Под грифом «секретно»
Шрифт:
Вот, наконец, показался ожидаемый нами обоз, и я, выждав нужное время отдал команду обрубить верёвки, удерживающие массивный ствол дерева, одновременно с этим мы ринулись в атаку. Рапирой я, естественно, не владел, но Дон Алехандро и запретил нам убивать охрану обоза, состоящую из десятка бойцов, рассредоточенных по всем трём телегам, и сидящими верхом на лошадях спереди и сзади телег, поэтому как только мы выскочили на дорогу, я громко крикнул, держа их командира на прицеле мушкета, который я взял также как и портупею с рапирой для аутентичности, что, конечно представляло забавное зрелище, учитывая, что
Спокойно, сеньоры! Не надо крови. Нас больше и мы в тельняшках, и мы так или иначе заберём себе содержимое обоза. Подумайте о ваших жёнах и детях, не оставляйте их одних в этом суровом и негостеприимном мире.
Тельняшки? Это ваши маски или нижнее бельё? Я знаю, кто вы, сеньоры — молва о вашем благородстве не обошла меня стороной. Обещаете ли вы пощадить нас?
Тельняшки — это то, во что облачены наши чистые души, и я клянусь честью, сударь, что если вы сложите оружие, то никто из вас не пострадает от наших рук!
В таком случае мы сложим оружие, только я прошу вас легко ранить каждого из нас, чтобы нас не повесили за измену. Губернатор Дон Рафаэль Де Гтярев скор на расправу.
К сожалению я уже дал обещание, и не вправе его нарушить — вам придётся самим ранить друг друга.
Это ещё раз подтверждает правдивость слухов, и я заверяю вас, что мы тоже в тельняшках. — ответил этот офицер, поклонившись, и принялся наносить лёгкие раны по конечностям своих людей.
Когда он закончил, то проткнул себе обе руки, и убрал рапиру в ножны с ответом на мой немой вопрос:
Я их командир, и должен нести большее бремя… как, впрочем, и сражаться до конца. — закончил он, вытаскивая пистолет и направляя его себе в подбородок.
Мне удалось отстранить его пистолет, и пуля вылетела, не причинив ему вреда.
Мне кажется, что вас могли и оглушить… — произнёс я, нанося ему мощный удар по голове рукояткой только что отобранного пистолета. — Уж лучше не сдержать обещание, чем стать причиной гибели столь благородного кабальеро. И да простит меня за это Бог… хотя формально он и не сложил оружие.
Всех солдат мы крепко связали, после чего двинулись на трёх телегах в обратный путь, петляя и заметая следы. Когда мы уже приблизились к убежищу, я заметил вокруг сидящих в засаде стражников. Нужно было их предупредить, что я и сделал, предварительно уведя наш обоз подальше — я выстрелил из виктореза по двери подвала, и поспешил тут же на всякий случай скрыться. Минут через десять я вернулся к логову подполья и начал обходить его со всех сторон, где и наткнулся на Дона Алонсо:
Слава Богу, что вы смогли скрыться от преследователей, сеньор, мало кому это удалось — они схватили большинство наших, находившихся в подвале и вскоре их ждёт казнь!
Что с обозом?
В наших руках.
Я не увидел в округе стражи…
Да, их нет — они все ушли с пленными, вашему другу Дону Эрнесто, к сожалению, тоже не удалось убежать.
Получено задание: освободить пленных до осуществления казни.
Мы их вытащим, клянусь честью!
Несомненно! Пойдёмте внутрь, там уже безопасно.
Стоило нам войти, как стена слева от входа отъехала в сторону, и из проёма показался Дон Алехандро:
Ваш друг нас предал.
Ну я бы не бросался такими словами — так, знакомый…
И
тем не менее он нас предал — солдаты ждали, чтобы мы собрались здесь со всей добычей, но нас кто-то предупредил. — задумчиво проговорил он.Да, это я выстрелил.
Благодарю вас, сеньор, вы спасли много жизней! Но теперь нужно спасти от виселицы и остальных.
Что вы предлагаете?
Губернатор сейчас устраивает приём — там мы и узнаем их планы, где держат пленных и когда будут казнить. Вы пойдёте туда под видом богатого аристократа, только что приехавшего сюда, дабы засвидетельствовать губернатору своё почтение, я же буду играть роль вашего слуги. А сейчас я дам вам пару уроков фехтования и этикета, дабы нас не разоблачили.
Глава 13. Сверчок на шесте.
На приём, который проходил в пригороде, в месте, именуемом Жетоновка, где располагались особняки всех аристократов, мы явились с небольшим опозданием, но при параде, так как помимо моего краткого инструктажа, обсуждали детали плана и то, как проще войти в доверие к губернатору, и я надеялся, чтобы всё ограничилось одними разговорами, иначе бы я провалил задание…
Это Дон Виктор Де Лусия. — представил меня слуге Дон Алехандро. — Внучатый племянник троюродного брата дяди двоюродной сестры тестя генерального прокурора. Ввиду своего близкого родства и дружбы с сыном прокурора, «мусорным королём», владеет всем рыбным бизнесом.
Простите, сеньор, но вас нет в списке… — произнёс слуга у ворот с глубоким поклоном.
Вот же я. — ответил я, кладя подготовленный заранее пузатый мешочек на его планшет со списком и указывая пальцем на какое-то имя.
Ах да, прошу меня простить — глаза уже болят от этих буковок…
Минут десять мы прослонялись, пока не увидели Дона Рафаэля Де Гтярёва:
Дон Рафаэль, я Дон Виктор Де Лусия, вы как-то парились вместе с моим дядей и он мне строго-настрого наказал засвидетельствовать вам своё почтение, если я, вдруг, окажусь рядом! Я только что сошёл с корабля, и, узнав, что вы здесь, поспешил исполнить поручение.
Весьма похвально, молодой человек. А как ваш дядя поживает? — равнодушно поинтересовался он, выискивая кого-то в толпе.
К сожалению он скончался, именно поэтому его желание настолько важно для меня.
Соболезную вашей утрате… а вы сами любите попариться?
О да! Дядя приучил меня к бане с мужчинами…
В таком случае я приглашаю вас попариться после приёма!
Получено задание: отдых с губернатором.
Почту за честь, но, к сожалению, не смогу в ближайшую неделю по состоянию здоровья — врач запретил…
Вы больны? Уж не дефицит ли иммунитета?
Нет, слава Богу — сердце немного побаливает…
Наверно за страну переживаете, Дон Виктор, я тоже только о ней, родимой, и думаю. У самого сердце кровью обливается…
Икорки, господин? — спросил проходящий мимо слуга с подносом.
Конечно! Заставляете же вы себя ждать! А почему ложки десертные? Я же говорил класть одну столовую специально для меня!
Прошу прощения, господин, её ваш глашатай взял.
Это возмутительно! Вот мы здесь ни в чём не нуждаемся, кроме столовых ложек, а народ-то, ведь, тем временем бедствует…