Под маской хеппи-энда

– Однако что мы стоим, как неродные? Прошу в мое скромное жилище.

Да уж... эпитет «скромное» к обиталищу Дины ну никак не подходил! Она, как шепнул мне на ухо дядя Вася, тяготела к помпезному стилю ампир – всюду позолота, мерцающие хрустальные светильники, мраморные бюсты, шелковые обои яркой раскраски. Мне аж не по себе стало. По всей видимости, Дина Розенштейн принадлежала к категории людей, обладающих дурным вкусом и нескончаемыми запасами энергии. Именно такие, как я уже отметила, и привлекали дядю Васю.

Мы расположились в «малом салоне», как именовала круглую комнату хозяйка: зеленые тона, снова позолота и огромный портрет самой Дины на стене, на котором она изображена неправдоподобно юной и стройной. Служанка-мексиканка притащила нам напитки, Дина закурила длинную вонючую сигарету в нефритовом мундштуке и, выпустив изо рта кольцо бирюзового дыма, спросила:

– Колись, Васенька, что привело тебя ко мне? Только не говори, что ты решил навестить старушку на сон грядущий или, наоборот, надумал устроить оргию втроем!

Она выразительно посмотрела на меня. Я схватила бокал ананасового сока и с подчеркнуто отрешенным видом опустилась в одно из кресел. Нет, в этой помпезно-безвкусной обстановке имеются все же свои плюсы. Например, чрезвычайно мягкие и удобные кресла.

– Ну что ты, Дина, Таня для меня как дочь! – заявил дядя Вася, и я поперхнулась соком.

Дине пришлось долго колотить меня по спине (кулачища у нее будь здоров!), и, когда я оклемалась, хозяйка изрекла:

– Васенька, нельзя же так смущать бедную девочку! Она наверняка рассчитывает на большее, а ты ее так осадил. Впрочем, ты никогда с женщинами не был особенно жалостливым. Взять, к примеру, хотя бы меня! Ну да ладно, милый мой, в чем, собственно, дело?

Дядя Вася положил на стол папку с документами, собранными Тимоти С. Шмидтом, и сказал:

– Дина, нам требуется твоя помощь. История, в которую мы ввязались не по своей воле, очень странная и опасная. Нас сегодня едва не убили, и все из-за этой папки!

Я заметила, как в глазах Дины сверкнул интерес. Она выпустила дым через ноздри и пробасила:

– Ну-ка, валяй подробности, Васенька! Так я и знала, ты навестил старушку только для того, чтобы использовать мое положение. Что ж, сенсации нам нужны! И если то, с чем вы столкнулись, заслуживает внимания, то обещаю – информация быстро пойдет в эфир. Я это устрою!

Дина умела слушать – рассказ дяди Васи, несколько откорректированный (он не упоминал о своей связи с Джинджер и о том, что именно я делала в особняке Карлайлов), а также о наших похождениях в Майами она выслушала, ни разу не прервав. Только потом, когда дядя Вася ознакомил ее с содержимым папки, Дина задала несколько вопросов.

Наконец она снова щелкнула зажигалкой (платиновой, усыпанной черными бриллиантами, с лейблом телеканала), глубоко затянулась, выпустила струю дыма и промолвила:

– Да, дети мои, вы ввязались не просто в мерзкую, а в очень мерзкую историю! Если бы ко мне пришел кто-то иной, а не ты, Вася, и рассказал о том, что прохвоста Форреста убили в результате заговора и к этому, не исключено, причастна его мадам, за которую я имела несчастье голосовать в бытность ее сенатором нашего штата, я бы ни за что не поверила. Но документы, документы, черт побери...

Она перебрала бумаги и добавила:

– Конечно, все данные надо проверить, на что потребуется некоторое время. Однако история, я уже чую, станет сенсацией номер один за последнее десятилетие.

– Значит, Дина, ты можешь сделать так, чтобы об истинных фактах смерти президента было сообщено по твоему каналу? – спросил дядя Вася.

– Информационную политику определяю не я, а мой босс, владелец канала, – пояснила Дина, – но я его уломаю, уж поверь мне, Васенька. Подобный шанс выпадает только раз в жизни, и я уж точно его не упущу! Только ответь мне на вопрос – что ты делал около особняка Филиппа?

Писатель что-то промямлил, а Дина Розенштейн снисходительно улыбнулась:

– Все ясно. Ну, не мне тебя осуждать, птенчик! А твоя спутница, Таня, что она делала в особняке?

Еще до того, как дядя Вася поведал о моей профессии, я заявила:

– Филипп Карлайл был моим любовником. Он тоже хотел встретиться со мной в пустом доме, думая, что жена находится далеко от Вашингтона.

– Ага, вот оно что... – пробормотала Дина, вытаскивая очередную сигарету из пачки. – Ну ладно, хорошие мои, вы пока что располагайтесь в моем скромном жилище, каждый из вас получит отдельную комнату. Или вы предпочтете одну на двоих? Ну, это вы сами решайте! Я же должна переговорить со своим шефом и показать ему документы. Поэтому позвольте забрать их у вас на время...

Она протянула когтистую лакированную лапу к папке, но я выдернула ее из-под носа Дины.

– Оригинал останется у меня, – твердо заявила я, – вы же возьмете копии.

– Хочешь, чтобы вся слава досталась только тебе? – проворковала Дина. – Но ведь придется и со мной поделиться! Хотя ладно, с меня хватит и копий.

Четверть часа спустя, прихватив копии и коротко переговорив по телефону, Дина упорхнула, оставив после себя тяжелый шлейф густых французских духов и сигаретного дыма. Служанка-мексиканка сервировала нам ужин, а затем тоже ретировалась, оставив нас в гордом одиночестве.

Дядя Вася включил телевизор, я же принялась изучать пентхаус Дины. Незаметно проскользнув в ее кабинет, попыталась определить, где же находится сейф. У Дины, как я вскоре выяснила, имелась даже целая бронированная комната, спрятанная за книжными полками. Конструкция новейшая, оснащенная замком особой конструкции и сенсором, реагирующим на отпечатки пальцев. Гм, уже интересно. Наверняка у вульгарной особы полно побрякушек, поэтому как-нибудь наведаюсь к ней и обчищу пентхаус. А отпечатки хозяйки скопировать проще простого – сначала перенести их на клейкую ленту, затем отсканировать и, наконец, изготовить резиновый трафарет.

Я отправилась на поиски предмета, на котором сохранились отпечатки пальцев Дины. Ну конечно, платиновая зажигалка! Та сиротливо лежала на столе – поверхность у нее плоская, и я разглядела отпечатки по крайней мере трех пальцев. Осторожно поддев ее, опустила зажигалку в целлофановый пакет, предварительно изъятый на кухне, и залюбовалась своим трофеем: одна зажигалка потянет на пять «косых». А лейбл телевизионного канала был мне знаком.

До моего слуха донесся голос дяди Васи, и я отправилась в гостиную. Шел репортаж из Майами – нет, главным действующим лицом был вовсе не агент Дельдага, найденный в номере отеля, а Ларри Перкинс, несчастный изможденный темнокожий, которого намеревались казнить всего через несколько дней. Комментаторы вовсю обсуждали вероятность того, помилует ли губернатор Флориды приговоренного к смерти, и дружно сошлись во мнении, что этого не произойдет ни при каких обстоятельствах. Мне стало жаль трясущегося, испуганного человека в оранжевой одежде и с наручниками на запястьях: я ведь знала, что президента он не убивал, однако кто-то очень хотел, чтобы весь мир думал именно так.