Под чужой личиной

ГЛАВА 9.

Две недели в Грэце пролетели совершенно незаметно. Странное дело – эльфы почти не обращали на меня внимания, предусмотрительно обходя стороной, но и не бросая на меня недоверчивых или злых взглядов. То ли смирились, то ли им действительно было все равно, кто бродит по улицам их города.

Мы возвращались из Озерного края, где провели выходные, когда на нашем пути возникли два смутно знакомых мне человека. Но где я их видела?

– Инге, мы так долго тебя искали! – Воскликнул немолодой уже человек с приятными чертами загорелого лица. Неровно обрезанные пепельные волосы реяли по ветру, как и запыленный плащ, небрежно накинутый на широкие плечи. Стоявший поодаль молодой маг приглядывался ко мне с нездоровым любопытством, словно стараясь разглядеть что-то знакомое, что скрыто за блуждающей на моем лице абсолютно счастливой улыбкой. – Идем, нам пора, – он протянул руку, чтобы схватить меня, но я испуганно прижалась к Тиару, шепча в оттопыренное остроконечное ухо:

– Кто это такие? Я их не знаю.

Видимо, люди расслышали мои слова, потому что их лица неуловимо изменились, став внезапно жесткими и хмурыми, словно маски одели. И ни одной эмоции не прочесть. Синеглазый колдун в резком тоне обратился к моему спутнику. В виде весомого аргумента, способствующего честности предстоящего разговора, в руке у него материализовался сгусток сине-голубого пламени. Мощная штука.

– Что ты с ней сделал, остроухий хмырь?! Почему она нас не помнит?

Эльф завел меня за спину и гордо вскинул подбородок, словно не замечая магических пассов оппонента:

– Она моя. Я никому ее не отдам, тем более вам.

– Что так? Боишься, уведем? – Едко осведомился темноволосый, прожигая Тиара ледяным взглядом.

– Не боюсь. Но я не дам ее в обиду. Повторяю, она – моя.

– Так ли? – Премерзко хмыкнул маг, выдергивая меня из-под защиты широкой спины и резко сдирая с моей руки простой эльфийский браслет. Украшение со звоном упало на землю, а я увидела на своем запястье не то ожог, не то татуировку, пылающую алыми отблесками. И жжется, зараза. Как я раньше ее не заметила? И не почувствовала...

– Видишь, она тебе не принадлежит, – холодно молвил чародей. От его прикосновения ожог вспыхнул с новой силой, заставив меня сдавленно застонать сквозь зубы от резкой боли. Бросив на меня короткий, ничего не значащий взгляд, колдун отнял ладонь от моего запястья. Боль смиренно утихла. – Она даже себе не принадлежит.

Хранитель опустил голову, не отрывая глаз от разрисованного сполохами пламени запястья. А я все не могла понять, что же это значит.

– Что это? – Я всмотрелась в переливающиеся символы, пытаясь перевести хоть одну руну. Тщетно, слова какие-то неразборчивые, словно целью было просто что-то написать, а не вложить в надпись смысл.

– Печать.

– А точнее?

– Договор. Твое согласие на временную работу, до истечения которого ты должна выполнять все, что от тебя требуют, не задавая вопросов и не отказываясь от заданий. Иначе – смерть.

– Но...

– Никаких “но”, таковы правила. Не мне и не тебе их менять. Это вековые устои магических контрактов.

– А почему она горит? – Поинтересовалась я, глядя на синеглазого. Такой молодой, а так много знает. Правда, мысли у него какие-то скрытые, затертые, я бы даже сказала. Словно он задумал нечто нехорошее, но не желает посвящать кого бы то ни было в свои злодейские планы.

– Это означает, что ты не выполняешь задание. Еще немного, и она бы тебя сожгла. Дотла. Как бы ты это пережил, достопочтенный эльф?

– Я... я не знал, – Тиар устало потер виски, притянул меня к себе, обнял за плечи. – Прости меня, Ин, я никогда не желал тебе зла. Я скорее сам бы погиб, чем подверг тебя опасности. Прости...

