ПОД НЕМЦАМИ. Воспоминания, свидетельства, документы
Шрифт:
Из Пскова генерал Власов поехал в Дно, где тоже выступал с докладом среди местных жителей и русских добровольцев [517] , затем — в <…> [518] , кажется, в Сольцах [519] и, наконец, — в Волосово (посетил ли он Гатчину [520] , я точно не помню). В Волосово [521] генерал Власов принимал парад русских добровольцев и инспектировал их полевые занятия. Повсюду население оказывало генералу Власову восторженный прием, встречая его, как родного отца. В этой поездке генерала Власова сопровождал X., дававший для газеты отчеты о выступлениях генерала [522] . Однако одновременно с ним кто-то из сопровождавших генерала немцев давал отчеты на немецком языке. И эти отчеты, выдержанные в немецком духе, помещались в газете, в то время как отчеты X. шли в корзину. Поездка генерала Власова продолжалась свыше недели. На обратном пути он уже не задерживался в Пскове и ехал прямо в Берлин.
517
Из отчета от 9 мая 1943 отдела 1с штаба (Главного командования) 16-й армии Вермахта следует, что в Дно генерал Власов выступал перед русскими районными бургомистрами, директорами школ, клириками, а затем — военнослужащими восточно-пропагандистского взвода 501-й роты пропаганды.
518
Пропуск в машинописи. Возможно, здесь должен был быть указан населенный пункт Пашеревицы, где Власов выступал перед личным составом 16-го восточного запасного батальона и делегатами от подразделений всех Восточных войск Вермахта (РОА), находившихся в 584-м тыловом р-не. Упомянутый отчет отдела 1с, описывая реакцию
519
В Сольцах Власов выступал перед слушателями русских курсов по подготовке командиров взводов (РОА) при запасной роте армейских переводчиков и, в частности, сказал (по отчету 1с): «Революция 1917 года должна была устранить несправедливости царского режима и создать лучшие условия жизни для русского народа. Но большевизм обманул русский народ, который теперь объявил ему войну. Большевизм сплошной коллективизацией превратил крестьян в рабов, уничтожил интеллигенцию и высшее командование армии <…> Сегодня мы надеемся на помощь Германии. В Новой Европе Россия будет занимать достойное ей место. Мы не хотим коммунизма, но мы также не хотим быть и немецкой колонией».
520
Власов выступал в Стругах Красных, в Луге, Толмачёво и 21 апреля 1943 в Красногвардейце (Гатчине) в переполненном городском театре на митинге, одним из организаторов которого был бывший директор Мариенбургской гимназии К. С. Шуев.
521
3 мая 1943 Власов с успехом выступил перед личным составом 674-го восточного батальона (850 человек) и гражданским населением в поселке городского типа Волосово (Волосовский р-н Ленинградской обл.), территория которого входила в 583-й тыловой р-н 18-й армии Вермахта.
522
См., например: Хроменко Г. Встречи генерала Власова с народом. Из дневника журналиста, сопровождавшего генерала Власова по освобожденным областям // Голос Крыма (Симферополь). 1943. 16 июня. № 71.
Поездка генерала Власова по городам и селам оккупированных областей России имела огромный успех. Даже самые большие оптимисты были потрясены приемом, который оказывали генералу Власову простые рабочие и крестьяне [523] . Поездка доказала, что русский народ в своем подавляющем большинстве настроен резко враждебно [по отношению] к большевизму, что он готов идти за генералом Власовым, признавая его своим идейным, политическим и военным руководителем в борьбе с большевизмом.
523
Ср. с записью от 30 апреля 1943 в дневнике немецкой экономической инспекции армейской группы (Wiln Nord. Kriegstagebuch) о результатах пребывания генерала Власова в группе армий «Север»: «Власов — превосходный оратор, производит впечатление честного и очень интеллигентного человека, уверенного в своих целях. Он говорил о своей карьере, своем отношении к большевизму и Сталину, впечатлениях от Германии и необходимом сотрудничестве. В 1812–1813 русские помогли немцам стать свободными, теперь немцы возместили бы этот долг благодарности, если бы позволили русским созидать свой новый дом. Только честным трудом могла новая Россия занять свое место в новой Европе, одинаково удаленное от большевизма и капитализма, и добиться нового, безопасного, счастливого существования. Русские слушали Власова с величайшим вниманием, выражая восторг бурными аплодисментами <…> Появление Власова, как он сам в шутку заметил, рассеяло любые слухи о его смерти или даже о том, что он никогда не существовал. Это делает абсолютно лишними и нецелесообразными сомнения в запоздалости [власовской] акции и ее перспективах, а также в честных намерениях Власова».
