Под лучами красного карлика

Алексей вернулся к космолету. Остроконечная глыба корабля, отливала в безжалостном солнечном свете серебром, отбрасывала вниз глубокую, черную тень. Сгусток достижений человечества, космический корабль, способный преодолеть межпланетную бездну выглядел на фоне гигантского астероида словно игрушка в детской у гигантов. Одно неосторожное движение великанской руки — и нет ее. предчувствие неминуемой беды тяжкой тоской легло на сердце космонавта, хотя этому казалось не было никаких предпосылок. Что это я как баба? — помотал головой Леха, отгоняя совершенно неуместные мысли, все будет хорошо!

Сбросив с плеч рюкзак, он вытащил телескопическую штангу флага, раздвинул. Нашел подходящую трещину подальше от корабля, чтобы знамя при взлете не сдуло струей плазмы. Вставил туда флаг ковчеговцев — голубая планета на фоне цвета крови и активировал несложный механизм. Беззвучно сработал пиропатрон, выбросив в пространство облачко реголитовой пыли, анкер глубоко вонзился в грунт. Подойдя к флагу аккуратно расправил складки, уважению к знамени юных ковчеговцев приучали с детства.

— Командир! — вышел в эфир Машера. — Все, я готов, достаю «краулер»!

— Ага, открываю люк!

Беззвучно, в вакууме все происходит бесшумно, распахнулся грузовой отсек, бесстыдно оголив чрево корабля. Машера вытащил из рюкзака переносной пульт управления, поколдовал с ним. Из багажного отсека поднялись манипуляторы, проворно вынули «краулер»: открытую платформу с сиденьем водителя посредине на четырех автономных гусеничных шасси, сложенных в транспортном состоянии на крыше машины. Механические руки повернулись, бережно положив машину на грунт, днищем вниз. Вверх взметнулось густое облако реголитовой пыли, на десяток секунд укрыв машину.

— Вот так то голубушка, — довольно прогудел в эфир Машера. Подошел поближе к краулеру, нажал на кнопку перевода машины в рабочее положение. Гусеничные шасси дрогнули, медленно и плавно опустились вниз, вздымая платформу вверх на добрых полметра.

— Все, готов ехать, — доложил Машера капитану.

— Принято! — эфир некоторое время молчал, и Алексей уже намеревался сесть на сидение водителя, когда послышался немного сконфуженный голос Ивана:

— Леш, просьба, поищи небольшой самородок поинтереснее… мне надо!

Машера ухмыльнулся. Как он и предполагал, его попросили подобрать сувенир:

— Что, подарок для Насти?

— Надо мне — Иван немного смутился и ответил слегка досадливым голосом.

— Ладно! — коротко хохотнул Машера и огляделся вокруг. В десятке шагах от опоры корабля рядом лежали два небольших золотых самородка, каприз природы облек их в причудливые формы. Одного сотворил похожим на буддийского божка, сидящего в позе лотоса, а другой — в виде странного инопланетного животного. Немного полюбовавшись ими, Алексей решил, пойдет, и положил ощутимо тяжелые находки в рюкзак. Пусть выбирает какой понравится. Немного подумал и прошелся вокруг космолета. Похожий на еловую шишку платиновый самородок пришелся по сердцу и отправился к другим находкам. Эта пойдет на подарок жене.

Помахав на прощание Ивану, уселся в машину, пристегнулся, бешено закрутился двигатель, сигнализируя, пора ехать. Подумав немного, Алексей решил сначала отправиться на условный север. Космонавт переключил тумблер на приборной панели, машина стрелой помчалась вперед, оставляя на поверхности девственного реголита ровные строчки следов гусениц и долго висящий над поверхностью пыльный столб.

