Под откос

– А ну, уберите одеяла! Кто знает, что вы там прячете!

Три девочки послушно опустили покрывала, оставшись перед взглядом Рамзана в одних футболках. Четвертая, девочка с толстой русой косой, зажмурилась, и помотала головой.

– Подойди ко мне, – потребовал Тагир, поманив пальцем Ольгу.

Злость требовала выхода. А в этой пышноволосой блондинке было что-то не то. Она уверенно говорила с этим тупым Ахматом, чуть ли не ставила ему условия. И сейчас она прятала глаза, но он чувствовал – она НЕ БОИТСЯ!

– Не нужно этого, – ответила Ольга, быстро посмотрев на Тагира.

– Почему? – засмеялся юнец.

Взгляд красивой блондинки стал твердым.

– У меня есть муж и сын.

– Ну и что?

– Мой муж воевал в Чечне, – отчеканила Ольга, пристально глядя в глаза мальчишки. Она страшно рисковала, но уже не могла себя сдерживать. – Он воевал с мужчинами. И никогда не позволял себе даже смотреть на их женщин. Тронуть женщину врага – говорил он – значит не уважать его. А если ты не уважаешь своего врага, значит и сам не достоин уважения. И еще он привез оттуда один обычай – никогда не прощать оскорбления. Как это у вас говорят – если обидчик умер, за обиду ответит его род? Кровная месть. Только так.

Светлана с удивлением смотрела на подругу, но Ольга не замечала этого. Да, эти слова говорил Сашка, ее добрый и веселый Сашка, возвратившись из первой командировки на войну. Из второй он не вернулся. Но сейчас она говорила об Алексее. Два этих мужчины, которые подружились там, на войне, слились в ее сознании в одного. И она не сомневалась – то, что когда-то говорил Сашка, сделает и Алеша.

Тагира передернуло, как кота, на которого вылили ведро холодной воды.

– Не трогайте меня! – донесся из коридора отчаянный девичий крик и звонкий шлепок.

Ольга подскочила на месте, но Кобра оказалась быстрее. Она буквально вышибла Тагира из дверного проема, и, как была в ночной сорочке, ринулась по коридору на крик.

Из девчачьего купе вывалился Рамзан, держась за щеку. Светлана бросилась на него, как разъяренная кошка, но добежать не успела. Тагир вскинул пистолет, и выстрелил ей в спину.

Светловолосый парень в камуфлированной спецовке и кирзовых сапогах лежал возле самого ручья, уткнувшись лицом в траву. Толстяк в десантной «горке» устало присел рядом с телом, и горько вздохнул. Миша был его лучшим оперативником, работавшим, как это сейчас модно говорить, под прикрытием. Для осуществления его последнего внедрения пришлось потратить больше года. Задание и в самом деле оказалось последним. Миша его выполнил. И сейчас отдыхал рядом с результатом своей работы.

Опер в натовском камуфляже протянул руку, чтобы перевернуть тело.

– Ничего не трогать! – рявкнул оперативник в армейском «комке», Гарифуллин.

– Но надо же… – начал, было, «натовец».

– Не надо, – отрезал «армеец». – Вы знаете, что такое «градусник»?

– Нет.

– Это когда под труп, обычно под мышку, кладут гранату со снятой чекой. А нам тут сейчас взрывы совсем не нужны.

«Натовец» покряхтел, молча соглашаясь с доводами.

Опер-технарь в форме коммерческого образца присел над большим ранцем необычного вида. Незадолго до смерти Миша успел установить в него маячок.

– Ну что? – через плечо поинтересовался толстяк, доставая из пачки сигарету.

– Она, – лаконично сообщил технарь. – На первый взгляд все с ней нормально. Элементов неизвлекаемости не вижу. Взрыватель настроен на радиоинициацию.

– То есть?

– То есть, когда им будет нужно, они нажмут далеко отсюда кнопочку – и тут вырастет гриб.

– Твою мать, – ошарашено вздохнул «натовец».

– Отключить можешь? – равнодушно спросил старший группы.

– Без базару. Только надо немного покумекать на предмет сюрпризов. И вы, это, отошли бы подальше, а?

Толстяк переглянулся с «армейцами», посмотрел снисходительно на «натовца», и все вместе расслабленно засмеялись.

– Михей, ты еще курить мне тут запрети. Или окоп лежа предложи выкопать. Если эта хрень рванет, то даже вертолетчикам за второй сопкой мало не покажется. Так что давай, крути свои гайки. А мы пока за тебя помолимся.

Вертолет тенью скользил почти над самыми верхушками деревьев. Свист его винтов не был слышен в поезде, заглушенный стуком колес. Его пока никто не видел, но времени оставалось мало – на севере небо было еще темным, и вертолет с погашенными бортовыми огнями терялся на его фоне. Но на востоке уже разрасталась бледно голубая синь.

Майор Быстров и его бойцы вглядывались в светящуюся окнами гусеницу, медленно ползущую по земле. Там люди, заложники. И звери, которые прикрываются ими.

– Первый, я вышел на исходную. Наблюдаю объект, – доложил командир группы.

– Расстояние? – Трофимов навалился на стол обеими руками и встал.

Вот оно. По загривку пробежала боевая дрожь, и в крови запенился адреналин. Прямой контакт. Противник перестал быть невидимкой. Теперь схватку можно было начать в любую минуту. Вопрос только в том, чтобы выбрать момент.

– Тысяча – тысяча двести.

– Видите, что внутри?

– Фактически, нет, – признался Быстров.

Даже мощные приборы наблюдения со стабилизацией были бесполезны – на таком расстоянии движение винтокрылой машины, вибрация ее корпуса не позволяли что-либо рассмотреть толком.

– Увеличьте скорость. Обгоните их на пару-тройку километров, и высадите наблюдателей на придорожных строениях в двух местах. Нам нужно получить хоть какую-то информацию. Их подберет карантинная группа.

17.

Поезд грохотал по Западно-Сибирской равнине. Тепловоз гигантским поршнем выдавливал перед собой тягучий и сырой от тумана воздух, протискивался через быстро светлеющие сумерки. Вагоны влажно поблескивали испариной росы, как тело исполинской змеи.

Руслан шагал по качающемуся коридору твердо и уверенно. Он улыбался. Первую станцию прошли без проблем. Значит, и дальше все будет как надо.

– Ну, что, порадуем генерала? – подмигнул он Беку, набирая номер. – Але, генерал? Спасибо, хорошо постарались. Даже оцепление, смотрю, успели выставить. Оперативно работаете.

– Ты обещал отпустить заложников после первой станции, – осторожно сказал Трофимов.

– Я отвечаю за слова, – нахмурился Дикаев. – Не надо мне о них напоминать. Ладно, я сейчас добрый. Пацан сказал – пацан сделает, – Руслан хрипло засмеялся. – Так у вас говорят, да? А вы пока готовьте следующую станцию. Она побольше и посложнее. И не вздумайте дурить. Мне жизни не жалко. А вы о своих подумайте. Все, отбой.

– Карантинные группы в полную готовность! – рявкнул Трофимов.

– Проводника сюда, – вальяжно бросил через плечо Дикаев. – И гоните уже счастливчиков в последний вагон.