кричали чайки. Мак не мог перестать думать о том, как грубо Марко хватал Кэт, целовал, словно может делать все что хочет.

– Мы с Марко просто время от времени тусуемся, – объяснила она, словно услышав его мысли. – Он, наверное, не… Ну, он не такой, как ты. Скажем так.

– И что это должно значить?

Кэт поменяла позу, убрав вес с рук и садясь вперед. Теплая кожа ее плеча скользнула по его руке.

– Не знаю.

Когда она повернулась к Маку, их лица оказались близко друг к другу. Достаточно близко, чтобы он рассмотрел в ее глазах золотые крапинки, отражающие свет причального фонаря в нескольких футах от них.

Он поборол порыв отвести глаза, чтобы ослабить напряжение. Ее дерзость бодрила. Пленяла. Так отличалась от большинства знакомых ему девушек с их вежливыми южными манерами, светским этикетом, глупыми играми разума.

– Новенький! – раздался хриплый крик Карлы, перешедший в приступ кашля. – Мне надо, чтобы ты отметился, что закончил.

– Тебе лучше пойти туда, пока она снова не закричала. – Кэт сдержала смешок.

Они встали и пошли к магазину. Мак задержался у двери, а Кэт пошла дальше к парковке.

– Эй! – окликнул он.

Когда она повернулась, Мак понял, что понятия не имеет, что сказать. Он просто хотел остановить ее, дать ей последний повод для размышлений, пока она будет сидеть в той низкой машине с Марко – парнем, который повезет ее домой.

– Ты…

Перед глазами без предупреждения мелькнуло лицо Эди. Ее мягкие темные волосы, игривая улыбка, темные глаза, в которых он терялся так много раз.

Кэт улыбнулась.

– Что я?

– Я… – выдавил Мак и замолчал. – Я не знаю, что хотел сказать.

Он потер лоб и мысленно выругался.

– Подумай об этом. Дай мне знать, до чего додумаешься.

Кэт пошла к машине. Она открыла дверь, отчего в машине включилось внутреннее освещение. Рука Марко лежала на спинке пассажирского кресла. Она села и закрыла дверь, когда он подался к ней.

* * *

Когда Мак вернулся домой тем вечером, он с трудом поднялся по ступенькам ко входной двери и вошел. Он ожидал увидеть Грэма в маленькой гостиной, но комната была пуста. По телевизору шла очередная серия «Челюстей» – которая про аквапарк – на низкой громкости.

Мак бросил ключи на кухонную столешницу, одним глазом глядя в телевизор, достал из шкафчика коробку хлопьев, а из ящика ложку. Проходя мимо комнаты Грэма по пути к дивану, он услышал шум душа. Мак сел и съел ложку хлопьев, потом откинулся на подушки, наслаждаясь расслаблением мышц.

На журнальном столике лежали несколько листочков бумаги. Мак сдвинул их и закинул ноги на столик. Он на мгновение закрыл глаза, потом сосредоточился на фильме, где похожая на робота акула целенаправленно плыла к подводному тоннелю, полному людей.

В следующее мгновение включился кондиционер, и один из листочков спланировал на пол. Мак потянулся за ним и обратил внимание на почерк. Мелкий, с наклоном вправо, и очень знакомый.

Они с Эди не общались с конца мая, когда разъехались из колледжа. Оба говорили, что будут поддерживать связь, потому что ну что еще сказать, расставаясь с человеком, с которым был вместе практически всю жизнь? Но от нее не было вестей. Ни телефонного звонка, ни открытки, ни электронного письма. Опять же, он тоже не пытался связаться с ней. Это было двустороннее молчание.

И это письмо было адресовано не ему.

Мак поставил миску на журнальный столик и поднял листочки. С колотящимся сердцем он пробежался глазами по строчкам, моментально понимая, что это письмо может быть лишь одним из многих, отправленных из Нью-Йорка в Алабаму. И что, возможно, ответные письма тоже отправлялись.

Он уперся локтями в колени, думая о Кэт и о том, как у него слабеют колени в ее присутствии. Обо всем, что она будит в нем, начиная от смущения и заканчивая сдержанностью и откровенным желанием. Он так глубоко затолкал эти эмоции, понимая, что это будет жестоко по отношению к Эди или по крайней мере нечестно. Сейчас в нем боролись противоречивые эмоции: горячая и уродливая ревность рядом с новым осознанием, настороженностью.

Бросив взгляд на спальню лучшего друга, где все еще шумел душ, Мак сел обратно и начал читать.

«Дорогой Грэм,

Сегодняшняя дорога домой с работы была отвратительной. Только что прошел дождь, что в Нью-Йорке означает, что тротуары становятся очень скользкими, а все машины разбрызгивают грязную воду во все стороны. Я промокла насквозь, потому что забыла зонт, проголодалась, и у меня болят ноги, потому что я прошла двенадцать кварталов в мокрых туфлях. А потом я подняла голову, и в узком просвете между двумя высокими зданиями увидела радугу. Кто-то врезался в меня сзади, потому что я остановилась посреди тротуара и просто смотрела на нее.