Однако в этих народных демонстрациях доверия к генералу Власову было нечто, что встревожило и напугало немцев. Во всех заявлениях, во всех декларациях красной чертой проходило ярко выраженное стремление вести борьбу против большевизма собственными силами. Ни слова о фюрере «Великогермании», ни слова о «великом германском народе», протянувшем «братскую руку помощи» мученикам большевизма. От помощи немцев никто не отказывался, однако ясно чувствовалось, что в прочих отношениях немцы для русского народа интереса не представляют. Немцы почувствовали в этих речах и заявлениях опасность того, что антибольшевистское РОД может стать и антинемецким. Видимо, этим следует объяснить тот факт, что вместо всеми ожидаемых дальнейших решительных шагов со стороны немцев в области разрешения наболевшего «русского вопроса» РОД после поездки генерала Власова не только не получило дальнейшего размаха, а наоборот — как-то непонятно для широких слоев русского населения застыло на одном месте. Вернее, оно развивалось и ширилось, но это происходило только за счет инициативы самого русского населения, без поддержки со стороны высших организаций. Странным и непонятным было то, что, хотя о самом РОД и его рядовых деятелях русская печать теперь писала, имя самого генерала Власова старательно обходилось молчанием и вычеркивалось изо всех статей. Что было тому причиной, я не знаю до сих пор. Официальное немецкое объяснение, которое немцы дали, уступая настойчивым требованиям русского населения, желавшего знать, что случилось с генералом Власовым, гласило: «На генерала Власова был совершен ряд покушений. Поэтому его местопребывание держится сейчас в тайне, и он воздерживается от публичных выступлений. Но он жив и продолжает работать на своем посту». Конечно, это была ложь, но для чего было прибегать к этой лжи — непонятно.
Снятие табу в печати о РОД после выступления генерала Власова немедленно дало свои результаты. Газеты стали писать о РОД, и в этом отношении деятельность псковских журналистов оказалась особенно положительной. Находясь в городе, в котором вопросы РОД представляли волнующий интерес почти для всех, псковские журналисты, естественно, жили этими проблемами, и это было причиной того, что очень многие их статьи писались на тему РОД. Главным «поставщиком» статей и всякого рода иных материалов, связанных с РОД и РОА был я (это, конечно, не значит, что мои статьи были наилучшими и что моя заслуга в деле популяризации идей РОД больше других). Я писал большие статьи публицистического характера, рассказы, фельетоны, короткие заметки об отдельных фактах и событиях, пространные очерки. X., Климушкин [524] и П. писали на темы РОД меньше, чем я, но их статьи носили фундаментальный характер
524
Правильно: Климушин. Климушин Сергей Иванович (? — около 1950, Мюнхен) — журналист. До 1941 провел 5 лет в лагерях. После 1941 — в немецкой оккупации в Пскове. Сотрудник псковской редакции газеты «За Родину». В 1944 эвакуировался с семьей на Запад. После 1945 — в американской оккупационной зоне Германии. Сильно пил и умер от отравления метиловым спиртом.
Военнослужащие вермахта в Бессарабии. Молдавская ССР, июль 1941 года.
Еврейское гетто на оккупированной территории, 1941–1942 годы.
Местная жительница на улице разговаривает с военнослужащими Вермахта. Керчь, ноябрь 1941 года.
Советские военнопленные в одном из транзитных лагерей в тылу группы армий «Юг», ноябрь-декабрь 1941 года.
Казнь арестованных местных жителей по обвинению в саботаже и связях с партизанами. Велиж Смоленской области, 1942–1943 годы.
Добровольцы казачьих частей Вермахта. Юг РСФСР, лето-осень 1942 года. Публикуется впервые.
Добровольцы казачьих частей Вермахта. Юг РСФСР, лето-осень 1942 года. Публикуется впервые.
Немецкий военный врач осматривает больного русского ребенка. Орловская область, 1942 год. Фотограф Васке.
Гражданское население у стенда с пропагандистской литературой оккупационных властей. Западные области РСФСР, 1943 год.
Партизаны на марше. Пинская область БССР, 1943 год. Фотограф М. Трахман.
Командование Сумского партизанского соединения за обедом. Сумы, 1943 год. Второй слева (сидит) — С. А. Ковпак. Первый справа от женщины-повара (сидит) — С. В. Руднев.
На
курсах пропагандистов РОА. Рига, июнь-июль 1944 года. Публикуется впервые.Военнослужащий Вермахта и русский крестьянин сеют хлеб, 1942–1943 годы. Фотограф Демау.
Сельский крестный ход, 1942–1943 годы. Фотограф Блашке.
Беженцы с Дона и Кубани по пути на Запад. Район Николаева, 1943 год. Публикуется впервые.
Уроженка бывших областей казачьих войск по пути на Запад. Район Николаева, 1943 год. Публикуется впервые.
