Под маской хеппи-энда

– Я не позволю, чтобы наказание за преступление, совершенное Миггсом, понес Ларри Перкинс, – произнес сурово дядя Вася. – Дина, уверен, что-нибудь придумает. Однако у нас не так много времени – осталось всего три дня до экзекуции!

Я прикинула в уме и сказала:

– Сегодня сенсации уже не получится, слишком поздно, а такие вещи надо выдавать в прайм-тайм. Завтра, вероятно, тоже ничего не выйдет, им ведь надо проверить информацию. Получается, не раньше чем накануне казни этого самого Перкинса!

Мои размышления прервало появление Дины. Она, громко сопя, ввалилась в гостиную и, потрясая руками над головой в парике, сообщила:

– Все в ажуре, мои милые голубки! Шеф не просто в восторге, а в экстазе! Но, сами понимаете, сначала надо кое-что проверить, подготовить специальную программу, а потом обращаться к народу.

Писатель глубоко вздохнул, да и у меня, признаюсь, отлегло от сердца. Как просто все получилось!

– Вы, конечно же, можете оставаться моими гостями сколько хотите, – заявила Дина, зажигая очередную сигарету. – Я узнала по своим источникам, что около двух часов назад агент Дельдага был найден в номере флоридского отеля. Не извольте беспокоиться, с ним все в полном порядке. Однако информация о том происшествии из разряда секретной и в новостной блок не пойдет.

– Значит, они уже обо всем знают, – медленно проговорила я. – Однако прошло уже два часа, за это время можно многое сделать!

– У Дины мы в полной безопасности, – возразил дядя Вася, – никто не будет искать нас здесь. А когда информация выйдет в эфир, убивать нас станет не с руки.

Дина покачала головой.

– Господи, страшно-то как! История, безусловно, замечательная и уникальная, однако очень опасная. Вы ведь сами понимаете, что кое-кто ради обладания документами готов пойти на крайние меры. Поэтому их лучше спрятать от греха подальше в сейф. У меня имеется отличный маленький сейфик в кабинете...

«Зачем она врет?» – мелькнуло у меня в голове. У нее в кабинете всего один сейф – и тот размером с настоящий контейнер! Дина уже тянулась к папке, лежащей на столе, но я опередила особу с лакированными ногтями, схватила папку и прижала ее к груди.

– Документы будут у меня, – заявила я безапелляционным тоном.

Дина обиженно выпятила губу (на ее лице, видимо, изуродованном ботоксом, не появилось ни единой морщинки или складки).

– Васечка, объясни девушке, что в моем доме правила устанавливаю я!

Писатель укоризненно покачал головой и сказал:

– Танюша, прошу тебя, отдай Дине документы. Она положит их в свой маленький сейфик и...

– У вас в кабинете нет маленького сейфа, а имеется целая бронированная комната, – выпалила я.

Дина хмыкнула:

– О, ты, милочка, уже обшарила мой пентхаус? Да, у меня имеется бронированная комната, но называю я ее «мой маленький сейфик». Теперь, надеюсь, я могу получить документы?

Тон хозяйки мне не нравился, но обижать ее и дядю Васю мне не хотелось.

– Ревнует, как пить дать, – произнесла со вздохом Дина. – Вася, и что ты только творишь с женщинами, которых угораздило влюбиться в тебя!

– Ничего подобного! – отвергла я ее предположение. – Документы я сама положу в сейф, если не возражаете.

Дина, усмехнувшись, кивнула:

– Ничуть не возражаю. Васенька, ты извинишь нас? Мы на минутку, сейчас вернемся.

Я последовала за Диной в ее кабинет. Она нажала потайную кнопку, панель с книжными полками отошла в сторону, после чего Розенштейн принялась колдовать над замком. Она заслонила дисплей своей широкой спиной, но я прислушалась – при нажатии кнопок раздавался тонкий писк, и каждый раз тональность его была иная.

Бронированная дверь тихо щелкнула, Дина с легкостью открыла ее, и я увидела комнату, площадью примерно в четыре квадратных метра, похожую на кладовку, с той только разницей, что на стеллажах лежали не старые или поломанные вещи, запасы продуктов или макулатура, а драгоценности и пачки денег.

– Пускаю вас в свои святая святых, – печально произнесла Дина. – Ну что, все еще не доверяете мне? Тогда положите документы в сейф сами!

