Почти любовь, почти падение

– Я это просто так не оставлю, - пообещала она и посмотрела на брата. Сашка рядом с ней стоял уже некоторое время, и, кажется, совершенно не собирался принимать участия в празднестве. Оглядывал собравшихся гостей, неприятно усмехался в ответ на рассуждения сестры о несправедливости и раненном самолюбии, и сочувствовать ей не собирался.

– А я тебе давно говорил, что нечего ему всё прощать, а ты только тем и занималась, что бегала за ним. И чего добилась?
– Александр указал рукой, в которой держал бокал с виски, на семейство Ждановых.
– Вон они там, а ты здесь, стоишь в сторонке и ноешь.

Кира повернулась к нему.

– Я ною?

– Ты ноешь, - подтвердил он.

– Саша, прекрати пить. Тебе уже хватит.

– Я сам решу, когда мне хватит. В конце концов, может, я тоже обижен? Моя сестра во второй раз меня кинула, а я должен это молча проглотить. Вот я и глотаю, а виски проталкиваю.

Кира напряглась от услышанного, отвернулась от него, и судорожно втянула в себя воздух.

– Ты знаешь, почему я это делаю.

– Конечно, я понимаю.

– Это глупо, Саша. Ты обижен? Но я ведь знаю, как ты относишься к "Зималетто", оно тебе нужно, чтобы доказать всем, что ты лучше Андрея. А сама компания тебе не нужна. Ты никогда не интересовался этим бизнесом.

– Но я ведь не об этом говорю. Я о том, что моя сестра снова через меня готова переступить, только ради того, чтобы Жданова к себе привязать.

– Я ему нужна.

– Это ты так говоришь.

Кира наблюдала за тем, как Андрея поздравляют, как он улыбается, правда, скорее подчиняется матери, которая от него на шаг не отходила, держала под руку. Жданов, в светлом костюме, за руку здоровающийся с друзьями отца, с важностью кивающий в ответ на их поздравления и замечания, такой статный, такой красивый, Кире покоя не давал. Чтобы он ей не говорил и как бы не отталкивал, она сердцем чувствовала, что должна быть рядом с ним. Там её место, рядом, она должна держаться за его руку и чувствовать себя самым важным человеком в его жизни. После всего, что она для него сделала, после всего, что простила, она должна была благосклонно принять его предложение, и стать Ждановой, это Андрей должен её уговаривать, а получается наоборот. Но, не смотря на это, отступить сейчас - это слабость. Жданов запутался, заигрался, не понимает, насколько глупо он себя ведёт. Он обижает её, не чувствуя своей вины, или чувствуя не в должной мере. А когда опомнится, может быть поздно. Для него. Он загубит свою репутацию, если свяжется с какой-нибудь неподобающей для его теперешнего уровня особой. Жданову о будущем думать нужно, ведь сам говорил, что в этот раз всё будет по-другому, теперь он чувствует ответственность за каждый свой шаг, он учёл свои прежние ошибки, и на этот раз должность президента для него не просто игрушка и попытка обойти Сашку. И поэтому рядом с ним должна быть серьёзная женщина, которая готова его поддерживать, готова отнестись с пониманием, идти на уступки и даже жертвы ради карьеры мужа. А когда Кира начинала думать о той, кого Андрей себе нашёл, та, которая этим утром стонала в его постели, и о которой он отказывается говорить, словно сглазить боится своё счастье, у неё в душе поднималась буря раздражения. Почему всё это должно достаться посторонней женщине? Ведь понятно, что если Андрей вернёт себе президентское кресло, то относиться к этому станет по-другому, серьёзнее. И к своему статусу тоже. А статус в его возрасте - это семья, жена и дети. Вот и женится на какой-нибудь... Кира никогда себе не простит, если позволит ему совершить эту ошибку. Она должна быть его женой, она...

Воропаева платье на бедре разгладила, улыбнулась знакомым, прошедшим мимо, после чего примирительно обратилась к брату.

– Не злись на меня, но я права. Тебе "Зималетто" не к рукам, и ты сам это понимаешь, Саш. А для меня это - будущее. И как бы Андрей не отнекивался - это наше с ним будущее. По-другому просто быть не может.

Александр усмехнулся.

– Ты такая упрямая, Снежинка. Всё-таки отец зря тебя баловал, вот ты никак и не поймёшь...

– Что я никак не пойму?
– оборвала его Кира достаточно резко.
– Я всё понимаю. И именно поэтому сейчас пойду к Андрею, и буду рядом со Ждановыми, чтобы все видели и понимали, кто я, а не смотрели с жалостью. Надоело. А ты...
– Она замолчала, раздумывая, после чего к брату на шаг приблизилась.
– Если ты переживаешь за меня, как говоришь, тогда узнай кто она.

Воропаев насмешливо вздёрнул брови.

– Кто - она?

– Не притворяйся, пожалуйста, и не заставляй меня повторять. Мне это очень важно. А ты можешь, ты всё можешь, ты же мой брат.
– Она рукой по лацкану его пиджака провела, затем резко повернулась, и гордо вскинув голову, направилась к Ждановым.

Андрей не обрадовался её появлению рядом. Смотрел с укором, но не мог ничего с этим поделать. Маргарита в Киру сразу вцепилась, и Жданов заметить не успел, как на его локте уже оказалась рука Воропаевой, а не матери. Вокруг знакомые, журналисты, отец об успехах компании рассказывал, а с вопросами многие к Андрею обращались, и приходилось держать себя в руках, удерживать на губах улыбку, и лишь незаметно старался локтем Киру от себя отодвинуть. Та делала вид, что не замечает, а когда кто-то заговорил о свадьбе, лишь мило заулыбалась, и прежде чем Андрей сам успел ответить, перевела всё в шутку, а ему достался победный взгляд и ласковая улыбка.