и шли большею частью передовицами. Сотрудники главной редакции (в Риге) относились довольно враждебно к РОД, и поэтому псковские журналисты были единственными, кто заставлял газету уделять место на своих страницах статьям о РОД и РОА.
В конце мая в Псков прибыли первые офицеры РОА. Это были генералы И. [525] и Жиленков [526] и полковник К. [527] Они обосновались не в самом Пскове, а в деревне С. [528] , в нескольких километрах от Пскова, где была расположена одна из частей РОА (об этой части — ниже). Офицеры нанесли визит редакции газеты, где их радостно приветствовал X. Между ИГ, которая тогда называлась уже Группой содействия Освободительному движению, и офицерством РОА установился постоянный контакт. Этот контакт мог бы, несомненно, дать много пользы для дела РОД в Пскове, однако дал очень мало. Причину этого я усматриваю в том, что X. знакомство с генералами РОА стремился использовать в чисто личных интересах, забыв об общественных делах [529] , к коим он, возможно, уже потерял интерес к тому времени (что было вызвано все еще не прекратившейся грызней и склоками внутри ИГ, или ГСРОД).
525
Иванов Сергей Никитич — майор ВС КОНР (на 1945). Участник Белого движения на Западе России, хорунжий Русской народной армии генерал-майора С. Н. Булак-Балаховича. После 1920 — в эмиграции в Германии. Инженер, специалист по радиоделу. До 1936 — руководитель отделения Российской фашистской партии (союза) К. В. Родзаевского. В 1942–1943 участник создания русских антисоветских формирований на Восточном фронте (соединение «Граукопф» или РННА и др.), носил погоны генерал-лейтенанта, но генерал-лейтенантом русской службы не был. В 1944 сотрудничал с политической разведкой СД, СС штурмбаннфюрер. Перешел на службу во власовскую армию. В 1945 — начальник разведшколы войск КОНР. Дальнейшая судьба не установлена.
526
Жиленков Георгий Николаевич (1910, Воронеж— 1 августа 1946, Москва) — начальник Главного управления пропаганды КОНР, генерал-лейтенант ВС КОНР (1944). Сын железнодорожного мастера (по официальной версии). После 1917 — беспризорник. Член ВЛКСМ (1925–1929), с 1929 член ВКП(б). В 1925–1929 работал слесарем. С 1929 — на освобожденной комсомольской работе. Окончил индустриально-технический техникум в Москве (1931). В 1931–1934 — директор школы фабрично-заводской учебы при заводе «Калибр», с июля 1938 — секретарь парткома завода. С января 1940 — 2-й секретарь Ростокинского райкома ВКП(б) Москвы.
16 апреля 1939 Указом ПВС СССР за освоение новых машин награжден орденом Трудового Красного Знамени (лишен в 1990). С июля 1941 — член Военного совета 32-й армии, с августа — бригадный комиссар. 14 октября 1941 в Вяземском «котле» в р-не райцентра Волостопятница взят в плен. До мая 1942 под псевдонимом «Максимов» работал в транспортной колонне 252-й пехотной дивизии Вермахта. 23 мая на основании заявления лесника Гжатского лесничества П. Черникова арестован. На допросе сообщил о себе подробные сведения и представился как генерал-лейтенант. С 17 августа — начальник организационно-пропагандного отдела Абверкоманды-203 (РННА). В декабре за отказ подчиниться приказу о расформировании РННА арестован ГФП вместе с командиром полковником В. Г. Баерским (В. И. Боярским) и пробыл под арестом три недели. В декабре присоединился к Русскому комитету А. А. Власова, подписал 27 декабря Смоленское воззвание. С зимы 1943 редактировал газету «Доброволец» (Берлин — Дабендорф). Участвовал в формировании отдельной Гвардейской ударной бригады РОА (апрель-июль 1943), затем отозван в Берлин, занимался пропагандистской деятельностью. С конца лета 1944 приступил к разработке структуры КОНР, осенью осуществлял общее редактирование Пражского манифеста. С ноября 1944 — член президиума КОНР, главный редактор газеты «Воля народа». В феврале 1945 эвакуировался из Берлина в Карлсбад вместе с учреждениями КОНР и Главным управлением пропаганды, начальником которого являлся. В конце апреля 1945 выехал в сторону швейцарской границы для продолжения переговоров о спасении формирований войск КОНР. 18 мая интернирован американцами и доставлен в лагерь Секкенхайм, позднее переведен в лагерь американской разведки в Оберруселе. 1 мая 1946 передан советским представителям. Участник «процесса» 30 июля — 1 августа 1946. На основании постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 23 июля 1946 осужден ВК ВС СССР к смертной казни и повешен. Подробнее о нем, см.: Александров К. М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А. А. Власова 1944–1945 / 2-е изд. Биографический справочник. М., 2009. С. 399–411.