Краулер с космонавтом стремительно несся по однообразной серо-голубой равнине. Такой-же, как и в районе приземления корабля: плоской и полной хаотично разбросанных камней и мелких метеоритных кратеров. Мимо пролетали колоссальные сокровища, за которые любой древний земной миллиардер отдал бы дьяволу душу, Собирать их в мошну не имело никакого смысла, все равно на Ковчеге они ничего не стоили, но все же Машера чувствовал себя немного не в своей тарелке. Время от времени он бросал задумчивый взгляд на сканер и разочарованно морщился. Прибор не показывал ни малейших следов искусственных объектов.

Comin in on a wing and a prayer Comin in on a wing and a prayer Though there s one motor gone We can still carry on Comin in on a wing and a prayer

Машера громко, благо глотка луженая и совсем немузыкально голосил песню про пилотов. Он тоже летчик, только летает не в атмосфере а в космосе.

«Мы летим, ковыляя во мгле, Мы ползем на последнем крыле. Бак пробит, хвост горит и машина летит, На честном слове и на одном крыле…»

Иван морщился от душераздирающих воплей приятеля, но оставался в пилотажном отсеке у радиостанции с дисплеем, на который транслировалось видео с укрепленной на скафандре Машеры камеры. Попросить приятеля прекратить терзать слух? Обидится, придется терпеть. Пролетали однообразные инопланетные пейзажи. Иван внимательно всматривался в них, словно от этого зависело раскрытие тайны исчезновения земной экспедиции. Время от времени он покусывал губы, пальцы непроизвольно выстукивали дробь на подлокотнике. Пока точно не известно что произошло с пропавшим экипажем думать о его гибели не хотелось. Особого смысла в неотлучном пребывании в пилотажном отсеке не было. Достаточно надеть гарнитуру, чтобы оставаться на связи в любом уголке корабля. Но уйти он так и не мог себя заставить. Наконец то ли зачарованный инопланетными пейзажами то ли по какой другой причине Машера прекратил дурным голосом орать. Иван облегченно вздохнул.

Периодически краулер тормозил, космонавт расстегивал предохранительный ремень. Опустившись на поверхность астероида, собирал образцы породы, затем взбирался обратно. Машина вновь трогалась. Минут через двадцать, местность пошла круто вверх по направлению к перевалу между двух довольно пологих горок. Скорость краулера уменьшилась и через какую-то сотню метров машина поднялась на небольшое плато, заканчивающееся узким гребнем с седловиной с последующим повышением. Справа и слева вздымались ввысь две небольшие горы, их поверхности в солнечном свете блестели золотом и серебром. Неужели золото, открыл от удивления рот Машера и свернул направо, к ближайшей вершине.

Машина приблизилась к крутому склону, притормозила, взметнув ввысь очередную реголитовую тучу. Не дожидаясь пока пыли осядет, космонавт привычно осторожно спустился на поверхность астероида, огляделся. С плоскогорья открывался великолепный вид на равнины и горы Аурема. Разноцветные точки самородков и металлические прожилки сверкали золотом, серебром и редкоземелами. Красиво, подумал он. Сняв с автомобиля сканер, направил его в сторону вершины. На экране прибора появился ошеломительный результат: скала целиком состояла из химически чистого золота. Алексей вытаращил глаза и шумно выпустил меж зубов воздух. «Ничего себе! Тут десятки, если не сотни тысяч тонн золота. Да предки в древности за граммы драгоценного металла резались!» Но, как оказалось, на этом потрясения не закончились. Когда он подъехал к соседней горе и просканировал, та оказалась из чистой платины!

В наушниках зашуршало:

— Что там у тебя? Почему остановился? — спросил Иван, изо всех сил пытаясь не выдать охватившего его непонятного беспокойства.

Машера пробасил слегка шокированным голосом:

— Короче! Я стою подножия двух гор. Одна полностью из платины, а вторая из золота, тут тысячи тонн драгоценного металла! Представляешь!

Иван после недолгого замешательства восхищенно присвистнул:

— Это мы удачно залетели. Не зря нас предупреждали, что астероид образовался из остатков ядра планеты и здесь мы найдем много металлов! Ой не зря я назвал его Ауремом! Думаю и премия нам за открытие полагается…