Под грифом «секретно»

Это маска Зор…

Это маска героя, которого все называют «Злоебал».
– перебил он меня. — Борца за справедливость, помогающего слабым, угнетённым и обездоленным. Сейчас же я на время вручаю её вам, она поможет! Одевайте, не брезгуйте — моя жена Элена постирала её этим утром… после наших ролевых игр…

Стоило мне одеть маску, как перед глазами пронеслось системное уведомление: Пока на вас Маска «Злоебала», вы можете безнаказанно убивать НПС-персонажей, но помните — репутация героя в ваших руках, будьте достойны «Злоебала». P.S.: некоторые убитые НПС-персонажи могут и не вернуться, что может сказаться и на других заданиях.

Благодарю вас, сеньор! Я не подведу!

Знаю, иначе бы я не вручил её вам.

Сначала мы занялись отравлением глашатая, что, по словам Дона Алехандро, пригодилось бы в случае его бегства, затем моей задачей было тихо устранить палача и занять его место, с чем я без проблем справился, после чего одел его балахон прямо поверх костюма «Злоебала». Когда же я пришёл на площадь, сопровождаемый стражей, на ней уже было не протолкнуться.

Справедливого местного суда для Дона Серхио Де Фургалла! — скандировала толпа. — Врио в отставку! За честные выборы! Мы за сквер! Мы здесь власть!

Молчать, быдло! Вы алкоголики, 1 % говна! Кто вам сказал, что вы здесь власть?! Вы никто, жалкая и продажная погань! Вам всем заплатили, чтобы вы сейчас всё это скандировали! — начал глашатай Де Рьмо, используя рупор. — А теперь смотрите, что будет с вами, если вы не разойдётесь по домам! Палач! Повесить их!

В этот момент я размахнулся огромным топором и изо всех сил ударил по горизонтальной балке, на которой крепились все верёвки, с трудом выдернув его, я ударил второй раз, перерубив, наконец, перекладину, после чего разрубил топором ближайшего стражника, что подпрыгнул ко мне, оголив рапиру, и скинул балахон. Вся площадь разразилась криками ликования, я же отразил выпад второго стражника, полоснув его по горлу и начал выталкивать в толпу с помоста связанных товарищей.

Пощадите! — взмолился Де Рьмо, падая на колени.

Тебя уже ничто не спасёт! Ведь ты хуже тех, кому служишь, потому что знаешь наверняка, кто они, но продолжаешь служить, предавая и обманывая свой народ! Ты уже отравлен, и противоядия этому яду нет!

Нет! Этого не может быть! Ты всё врёшь!

Вспомни это утро. Ту сиротку в гольфах и розовом платьице, у которой ты отобрал конфету.

Ты! Это был ты! Да, я вспоминаю… А мне ведь показалось странным, что у маленькой девочки волосатые ноги, рост как у меня и грубый голос! Как же я этого раньше не заметил?! Всё дурацкая привычка смотреть на одежду, а не на того, кто в ней…

Не грезьте обо мне, сударь — то была лишь обычная современная девушка с волосатыми подмышками, как антипод утиным губам и силиконовым бюстам с попами… надеюсь, что когда-нибудь они поймут, что красота посередине — обычная и естественная женская красота красивого ухоженного тела без тонны косметики… Но мы отвлеклись — когда вы поперхнулись отобранной у неё конфетой, я предложил вам выпить воды, в которой был яд, вызывающий муки совести.

Тот старик это вы?! Но ведь и вы сами пили ту воду!

Да, но только моя совесть чиста…

Нет, я не верю в это! Ведь это бред!

А придётся…

Как же я мог забыть про существование такого яда?! Нет! Что это?! Меня убивает что-то изнутри!

Это совесть, сеньор…

Но у меня ведь никогда её не было… а значит я умру…

Да, и скоро вас будет мучать одно единственное желание — покаяться и молить прощения…

Да! Это я тот процент говна! Я и те, кому я служу, их один процент, владеющий 57 % богатств всей страны, а я не вхожу даже в ближайшие десять к ним, что владеют 89 %, я лишь их слуга из других десяти процентов, которые их охраняют и обслуживают! — перебил он меня.

Но я не позволю тебе покаяться перед всеми. — продолжил я, когда он согнулся пополам, терзаемый муками совести. — Они и так знают кто ты, а ты умрёшь всеми презираемый и без шанса на искупление…

Неееет! Пощадите! Простите меня! Молю!

Уже гаснет свет и опускается занавес — ваш спектакль окончен… прощайте, сударь, вам не выйти на бис.

Пока мы с ним беседовали, народ освободил узников и разорвал на клочки псов режима, мучивших их долгое время, и, после краткого всеобщего ликования, мы огромной толпой, к которой постоянно присоединялись очередные крестьяне, двинулись на резиденцию губернатора, скандируя «диктатура пролетариата».

Как вы, Дон Эрнесто? — наконец нашёл я его в толпе.

Как видишь меня избили неписи и чуть было не повесили! Охренеть! И всё это из-за одной паскуды!

Он за это заплатит и надолго запомнит нашу месть, помяните моё слово… — продолжал я отыгрывать роль.

Нас было так много, что по пути мы постепенно разделялись на более мелкие отряды, которые разграбляли дворцы других аристократов, линчуя и их хозяев. Я был уверен, что вскоре вся Жетоновка опустеет, и превратится в музей человеческой алчности, навсегда являясь примером того, что бывает с теми, кто попирает собственный народ.

Оставив стражу ещё тёпленькими, мы ворвались в хоромы губернатора, страдающего «комплексом Бога». Он визжал как истеричная девочка, когда его волокли на улицу и цеплялся руками даже за пол, а также обмочился.

Давайте поговорим! Я верну Дона Серхио!

Нет, мы считаем ниже своего достоинства говорить с таким жалким и никчёмным человечишкой. — выразил я общественное мнение, срывая Маску, тут же унесённую ветром. — Устал от масок. — пояснил я, подбирая её.

Что? Нет, постой! Мы могли бы сходить вместе попариться, нашли бы компромисс… я бы потёр тебе спинку… разрешил бы тебе отхлестать меня веником, да и не только… — проговорил Рафаэль Де Гтярев. — Или хочешь я выдам за тебя свою дочь с большим приданным?

Не сомневаюсь, что у него большое приданное, пусть даже и больше моего, но я не по этой части. — ответил я, рисуя рапирой букву «З» у него на лбу, после чего я в несколько движения срезал ему штаны, и пинком отправил голозадого губернатора в толпу.

Задание «отдых с губернатором» провалено. +500 к репутации со всеми благородными духом НПС-персонажами. Задания «помочь подполью» и «освободить пленных» успешно выполнены. Встретьтесь с Доном Алехандро для получения награды.

На обратном пути вдоль всей дороги, проходящей через Жетоновку, располагались колья, на которых истошно вопила недавняя знать, а я не мог избавиться от чувства вины — ведь это же не реальные люди со своими грехами, а просто неписи, которые ничего плохого не делали, им ведь всего-навсего прописали, будто они плохие и совершали гнусные поступки…

Не могу я так… — произнёс я наконец Эрнесу.

Что именно?

Они не заслуживают подобного — они ничего не делали, у них вообще не было прошлого, это лишь вымысел, за который они сейчас несправедливо страдают.