– Вы молодцы, - зашептала им Маргарита, когда возможность представилась.
– И вечер удался.

Жданов глаза закатил.

– Мамуль...

– Так, не спорь со мной, пожалуйста. А то я тебя знаю, сейчас начнёшь мне говорить, что тебе одно не нравится, другое. Я не хочу этого слышать. Я так старалась, Андрей!

– Очень тебе за это благодарен, - кивнул он, после чего наклонился и мать в щёку поцеловал.

– И почему я тебе не верю? Ты по сторонам иногда так смотришь, словно тебе не терпится уйти.

– Я не совсем так представлял себе сегодняшний день.

– И очень зря, я тебе скажу. Если ты рассчитываешь снова стать президентом компании. Общественная жизнь очень важна. Кира, объясни ему!

Андрей кинул на Воропаеву быстрый взгляд.

– Не надо, - попросил он, отворачиваясь.

Маргарита нахмурилась.

– Я думала, вы помирились. Ведь помирились?

Оба молчали, не зная, что сказать.

Катя уже несколько минут наблюдала за тем, как Андрей стоя с Кирой под руку, разговаривают с его матерью. Шептались о чём-то, кажется, Маргарита Рудольфовна внушение им делала, но после по щекам их потрепала, как маленьких детей, видимо, услышав в ответ то, что хотела. К ним подошёл фотограф, и они втроём посмотрели в камеру, улыбнувшись. Пушкарёва выдохнула.

– Не надо мне было приходить, я как чувствовала, - проговорила она.

– Глупости, - довольно резко оборвала её Виноградова. Она стояла, загораживая Катю своей спиной, выглядела очень деятельной, оглядывалась, высматривая знакомых и друзей, даже рукой кому-то помахала, заулыбавшись. Но на Катину проблему всё-таки откликнулась.
– Как раз нужно было прийти, чтобы самой посмотреть, чтобы в голове у тебя прояснилось наконец. По крайней мере, я надеюсь, что прояснится.

Катя глаза опустила, не в силах больше смотреть на Жданова с Кирой.

– А если я не хочу.

– Да, ты только спать с ним хочешь.

– Тише, Юлиана, - испуганно шикнула на неё Катя.

Виноградова взяла у официанта два бокала с шампанским, к Пушкарёвой повернулась и один ей протянула.

– Знаешь, что я тебе скажу? Он тебе голову вскружил. Но сам ничего не делает, никаких шагов.

– А какие шаги?
– тихо переспросила Катя.
– Я сама ему запретила...

– Ну и дура. Пей шампанское.

Пушкарёва от неожиданности усмехнулась, но как только Виноградова предложила:

– Пойдём, поздравим, - отказалась, покачала головой.

– Не пойду, вы что? Я постою здесь.

– А ты ему так и не сказала?

– Про работу? Нет. Утром хотела, но потом решила, что лучше после вечеринки. А то вдруг он разозлится.

Юлиана понимающе хмыкнула.

– Подозреваю, что так и будет.

Катя посмотрела умоляюще.

– Юлиана, не пугайте меня ещё больше. Я и так нервничаю, не знаю, как ему сказать.

– Зато скажешь, и всё само на свои места встанет. Может, и к лучшему.

– К лучшему, - пробормотала Катя, глотнув шампанского. В бокал заглянула.
– Почему же я сказать ему боюсь?

– Потому и боишься. Потому что в вашем случае к лучшему прозвучит совсем не радостно.

Юлиана оставила её одну уже через несколько минут, Катя осталась стоять у стены, оглядывалась с опаской, не желая, встречаться и разговаривать со знакомыми. Собиралась уйти, жалея о том, что Юлиане всё-таки удалось убедить её прийти на вечер Андрея. Смотреть на то, как он с Кирой, улыбается, хоть и несколько напряжённо, было тяжело. Понимала, что он ради родителей наверняка старается, но всё равно здесь, среди всех этих людей, Андрей был на своём месте. И Кира рядом с ним выглядела привычно, они были такой красивой парой, и для всех людей в этом зале, они были парой, жених и невеста, их даже поздравляли обоих, видимо, уже не только с днём рождения Андрея. Катя наблюдала за этим, никак не могла глаз отвести, не смотря на то, что слёзы наворачивались, и дышать от обиды тяжело было. Но может Юлиана права? Стоило посмотреть, вспомнить о том, что есть нечто более важное, чем их маленький мирок в чужой квартире. Она ведь и правда - спит с Андреем Ждановым. Ни на что не имеет права, ни требовать, ни ждать. Он попросил её прийти сегодня с ним, а когда она отказала, Андрей пришёл с Кирой. Смешно, глупо - может быть, но больно очень. Но и сама виновата, если бы не струсила, если бы приняла его приглашение, всё остальное в сторону отставила и задумалась только об их отношениях, то, наверное, сейчас была бы на месте Киры. Вот только вряд ли бы у неё получилось улыбаться так лучезарно, как у Воропаевой, и тогда многие бы позабыли о том, что у Андрея день рождения, и обсуждали бы её. А Ждановы-старшие не выглядели бы такими довольными. Вот и получается, что она права, прийти сегодня с Андреем, означало бы испортить многим этот вечер. Родители Андрея это вряд ли бы ей простили.