Под сенью наших берёз

Мама ругала их, и они знали, что за дело.

– Вы не должны были так поступать. Вы подорвали доверие человека, которого обманули, подвели меня. Я чуть со стыда не сгорела. Неужели вы не понимаете этого? – негодовала мама. – Вы поставили меня в неловкое положение, и поступку вашему нет оправдания, как ты мог, Толя?!

Мама понимала, как им хотелось иметь эту игрушку, если бы у нее были лишние деньги, да она бы каждому купила по такой машине! Но сейчас она не могла себе позволить купить ее. На эти десять рублей они могли бы протянуть неделю, а при жесткой экономии и все две. Кроме того, она была в долгах, как в шелках, и их придется отдать с зарплаты, а на что они будут жить целый месяц? Она смотрела на своих понурых сыновей, желание оставить эту чертову машину и здравый смысл яростно боролись в ней. Но согласие оставить игрушку значило бы пойти у них на поводу, поощрить вседозволенность, согласиться с тем, что она категорически не приемлет. Напротив, она должна была преподать им урок, объяснить, что их выходка недопустима, чтобы на этом примере они получили прививку от такого рода поступков. НЕЛЬЗЯ.

Назавтра была суббота. Ангелина планировала выйти на работу на несколько часов. Работа была сдельной, и ей часто приходилось работать сверхурочно, чтобы побольше заработать. Но не в этот раз. Накормив детей завтраком, она вместе с парнями, утирающими то и дело хлюпающие носы, отправилась в магазин.

– Мамочка, ну пожалуйста, ну давай оставим машину. Мы всегда будем слушаться! Будем ходить в магазин, да и вообще, – будем делать все, все! – уговаривали они ее с жаром.

Мама была непреклонна. В магазине никто не обрадовался их приходу и маминой просьбе принять товар обратно.

– Следить, женщина, надо за своими детьми. Такой товар не подлежит возврату, – напустились на Ангелину продавщицы в два горла.

Мальчишки стояли, опустив головы. Толя взял себя в руки, Вовка рыдал, размазывая слезы по щекам.

– Вы видели, что дорогую игрушку покупают дети, без взрослых. Как вам в голову пришло отпустить такой дорогой товар двум малолетним мальчишкам?

– Откуда мы знаем, может быть, родители дали деньги и разрешили купить машинку? – торгашки криком пытались защититься от назойливой мамаши и заткнуть ее во что бы то ни стало.

– Позовите заведующую, девочки.

На счастье, та оказалась на рабочем месте. Ангелине пришлось описать ситуацию снова.

– У меня нет лишних денег на покупку таких вещей, на эти деньги я могу купить пару обуви для одного из них.

Деньги вернули, осадок остался.

Автобус все дальше увозил ее от ее мальчиков. Какая печаль на душе. Какая боль, – как вся ее жизнь, где она вынуждена всегда одна, без помощи справляться со своими проблемами, рассчитывать только на себя, не ждать поддержки ниоткуда.

* * *

Через две недели после начала учебного года мастер цеха позвал Ангелину к телефону. Звонили из интерната.

– Магдалина Николаевна, мальчики дома не появлялись? – проскрипела трубка.

– Нет. Что случилось? – слова прозвучали как выстрел учащающихся ударов сердца.

– Они исчезли, в интернате их нет, – сказала воспитательница.

Ангелина осела на стул, стоящий возле стены. Накручивая длинный провод трубки на палец, спросила сдавленным голосом:

– Как это исчезли???

– Мы думаем, что они уехали в город, домой. Пожалуйста, сообщите нам, когда они объявятся.

Ангелина в полуобморочном состоянии отпросилась с работы и побежала домой. Но дома ребят не оказалось. Наташа и Кира были тоже обескуражены и взволнованы, узнав такую новость. Куда бежать, что делать? Невиданной роскошью – телефонами обладали единицы. Люди годами ждали очередь на установку заветного аппарата в своих домах. Только у одного деда – Героя Советского Союза, живущего в конце улицы, – телефон имелся. К нему обращались только в крайних случаях. Мама побежала туда, нужно позвонить в интернат и сказать, что мальчиков дома нет. Директриса обязана сообщить в милицию об исчезновении школьников.

