Под прицелом тьмы

Анна уже вовсе перестала перегружать свой мозг потоком новых имён, хотя с жадностью следила и за реакцией сестры, и за поведением ведущего. Ведь последний вполне мог выдать месторасположение каждого сильного соперника, поскольку являлся одним из немногих среди присутствующих в зале свидетелем, кто должен был чётко знать всех участников аукциона не только по именам, но и по лицам.

Он и поднял тогда голову, когда зачитывал новые ставки отнюдь не к экрану над сценой, а посмотрел в сторону восточного крыла помещения, где располагались три яруса лоджий по его правое плечо. И, судя по движению его прямо нацеленного взгляда, выбрал он второй уровень где-то практически по самому центру всех имевшихся там ложий.

Похоже, за его примером последовали чуть ли не все, кто находился на тот момент в зале и слушал его безупречный речитатив с такой же внимательностью и интересом, как Анна и Габриэлла.

Так это и был тот самый важный клиент, о котором говорил Маэстро? Или же кто-то иной?

Но Анна почему-то была уверена, что он самый и, понятное дело, совершенно ей незнакомый. А судя по крупной фигуре, относительно скрытой серебристо серым костюмом тройкой, он уступал Монарху своей физической комплекции и ростом совсем ненамного. Разве что над половинчатой чёрной маской и высоким лбом были зачёсаны, если не зализаны, тёмные волосы. И если бы девушка хорошо его знала до этого хотя бы в лицо, то, скорее бы, тоже узнала без особого труда, как и Монарха, но… Увы. Она действительно видела его впервые в жизни. Ну, а кличка Калиостро говорила ей ещё меньше, чем его импозантная внешность.

Надо отметить, он едва не единственный, кто стоял в своей ложе в полный рост и его обе руки при этом были заняты. В одной он держал бокал-рокс с горячительным напитком (скорее всего, с элитным коньяком или виски), а в другой — собственный «айфон», по которому отсылал свои ставки по внутренней связи клуба с зашифрованным частным каналом и специальной программой для вип-клиентов. Доступ к последней, само собой, могли получить лишь единицы избранных.

Только когда к нему буквально напрямую обратился ведущий торгов, он соизволил приподнять свою крупную голову и ненадолго скользнуть совершенно неразличимым взглядом скрытых маской глаз по сцене. После чего с возможной скукой ненадолго посмотрел на клетку с Габриэллой.

У Анны ощутимо защемило сердце и зазудели ладошки. Ведь, на деле, для неё всё происходящее стало тройной пыткой только из-за сестры. Видеть, как её малышку Веру всё это время и все до единого исключения лапают своими похотливыми взглядами… А этот Калиостро… Будь он неладен! Тоже нашёл себе непревзойдённую кличку! Почему не сразу Аттила или Калигула? Похоже, он и вправду вёл себя так, будто мог в любой момент выкупить всех девушек вместе взятых, включая сам клуб и имеющийся здесь полный штат работников. А может и весь район, в котором этот клуб находился в придачу.

— Миллион двести от господина Кроноса. Похоже, мы только что стали свидетелями нехилой схватки между самыми серьёзными соперниками сегодняшнего вечера.

Кронос? Кто такой Кронос?

Анне пришлось неслабо напрячься, чтобы проследить за взглядами и Калиостро, и других присутствующих в зале, кто был так или иначе просвещён практически обо всех покупателях торгов и знал их куда лучше, чем сама девушка.

Ей вдруг стало совсем нехорошо.

— Полтора миллиона от синьора Калиостро! — ведущий определённо разошёлся не на шутку, так как почувствовал запах жареного и весьма недурственных комиссионных.

Анна вновь метнулась не верящим взглядом в сторону брюнета в сером костюме. Он в этот момент как раз приподнял руку с бокалом, посылая вполне угадываемым жестом безмолвный тост в сторону Кроноса. Точнее, Монарха, поскольку этим треклятым богом времени оказался никто иной, как сам Монарх!

Не удивительно, почему Анне так резко поплохело. Особенно после того, как она снова посмотрела на Монарха и тот (будь он трижды неладен) ответил на тост Калиостро ленивым и, судя по всему, принимающим движением головы, как и ироничной ухмылкой на красивых губах. При этом не выпуская из своих рук собственный айфон.

— Два миллиона от господина Кроноса! Я уже не на шутку вспотел, дамы и господа. Прошу меня извинить за столь интимные и никому не нужные пикантные подробности. — Призрак Оперы даже принялся обмахиваться своим планшетом, якобы боясь заглядывать в его монитор. Хотя в любой момент мог глянуть меняющиеся результаты ставок за своей спиной на экране над сценой.

— А это развитие событий ты случайно не предусмотрел? — Анна несдержанно зашипела в микрофон, надеясь, что Маэстро продолжал всё это время оставаться с ней на связи.

«Торги ещё не закончились, Мотылёк. И ещё не факт, что Монарх не уступит Арбенину. Не удивлюсь, что он влез в эту схватку только для того, чтобы раскрутить того на серьёзную сумму… Монарх не большой любитель платиновых блондинок, насколько мне известно.»

Только поэтому Анне и перекрасили волосы в шоколадный каштан с пепельным отливом.

— Он видел лицо Веры. Обычно в таких ситуациях на цвет волос уже мало кто обращает внимание. Тем более, когда заражается нешуточным азартом.

«Тем хуже для Арбенина. Монарх определённо ему не по зубам. И тем интереснее, чем закончится данная схватка.»

Чего не скажешь об Анне. Ей совсем не было интересно, кому из этих двоих самых опасных на Земле хищников достанется её младшая сестрёнка. Её б воля, она бы прекратила весь это спектакль прямо сейчас. Но в том-то и вся проблема. Не она правила балом, и не она имела вообще никакого доступа к происходящему безумию.

«Расслабься, Мотылёк. И просто наблюдай за представлением. Эти двое друг друга стоят.»

— Два с половиной миллиона от синьора Калиостро! Неужели будет три или даже больше?

Да. Эти двоё на тот час потрепали нервов, наверное, всем, кто следил за их действительно равной борьбой, результаты которой вообще не мог кто-либо предсказать или хотя бы логически вычислить. А уж как перенервничала Анна. Её буквально всю трясло. Особенно когда ведущий начинал зачитывать финальный отчёт по той или иной сделанной ставке. В прямом смысле астрономической. Пока её не перебивал новой суммой Монарх или Арбенин.

— Пять миллионов двести тысяч раз! Пять миллионов двести тысяч два! Похоже у нас новый рекорд, дамы и господа. А ведь это только раунд за право снять с нашей птички всё её шикарное оперение. Господин Кронос! Ваше слово. Чтобы вы не смогли перебить данную сумму?.. В жизни в подобный абсурд не поверю!

Ведущий не удержался, чтобы не послать в сторону Монарха свой льстивый взгляд и обворожительную улыбку. На которую в ответ едва ли получил нечто равноценное. Скорее тяжёлый взор скрытых тенью маски охристо-зелёных глаз, кривую усмешку всего лишь от половины рта и едва заметное движение головы «Кроноса». Практически натянутых или выжатых из себя действий от вип-покупателя недостижимого для любого смертного уровня.

А вот посланный Монархом взгляд (или, точнее, жест головой) в сторону Арбенина выглядел намного живым и совершенно беззлобным. И, видимо, означал вежливую уступку самому достойному в этом зале сопернику.