527
Кромиади Константин Григорьевич (1893, с. Дивик Карской обл. — 25 апреля 1990, Мюнхен) — начальник личной канцелярии А. А. Власова (1944–1945), полковник (1920). Участник Первой мировой войны, поручик (на 1917), Георгиевский кавалер (1918). В 1919–1920 — в белых войсках на Юге России. После 1920 — в эмиграции в Берлине, работал таксистом. В 1942–1943 участвовал в создании русских антисоветских формирований на Восточном фронте (соединение «Граукопф» или РННА и др.). С сентября 1943 — комендант штаба А. А. Власова, с сентября 1944 — начальник личной канцелярии. После 1945 — в американской оккупационной зоне Германии. Один из создателей СБОНР (1947–1948). В 1950-е — начальник отдела кадров радиостанции «Освобождение», затем на пенсии. Подробнее о нем, см.: Там же. С. 523–531.
528
Стремутка Псковского р-на Псковской обл.
529
Ср. с записью от 16 мая 1943 из дневника В. А. Пирожковой: «Много споров идет вокруг Хроменко, но вижу, что он не популярен в Пскове и, пожалуй, ему следовало бы перебраться куда-нибудь в другое место. К этому склоняется и И. С. Боженко. Но Хроменко воспринимает эту версию весьма болезненно, он воспринимает это как личное оскорбление. У него даже вырвалась фраза: “Меня хотят свалить, но скорее я свалю”. Дело не в сваливании, а в пользе дела».
Прибытие части РОА [530] в район Пскова, где она расположилась летним лагерем, было большим событием для города и всего района. До этого о РОА было известно только понаслышке, а теперь жители Пскова видели солдат и офицеров РОА воочию. Эти русские солдаты и офицеры с нашивкой «РОА» на рукаве фактом своего существования свидетельствовали о том, что РОА не выдумка, как о том распускались слухи. Она существует и будет воевать с большевиками. Прибытие части РОА в район Пскова все рассматривали как начало переброски частей РОА в зону Восточного фронта для предстоящего участия их в боях с Красной армией. Солдаты и офицеры РОА были в центре внимания. Их везде и всюду провожали глазами, с ними заговаривали, их зазывали в гости. Отношение населения к русским воинам было во многих случаях прямо трогательным. Для крестьянки солдат РОА был «родимым», на которого она не могла смотреть, чтобы не проронить слезу, и этого солдата она окружала любовью и вниманием, действительно, как сына родного. Надо сказать, что солдаты РОА держали себя очень дисциплинированно и достойно. Никто не мог упрекнуть солдат РОА в грубости.
530
Автор имеет в виду квартировавший с 10 мая 1943 в населенном пункте Крышова (затем Стремутка, в 17 км от Пскова) 1-й батальон (около 650 чел. к июлю 1943), который по замыслу СС штурмбаннфюрера С. Н. Иванова, генерал-лейтенанта РОА Г. Н. Жиленкова, полковника К. Г. Кромиади и др. должен был послужить основой для формирования 1-й ударной Гвардейской бригады РОА. Личный состав батальона состоял из военнослужащих, переведенных в апреле 1943 из Особой бригады СД «Дружина» подполковника (СС оберштурмбаннфюрера) В. В. Гиля (пропагандистский взвод и учебный батальон). Непосредственно курировал акцию СС оберштурмбаннфюрер доктор Г. Грейфе. При штабе формирования находилась группа связи СС штурмбаннфюрера Хайнца. В задачу бригады (командир — С. Н. Иванов, помощник — И. К. Сахаров, начальник штаба — К. Г. Кромиади) входили фронтовая разведка и повстанческие операции под политическими лозунгами Русского комитета в тылу Красной армии. Бригада проектировалась двухполкового состава: полк особого назначения предполагался для создания антисоветского подполья и ведения антисталинской пропаганды от имени РОА; пехотный полк должен был принимать участие в разведках боем на фронте и захвате «языков». На должности командиров полков намечались кандидатуры командиров Красной армии А. М. Бочарова и И. М. Грачёва, кадрового разведчика штаба Ленинградского фронта (на 1941). Начальником штаба 1-го батальона был поручик (быв. лейтенант Красной армии) В. П. Зинченко. Летом 1943 батальон трижды привлекался к антипартизанским операциям. Однако после перехода большей части военнослужащих бригады «Дружина» на сторону белорусских партизан в августе 1943 политическая разведка СД отказалась от замысла по созданию 1-й ударной Гвардейской бригады РОА, ее старший командный состав был отозван в Берлин. Осенью 1943 отдельные подразделения 1-го батальона передали в другие формирования. Часть его военнослужащих (около 150 чел.) перешла на сторону партизан, а остатки подразделения оказались расформированы осенью 1943.