Ангелина и девочки разделились и побежали по друзьям братьев. Обошли всех, ни к кому ни один из них не приходил. Явился участковый, расспросил, ушел. Ангелина бесконечно бегала к Герою звонить, узнать, не объявились ли беглецы в интернате. Наступила ночь. Мама не могла сомкнуть глаз. Она то сидела, уставившись в одну точку, то вглядывалась в ночь через отодвинутую занавеску, то выходила во двор, тихонько зовя сыновей по именам. В конце концов, девочки уснули, мама просидела всю ночь возле окна, поглядывая на часы. Как только стрелки показали восемь – раньше этого часа директриса не приходила на работу, – Ангелина пошла к обладателям заветной трубки звонить снова. Ничего. Опять неизвестность. В школу не возвращались, никто не видел. Ангелина вернулась домой, дочки уже проснулись, вопросительно смотрели на нее, спрашивать не было необходимости, и так все ясно по маминому лицу. Только она села за стол, как раздался стук в окно. Ангелина разглядела Синюю Птицу сквозь тюлевые занавески. «Пришла денег просить на опохмел, этого еще не хватало», – подумала Ангелина, но пошла на улицу, девочки за ней. С Птицей было все в порядке, она уже опохмелилась, кивнула маме, позвала идти за ней. Так же молча мама двинулась следом за сизым запахом перегара. Соседка подошла к низким дверям своего курятника и распахнула едва приоткрытую дверь, приглашая соседку войти. Согнувшись в три погибели, Ангелина втиснулась в крохотный курятник. В дальнем правом углу на сене виднелись две мальчишеские русые вихрастые головы – одна побольше, другая поменьше, туловища прикрывала старая фуфайка Птицы, которая обычно висела на ржавом гвозде на стене. Заканчивалась эта композиция торчащими в разные стороны ногами в школьных брюках и ботинках. Мама, не в силах произнести и слова, устало опустилась на табурет, стоявший возле дверного косяка, опустила голову на грудь. Не спавшая всю ночь, рисовавшая мысленно ужасные сцены, она будто мгновенно постарела. Кира приблизилась к маме, обняла ее.

– Мамочка, не расстраивайся, все же хорошо.

– Да, все хорошо, – автоматически повторила мама. Потом она устало, но довольно улыбнулась и пошла будить своих сокровищ. Нагнувшись почти пополам, она с умилением смотрела на них, обнявшихся во сне, чтобы согреться. Прикоснулась рукой к теплой щеке младшего сына, потом старшего, шепотом сказала:

– Пора просыпаться, беглецы.

Володя открыл глаза, приподнялся, обвил руками мамину шею. Куры, на удивление, дружелюбно отнеслись к нашествию непрошеных гостей в таком количестве, они курлыкали тихо, не возмущаясь.

Первым делом мама сообщила в школу и в милицию, что ее сыновья нашлись. Предстоял нелегкий разговор.

– Вы хоть понимаете, какой переполох устроили в школе? Вас искали всем интернатом по поселку. Воспитатель разволновалась, думала, с вами что-то могло случиться. Им пришлось звонить в милицию.

– Ма, мы не хотели, чтобы все так переживали, мы просто хотели домой, – искренне говорили мальчишки.

– А я, а сестры? Мы же места себе не находили от тревоги за вас. Я на вас так надеялась, так рассчитывала, – тихим, уставшим голосом сказала мама.

– Мам, ну давай мы останемся, я клянусь, что не буду больше водиться с теми парнями. Правда!

Как ни захлестывали чувства, как ни болело сердце от разлуки, разум Ангелины твердил: нет, пусть учатся там, хотя бы год, потом видно будет.

– Решение уже принято, Толя. Мы все обсудили, обо всем договорились. Пожалуйста, будьте крепкими, сильными, вы же мужчины. Так надо, это необходимость, это не навсегда. Помогайте друг другу, будьте вместе. Четверть не длинная, на каникулы я сразу же вас заберу, а в следующие выходные приеду навестить.

В воскресенье Ангелина увезла детей обратно. Они обещали, что такое больше не повторится.

Часть вторая

Появился он. Кира не помнила точно, когда и как, выскочил, как черт из табакерки. Сестра рассказала, что мама познакомилась с ним на дне рождения своей подруги. В кои-то веки она пошла куда-то, кроме работы. Кто-то из гостей привел его с собой. Познакомились. Торчал возле нее весь вечер. Проводил. Прилип. Через какое-то время стал жить с семьей. Поначалу это было даже интересно для маленькой Киры, которая никогда не знала отца. Не жил прежде мужчина в их доме. Она визжала от восторга, когда он подкидывал ее вверх, катал на плечах. Он был высокий, и она ехала на нем по улице, касаясь рукой веток огромных деревьев. Заглядывала за высокие заборы соседей и видела, чем они занимаются в своих огородах. Открылся новый мир. На его плечах она видела с другого ракурса змейки очищенных от снега тропинок, ведущих от калиток к входным дверям. Ей нравилось рассматривать снежинки, кружащиеся в высоте, ловить их ртом и просто поглядывать на прохожих свысока. Он под настроение мог и книжку вслух почитать, и поиграть в настольный хоккей и футбол – любимые игры братьев.