Под крылом звездолёта

Сегодня предстояло идти в другую сторону. Сначала до центрального поста, чтобы посмотреть насколько там все плохо. Потом до носового поста. Итого километров десять. На магнитах я буду идти гораздо медленнее, чем лететь. Есть только одна проблема. Управлять скафандром несколько неудобно. Это не своим телом крутить. Тут жесткая система, чуть не так и здравствуй вселенная.

– Венера, на какой высоте от пола магниты на ботинках еще способны меня притянуть к нему? – спросил я Венеру, когда так и не пришел к какому-то решению.

– Максимум метр, - ответила она.

– Ага, понял, - выговорил я, - кстати, а как на такие большие расстояния предполагалось перемещение членами экипажа?

– Для них разработан аналог подводного мотоцикла для боевых пловцов, - пояснила она.

– И где это чудо инженерной мысли? – обрадовался я. Ну хоть пешком не топать.

– На испытаниях, - тут же остудила весь мой пыл Венера.

Вот облом, так облом. Я посмотрел на стрелочку и расстояние под ней. Оно не изменилось. Делать нечего. Пошагали. Судя по видимым мной картинам. Разработчики ситуации перестарались. «Константин Циолковский» был превращен в решето. Возможно иначе разрушения центрального поста не были такими критическими.

– Венера, а насколько вот такие ситуации вообще реальны? – обратился я к ней с вопросом, - маршрут звездолета разве не с учетом вот всего этого прокладывали?

– Всего этого чего? – в ответ спросила она.

– Ну всех этих метеоритных потоков и им подобного, - пояснил я свой вопрос.

– Василий, как по-вашему насколько велика вероятность попасть в метеоритный поток? – опять ответила она вопросом.

– Ну даже не знаю, космические исследования немного не моя сфера интересов, - честно признался я.

– Ну давайте попробуем зайти с другой стороны – когда реальнее получить встречу между лобовым стеклом автомобиля и букашкой зимой или летом? – спросила меня Венера.

– Естественно летом, - ответил я.

– Ну вот при разработке маршрута выбран вариант «зима», - ответила она.

– А тестируем мы значит «лето»?
– спросил я.

– Да, на всякий случай, - подтвердила она.

– Чтобы быть в полной готовности?

– Именно, - сказала она

Хотя да. Можно было и дальше ворчать, а смысл. Мы в пределах Солнечной системы еще как слепые котята летаем, а тут четырнадцать световых лет. Кто-то спросит зачем? А зачем люди срываются с насиженных мест, бросают все и уходят в неизвестность? Еще любимая присказка — вот сколько деньжищ на ветер спустили, лучше бы мне отдали. Не знаю. Задайте этот вопрос Королеву с Гагариным. Мол зачем через двенадцать лет после страшной войны, когда страна еще не оправилась от разрухи запускать в космос спутник, а через шестнадцать – человека. Можно было бы на эти деньги сколько всего сделать. Не знаю. Наверное, все дело в умении мечтать. И ради мечты уметь отказываться. За то теперь никто почему-то не отказывается от всех благ, что имеет благодаря ближнему космосу.

Какие только мысли в голову не лезут, когда ты в космосе один. Я почти добрался до центрального отсека, когда мой путь преградила мешанина из стальных конструкций. Сразу вспомнился старый советский фильм «Экипаж». Там у самолета хвост при приземлении оторвался.

– Венера, а при изменении тяги звездолет в этом месте не разорвет? – спросил я помощницу.

– Погодите я считаю, - отозвалась она, - с вероятность пятьдесят процентов разорвет.

– Слышь синоптик, ты шутить то брось, я тебя серьезно спрашиваю, - жестко сказал я ей, - а то устроила тут ромашку «разорвет», «не разорвет».

– В моей программе отсутствует этот функционал, - ответила она, - нужно добраться до центрального отсека и попробовать просчитать вероятности на центральном компьютере.

– А что центральный компьютер в центральном отсеке? Том самом который похож на это крошево и месиво? – спросил я, - неужели нельзя было реализовать распределенную систему? Тут же вакуум и холод – все условия для сверхпроводимости.

– В моей программе отсутствует этот функционал, - снова ответила она, - главная консоль находится в центральном посту.

– Ладно пошли, - устало сказал я и двинулся вперед. Надо сказать, разработчикам скафандра, что управление магнитными ботинками надо сделать как-то удобнее. Мне пришлось отключить и включить магниты, наверное, раз пятьсот пока я через этот завал перебрался. А для этого надо выполнить ряд операций в меню скафандра, что вообще неудобно, от слова «совсем». Нужна просто кнопка снаружи скафандра. Один раз нажал – примагнитился, другой раз нажал – отмагнитился.

Пока перебирался подумал, что можно компьютер этим вопросом не донимать. По идее тягой реактора можно и из реакторного отсека управлять. Это конечно очень неудобно, но должна же быть программа аварийной посадки при проблемах в рубке управления. Так что даже если звездолет разорвет по этому месиву, то колонисты и реактор останутся на одной стороне от разрыва и вполне могут долететь до конечной точки маршрута.

В процессе перебирания мне показалось, что центральная балка не пострадала, возможно корабль и уцелеет. Тут мне в голову пришла одна мысль. Надо ее кое с кем обсудить.

– Венера, а роботы ремонтники из реактора — вот тут в этом месте порядок навести могут? – спросил я Венеру.

– Чисто теоретически, наверное, да, - уклончиво начала она, - только у них нет прописанной программы для таких случаев. Ремонт реактора они проводят с закрытыми глазами, а для корпуса у них схем нет.

– Печаль и новые вызовы для местных робототехников, - усмехнулся я, - хотя если я правильно помню для основного корабля планировался какой-то универсальный робот?

– Да протопит антропоморфного робота сейчас проходит финальные испытания, - подтвердила Венера.

– А чем жуки не угодили? – спросил я.

– У них отсутствует конечности с аналогом человеческой кисти, - пояснила она.

– На фига? – удивился я.

– Есть ряд задач, где без нее не обойтись, - ответила Венера.

– Ну нет, так нет. Мое дело предложить, - сказал я, - вроде пришли.

Вход в центральный отсек напомнил мне разрушенное убежище из старой компьютерной игры «Фоллаут». Створки дверей были выдраны из металлических конструкций. Одна лежала на полу, вторая перегораживала проход. Частично. Даже в скафандре я вполне мог проползти. Фигурально. Прополз.

В центральном отсеке картина до боли напоминала уже виденную. Тоже крошево и месиво. Только к металлическим обломкам добавились стекло и пластик. Звездолет сейчас находился на этапе свободного полета. Я сужу по невесомости, поэтому осколки просто висели повсюду в пространстве отсека.

– Что мне тут искать? – задал я вопрос Венере. Она на секунду пропала, потом появилась. Сокрушенно махнула рукой.

– Уже ничего, - глухо ответила она, - тут как Мамай прошел.

– Какие интересные выражения ты знаешь, - удивился я.

– В какой-то книге было, по-моему, для ситуации подходит, - сказала она, - нужно пробраться в носовой пост.

Медленно шагая сквозь тучи мусора, я преодолел центральный пост. Один раз чуть не напоролся на острый обломок какого-то штыря. Другой раз неудачно отодвинул какой-то обломок и началась цепная реакция. Он в свою очередь зацепил другой кусок чего-то, тот стукнул третий и понеслось. В результате мне пришлось уворачиваться от летящего со всех сторон мусора. Пару раз ощутимо приложило, но обошлось. Я и скафандр остались целы.