Я прошла в бронированную комнату и осмотрелась. Жемчуг паршивый, а вот изумруды вполне хороши. Денег здесь, навскидку, не меньше чем на полтора миллиона – для чего хранить такую огромную сумму в купюрах дома?

Раздался легкий скрежет – обернувшись, я увидела, что путь к выходу мне перегораживает решетка.

– Что, милая моя, не доверяла мне? И правильно делала! – заявила Дина самодовольно. – Посиди здесь и подумай о смысле жизни. Впрочем, долго ты здесь не протянешь!

Я бросилась к решетке, раскрыла рот и исторгла из себя вопль:

– Дядя Ва-а-ася!

– Чао! – провозгласила Дина, и тяжеленная бронированная дверь с щелчком встала на место. Лампы мгновенно погасли, и я оказалась в кромешной темноте. Несколько минут я продолжала вопить и сотрясать решетку, однако быстро поняла, что меня никто не слышит, да и выбраться из бронированной комнаты не представлялось возможным. Зачем только Дина так сделала, ведь дядя Вася хватится меня и...

И тут меня осенило – я под воздействием стресса вдруг вспомнила, кому принадлежит телевизионный канал, заместителем председателя совета директоров которого является Дина Розенштейн. Как всегда, важная информация пришла с большим опозданием. Мультимиллиардер с сомнительной репутацией Энтони делль’Амма – вот кто им владеет! А он, насколько я знала, еще тот мерзавец, и что хуже всего, имеет большой зуб на покойного президента Тома Форреста.

Глаза мои привыкли к темноте, я постаралась настроиться на позитивный лад. Дина не похожа на особу, которая склонна к спонтанным, необъяснимым действиям. Если она заперла меня в бронированной комнате, то выполняла чей-то приказ. А чей приказ может выполнять самоуверенная носительница парика? Только того человека, от которого зависит ее карьера и, не исключено, жизнь. Она вещала о том, что была у своего шефа, а шефом особы с кроваво-красными ногтями является не кто иной, как Энтони делль’Амма. Но что ему даст мое заточение в бронированной комнате? Я смогу здесь выжить, правда, лишь в течение какого-то времени с учетом того, что у меня нет еды и, самое важное, воды.

Я стала прозревать – делль’Амма имеет зуб не только на покойного президента Тома Форреста, но и на мадам президента Кэтрин Кросби Форрест. Логично, что он хочет воспользоваться возможностью и вынудить Кэтти уйти в отставку – это было бы триумфом после стольких лет противостояния. Но зачем Энтони в таком случае отдавать приказ избавиться от меня и, скорее всего, от дяди Васи? Он бы мог, не суетясь, позволить нам поднять скандал и воспользоваться его плодами. Значит, у миллиардера свои планы!

Я ощутила какое-то странное изменение в месте своего заточения, и только через несколько мгновений поняла, чем оно вызвано. Еле слышное гудение, исходившее откуда-то с потолка, исчезло. Мерзавка Дина вырубила систему вентиляции! А без постоянного нагнетания воздуха бронированная комната представляет собой герметически закупоренную камеру, этакую консервную банку, в которой я была одной-единственной килькой! Теперь им не придется ждать, пока я окочурюсь тут от голода или жажды (ведь процесс мог затянуться на несколько дней и даже на неделю), я просто задохнусь! Я попыталась сообразить. Если мне повезет, я протяну часов восемь, от силы десять, а потом последует смерть от удушья. Нет, она не будет ужасной и мучительной – когда концентрация углекислого газа в воздухе превысит определенный порог, я почувствую непреодолимую сонливость и небывалую усталость, закрою глаза и погружусь в сон. Дыхание станет все реже и реже, и во сне скончаюсь. Единственное, что надо будет сделать Дине, так это через двенадцать часов открыть комнату – и забрать документы, а также избавиться от моего трупа! Но у меня в любом случае имеется несколько часов, и дядя Вася должен мне помочь. Хотя... Да ведь Дина наверняка сейчас расправляется и с ним. Поэтому-то она и заперла меня в бронированной комнате: с нами двумя ей бы ни за что одной не справиться, а вот из поединка с пожилым писателем, не ожидающим от своей бывшей пассии ничего плохого, она определенно выйдет победительницей.