– О чем ты, милый? – Я ласково провела ладонью по напряженной щеке, улыбнулась, но ell не проникся моим настроением. Напротив, он напрягся еще больше, жилка на шее забилась с удвоенной скоростью, а скула, к которой я прикасалась, затвердела под моими пальцами. Он виновато посмотрел мне в лицо и горько прошептал:

– Я запер твои мысли. Те, которые касались путешествия. Я думал, так будет лучше. Не для меня – для тебя. Я думал только о тебе, как оградить тебя от подстерегающей за каждым углом опасности. И нашел только один выход – оставить в Грэце, эльфы никогда не нападут на мою невесту, – кивок на смятый браслет, бесформенной кучей валяющийся на земле. – А, помня, ты никогда бы не осталась со мной. Ты ушла бы навстречу долгу. Я не мог этого допустить.

Я смотрела в его лицо, силясь вникнуть в суть произнесенных слов. Понимание приходило медленно, рывками, принося с собой пустоту там, где раньше билось сердце. Он меня... обманул? Использовал? Без моего согласия решил мою дальнейшую жизнь? Да как он мог?!

– Что ты сделал? – Слабо спросила я. Голос не слушался, а глаза щипало от подступающих слез. Обидных. Горьких. Разве я заслужила такое обращение?

– Заставил тебя забыть все... это... – Было заметно, что слова давались ему с трудом, словно он признавался в чем-то постыдном. Так, пожалуй, и было.

– Зачем? – Более глупого вопроса я придумать не могла. – Ты мне не доверяешь?

– Доверяю! – Эльф сжал мои руки в своих, поднес к губам побелевшие пальцы. – Только не могу отпустить...

– Почему?

– Потому что я люблю тебя... – Просто признался Тиар. Я не нашла слов, чтобы хоть что-то ответить. Он меня предал, а теперь рассуждает о своих высоких чувствах, сподвигших его на этот дурной поступок. Разве это правильно? Разве достойно Перворожденного? Да хоть бы и обычного человека? Предательство перечеркивает собой все искреннее и чистое, что было прежде, заставляет отвернуться от некогда обожаемых очей.

– И только... – Я брезгливо вырвала свои руки, стараясь не сталкиваться с его подавленным взглядом. Еще и виноватой себя почувствую, а моей вины в произошедшем никакой нет. Он сам решил. Честь ему и хвала. – Я действительно знаю этих двоих? – Кивок. И невыносимое желание послать все к черту, остаться невзирая ни на что. Остаться ради этих подернутых золотом глаз... Но обида сильнее. Засунуть слезы куда подальше и сказать. Только бы не сорваться, не заплакать раньше времени. – Сними блок.

Воспоминания волной окатили меня. Я пошатнулась, но устояла. И, не оглядываясь и не прощаясь, пошла вперед, подальше от него, чтобы не увидел текущих по щекам слез. Чтобы не узнал, что я (дура, идиотка, ругательств на себя не хватает!) тоже его полюбила...

Не разбирая дороги, я выбежала за пределы пилат. Обидные слезы катились по щекам, затуманивая обзор. Не знаю, как, но петляющими тропами я добралась до Озерного края и, обессилив, рухнула на берег. Истерика не заставила себя долго ждать.

Не помню, когда я плакала последний раз. Я вообще не помню, что я когда-либо плакала. И вот на тебе, разревелась. И из-за кого, из-за чужого, почти незнакомого мужчины. Когда я успела влюбиться, скажите на милость? Когда умудрилась завещать свое сердце, а то и душу, этому злосчастному эльфу. Видящий он. Великий и ужасный. Послать бы его. Далеко и надолго. Видеть его не хочу. Ни за что. Никогда.

Или хочу?

Двуликая, как все запутано. Почему он лгал? Будто без этого нельзя? Или ему известно то, что скрыто от моего зрения, не обладающего способностью к просмотру внутренней ауры? Но что? Меня убьют? Покалечат? Я найду себе другого?